— Я, — не стал отпираться Борис.
— Зачем?! — сержант смотрел на него так, будто прикидывал, куда шарахнуть прикладом провинившегося салагу — в морду или по яйцам.
— Так дикие же… — Борис кивнул на тела, валявшиеся в пыли.
— Почему боевыми?! — Ухо бросил беглый взгляд на диких. Увидел наконец железо под окровавленной одеждой. Успокоился, сбавил обороты: — А-а-а, всё понятно. Бывает…
Борис выжидающе смотрел на сержанта. Чего бывает-то?
— Камикадзе, — пояснил Ухо. — Встречаются иногда такие. Обвешаются железом и прут в открытую. Их или боевыми валить надо сразу, или газом душить. Ну, или стрелять шприцем туда, где защиты нет. Как ты тому вон в ногу засадил.
Ухо кивнул на парализованного дикого. Только теперь Борис заметил: у этого под одеждой тоже топорщится что-то твёрдое.
— Я прицелился плохо, — буркнул Борис, — Потому и попал в ногу. Случайно вышло. Они выскочили, как хрены из коробки…
— Да нормально прицелился, салага, не парься, — махнул рукой сержант. — Главное, лежит клиент готовенький. Правда, на второго ты много шприцев потратил, но зато трес-балл свой заработал честно.
— Слушай, Ухо, — неожиданно заговорил Шурш, — Давно хотел спросить…
Он толкнул ногой окровавленное тело дикого, мёртвой хваткой вцепившегося в арматурину. Убедился, что тот не подаёт признаков жизни. Постучал стволом по металлическим пластинам. Продолжил:
— Почему в доспехи рядятся не все дикие?
— Дык ясен пень почему, — сержант пожал плечами. — Нормальную защиту из подручных средств смастерить непросто. Это, во-первых. Во-вторых, в таком прикиде от нас не шибко-то и побегаешь — это всё-таки не хэдхантерский бронник, тут весу раза в три-четыре побольше будет. Ну и ещё…
— Ещё? — поднял глаза Борис. — Есть ещё и в-третьих?
Ухо усмехнулся:
— Я думаю так… Любому человеку жить охота. Жизнь — пусть даже паршивая жизнь треса — это всё же надежда на перемены к лучшему. А смерть — полный трындец. Безнадёга, одним словом.
— Не понял, — захлопал глазами Шурш.
— Я понял, — пробормотал Борис, — В таком железном костюмчике идут умирать, да, Ухо? В нём шансов погибнуть больше, чем выжить. Если шприцы дикого не берут, по нему могут открыть огонь боевыми. На поражение.
— Что ты и сделал, — кивнул сержант, — Дикие это прекрасно знают. Поэтому доспехи надевают самые отмороженные из них. Смертники. Камикадзе. Которым уже всё похрен.
Глава 12
Выйти на хуторскую площадь им не дали. Одиночный выстрел — громкий и гулкий — как гром среди ясного неба.
Шедший рядом с Борисом хэд взмахнул руками и повалился лицом в землю.
По хуторским улицам разнеслось эхо.
«Не ружьё, — определил по звуку Борис, — не бердянка какая-нибудь. Калаш. Правда, старая модель. Очень старая. Но убойная машинка. Не очень точная, зато очень мощная». Даже им, хуторской охране, иногда выдавали на время дежурства такие стволы.
— Назад! — раздался крик Уха, — Всем отойти от площади!
По пятнистому камуфляжу подстреленного хэдхантера расплывалось красное пятно. Автоматная пуля прошила бедолагу, будто и не было на нём никакого бронника. Это плохо.
Хорошо то, что пальнули одиночным. Значит, экономят патроны. Значит, не так много их у диких. Но всё-таки они есть. И патроны есть, и серьёзные стволы. И это неприятная новость. Крайне неприятная.
Борис размышлял обо всём этом, уже прижавшись всем телом к толстой кирпичной стене дома, стоявшего возле площади. Ноги загнали тело в укрытие ещё прежде, чем закричал Ухо. Если речь идёт о жизни и смерти, рефлексам стоит доверять не меньше, чем осмысленным действиям и командирским приказам.
Остальные хэды тоже попадали кто где и торопливо отползали назад, боясь поднять головы. Попадать под автоматную пулю, прошивающую бронник, как бумагу, не хотелось никому. Когда у диких в руках появляются автоматы, всё слишком сильно усложняется.
— Вот суки! — Рядом, чуть пригнувшись, стоял сержант. Борис искренне этому порадовался. Раз уж Ухо здесь, значит, позицию можно считать безопасной.
— Из пятиэтажки бьют, сволочи! — скрипел зубами сержант.
Борис вздохнул. Да, всё-таки она! Проклятая пятиэтажка, которой сержант опасался с самого начала. Правильно, выходит, опасался.
Они уже подошли к площади с пятиэтажкой слишком близко. Хэд, поймавший пулю, неосмотрительно высунулся на открытое пространство, простреливаемое с верхних этажей. За что и поплатился.
Из-за угла видно было неподвижное тело в пятнистой форме, заляпанной кровавыми потёками. А впрочем, можно было разглядеть и кое-что ещё.
Дикие решили воспользоваться замешательством и отступлением хэдхантеров. Два человека выскочили из пятиэтажки, побежали через площадь — к убитому. Нет, не к убитому, конечно. К автомату убитого.
Ещё бы! Хэдхантерский калаш стал бы хорошим подспорьем для диких, засевших в пятиэтажке. Рискованная игра стоила свеч.
— Не подпускать к стволу! — рявкнул Ухо.
Борис вскинул автомат одновременно с сержантом.
Высунул автомат из укрытия.
Со стороны пятиэтажки грянул ещё один выстрел. Однако на этот раз стрелок оказался недостаточно метким. Брызнул красным крошевом разбитый кирпич в стене.
Не сговариваясь с Ухом, они ударили из подствольников. Два негромких хлопка слились в один. И сразу же ещё — два вразнобой.
На этот раз Борис целился в ноги бегущим. На тот случай, если за автоматом выскочили камикадзе-смертники. Куда стрелял Ухо, он не знал, но ампулы с парализующей смесью свалили обоих диких.
Метров с тридцати, наверное…
Подстреленные бегуны упали буквально в паре шагов от хэдхантерского автомата. Борис и Ухо нырнули за стену: пуля, выпущенная из пятиэтажки, разнесла ещё один кирпич — там, где только что была голова сержанта.
Больше дикие на площадь не совались. Эх, знать бы ещё, сколько их засело в пятиэтажке и какой у них арсенал.
В дальних кварталах слышалась вялая стрельба — там ещё зачищали окраинные улицы другие группы. Но и они постепенно продвигались к центру.
Ухо злился. Ну да, понятное дело… Пока баллов группе удалось настрелять негусто. А в единственной хуторской пятиэтажке, где удобнее всего держать оборону, наверняка сейчас кучкуется основная добыча. Но поди ж ты, возьми её!
В тёмных окнах верхних этажей трудно что-либо различить. Нижние этажи забраны ржавыми решётками. Дверные проёмы — завалены хламом. И все подступы к дому-крепости — как на ладони.
На площадь не сунешься. Гранату со слезоточивым газом в окно с такого расстояния не забросишь. Да даже