Это был довольно большой хутор. Когда-то был.
Раньше — до первой волны кризисов — здесь жил своей спокойной несуетной жизнью крупный провинциальный посёлок. Возможно, райцентр.
Потом жизнь начала уходить. Причины — известные. Те же, что и везде. Безработица, нищета, отчаяние, повальное пьянство, бандитский беспредел, бегство молодёжи — той её части, что нашла в себе силы сбежать.
Позже, когда на месте таких вот оказавшихся не у дел селений появились сельскохозяйственные общинные хутора, агония умирающего посёлка растянулась ещё на некоторое время. Но даже самых упёртых хуторян в конце концов выдавило опасное соседство с дикими.
Оборвалась связь с большой землёй и оживлёнными торговыми путями. Участились набеги голодных банд. И всё… И — конец.
Безымянному населённому пункту (кто помнит сейчас прежние имена и названия таких вот провинциальных дыр?) не повезло оказаться в расширяющейся буферке.
Только и всего…
Тоскливо было смотреть на это. Тоскливо было об этом думать. Борис вздохнул. Очень скоро и его хутор постигнет та же участь. И ничего с этим не поделать. Такие процессы не остановить.
Это был непостижимый парадокс: чем дальше проникали за буферку хэдхантерские группы, тем яростнее становился натиск диких на приграничные хутора. Словно состязались две силы. И если в чём-то выигрывала одна, то она же в чём-то обязательно и проигрывала.
Заброшенный хутор опоясывал покосившийся забор внутреннего ограждения. Бетонные блоки в шапках ржавой колючки стояли неровно. Кое-где между плитами зияли щели.
Единственный въезд в хутор — ворота с отсутствующими створками — был тем не менее надёжно перекрыт. Дорогу преграждала широкая канава-ров с крутыми стенками, за ней — оплетённая колючей проволокой баррикада, разобрать которую не так-то просто. Кирпичи, куски бетона, столбы, брёвна, груды камней и земли с торчащей во все стороны арматурой.
Всюду — во рву, на баррикаде и за баррикадой — были разбросаны доски с длинными ржавыми гвоздями. Ни пройти ни проехать, одним словом. Даже на хэдхантерских вездеходах такую преграду не одолеть. Машины только колёса пропорют. Кто-то очень постарался, чтобы обезопасить себя от атаки через главный въезд.
За бетонным забором виднелись уцелевшие дома. Некоторые — так вполне себе ещё ничего домики. Ближе к центру, вдоль широкой главной улицы, сохранились добротные постройки в два-три этажа. А в самом центре — на небольшой площади, заросшей сорняком, пробившимся сквозь трещины в асфальте, — высилась блочная коробка пятиэтажки с пустыми глазницами окон. В прошлом, судя по всему, административное здание. Хуторская контора, надо полагать.
И центр, и центральная улица располагались ближе к въезду в хутор. Ближе к их группе. Дальше тянулись непролазные трущобы, которые, слава богу, придётся зачищать другим. А в том, что будет от кого зачищать хутор, Борис не сомневался.
Из трубы небольшой серой развалюхи поднимался слабый-слабый, едва различимый дымок. Где бы ни находился человек и как бы он ни был напуган, а пищу готовить нужно. Впрочем, хэдхантерские бинокли позволяли видеть не только слабую дымную струйку.
Вон — движение. Хуторскую площадь опасливо, с оглядкой, перебежал человек. Ещё один быстро пересёк улицу на окраине.
— Здесь они, голубчики, здесь, — оскалился Ухо — разведка не ошиблась.
— Чего-то мало их, — поморщился Гвоздь. Он тоже не отлипал от бинокля.
— Попрятались, — отозвался сержант, — Осторожные какие! Дозорного видишь?
— Где? — Гвоздь водил биноклем по сторонам, — Не вижу никого.
— Потому что не туда смотришь. Ты не на хутор пялься. И не на забор. Холмик перед въездом видишь? Справа от дороги?
— Ага.
— Дерево видишь?
— Ну?
— А кусты под деревом?
— Вижу.
— Теперь под кустами смотри.
— О, точняк! — хмыкнул Гвоздь, — Охранничек, мля…
Борис тоже пошарил биноклем в указанном направлении. Увидел…
Неприметная кочка под кустами. Но у кочек не бывает глаз. У этой — были. Значит, не кочка. Значит, голова, прикрытая листвой и измазанная грязью.
Да, дикий замаскировался неплохо. Но разве спрячешься от хэдхантерской оптики и глаза опытного охотника?!
— Надо бы ещё холмы с той стороны проверить, — озабоченно пробормотал Гвоздь, — Может, там тоже…
— Это уже не наша забота, — отозвался Ухо. — Ту сторону проверят другие группы. Меня больше смущает пятиэтажка в центре. Я бы на месте диких посадил бы туда стрелков и наблюдателей. А если стволы есть — дал бы им самые лучшие. С пятого этажа просматривается весь хутор.
— Слышь, Ухо, — Гвоздь отнял бинокль от лица, — дай дозорного мне, а?
Сержант ответил не сразу. Задумался.
— Ну, будь человеком, Ухо! — шептал Гвоздь, — Ты же снял с меня два балла. Мне навёрстывать нужно.
— Ладно, валяй, — кивнул наконец сержант. — Дозорный в кустах — твой. Только чтоб без шума. Облажаешься — десять баллов потеряешь. Я предупредил.
— Не боись, Ухо, всё сделаю в лучшем виде, — оскалился Гвоздь.
Неприметной пятнистой ящерицей он юркнул в извилистую ложбинку, промытую сильными дождями. Хэдхантерский камуфляж растворился в густой растительности.
Борис, потеряв Гвоздя из виду, вновь направил бинокль на дозорного. Заросшее русло высохшего ручья подходило почти к самому холму, на котором тот оборудовал себе укрытие.
В последний момент дикий, похоже, что-то заподозрил. Чуть приподнялся, вглядываясь в качнувшуюся траву под холмом. Но тут же дёрнулся и без крика упал мордой в землю.
Сполз за кусты.
На месте головы-кочки теперь остался косо торчать над землёй ружейный ствол. Какая-то старая двуствольная фузея. Но в руках дикого это не самое безобидное оружие.
Всё прошло быстро и, главное, тихо. Пневматический подствольный ампуломет метает шприцы негромко.
Пятнистая тень, укрытая холмом от посёлка, ловко вскарабкалась по крутому склону наверх. Это заняло некоторое время. Тревоги никто не поднимал.
Гвоздь залёг на вершине, чуть в стороне от подстреленного дикого. Замер, осматриваясь.
— Гвоздь, доложи, — потребовал Ухо.
Сержант говорил по общей внутригрупповой связи, так что Борис услышал ответ.
— Клиент готов, — раздался в шлемофоне довольный шёпот Гвоздя. — Счёт, типа, открыт. Первый трес — наш. Первый трес-балл — мой.
— Он там один? — спросил Ухо. — Дикий этот? С той стороны холма больше никого нет?
— Не-а. Никого не вижу.
— Ладно, не светись лишку. Пакуй давай клиента и жди нас.
Борис видел в бинокль, как Гвоздь засуетился. Отцепил от пояса наручники. Вполз в кусты, за которыми лежал дикий.
Через пару мгновений в шлемофоне раздался сдавленный мат.
— Что там?! — насторожился Ухо.
— Труп, мать его! — Раздосадованный Гвоздь говорил, словно плевался словами, — Я ему, оказывается, шприцем в глаз засадил! Наверное, игла до мозга достала.
— Идиот! — процедил Ухо, — Зачем в голову стрелял!
— Так у него голова одна только и торчала! — не то оправдывался, не то возмущался Гвоздь, — А у шприцев, сам знаешь, какой разлёт. Точно в цель никогда не ложатся.
— Ладно, хватит ныть, — одёрнул подчинённого Ухо, — Своё ещё в посёлке возьмёшь.
— Внимание, общий эфир! — неожиданно вклинившийся голос Стольника заставил хэдхантеров замолчать, — Доложить о готовности к операции.
— Первый на позиции, — чётко произнёс Ухо, — К операции готов.
— Второй на позиции, — сообщил командир второй группы. — Готов.
— Третий на позиции, — перекличку закончила разведка, — Готов.
— Подступы к объекту? — Стольник задавал вопросы коротко и по существу.
— Чисто, — снова первым начал Ухо.
— Чисто…
— Чисто… — эхом отозвался ещё один голос.
— Проблемы были? — Перед началом операции командир хотел знать всё. — Первый?
— Первый, — идентифицировал себя Ухо и, не вдаваясь в подробности, доложил: — Один дозорный на главном въезде в хутор. Один ствол. Израсходован один шприц-патрон. Дозорный обезврежен…
Помедлив секунду, Ухо всё же со вздохом добавил:
— Мёртв.
Ну да, такого уже не утаишь.
— Мёртв? — Судя по голосу, Стольника эта новость не обрадовала, — Первый, почему дикий мёртв? Кто виноват?
— Никто, — буркнул Ухо, — Несчастный случай. Шприц в глаз попал.
— Первый — минус трес-балл на личном счёте, минус трес-балл на групповом счёте. Впредь действовать аккуратнее. Как понял?
— Есть минус трес-балл на личном и групповом, — угрюмо повторил Ухо, — Есть аккуратнее.
— Второй, что у вас?
— Один дозорный, — бодро отрапортовал командир второй группы. — Сидел в рощице на краю котловины, — Из оружия — самострел, тесак, сигнальная ракета. Израсходовано два шприц-патрона. Дозорный обезврежен. Жив.
— Экономнее с нелеталкой, второй. Третий?
— Два дозорных на южных холмах. Оружие: ножи, обрез. Израсходовано два шприца. Дозорные обезврежены. Живы. Вяжут обоих.
— Хорошо, третий. По плюс трес-баллу отличившимся. Плюс трес-балл на твой личный счёт. Трес-балл на группу.
Ухо скрежетнул зубами. Тихонько ругнулся Гвоздь. Но долго сокрушаться Стольник не дал.
— Входим в посёлок! — прозвучал новый приказ. — Пока не заметили — идём скрытно. Когда заметят — действуем быстро. Боевыми работать — только если иначе нельзя. Нелеталку зря не расходовать. На общую связь выходить по необходимости. Действовать по ситуации. На своё усмотрение.
Ага, как же… После такой переклички, после выволочки первой группе и пряника — третьей не очень-то на своё усмотрение и подействуешь. Всё равно будешь работать с оглядкой на Стольника и трес-баллы.
— Всё, начали!
Стольник ушёл из эфира.
— Вперёд, — скомандовал Ухо.
Глава 10
Они прошли мимо холма с мёртвым дозорным, подобрали злющего, как дюжина голодных аллигаторов, Гвоздя. Ухо ещё раз внимательно осмотрел окраины хутора. Возле хуторской ограды движения не наблюдалось. Не было видно и намёков на засаду.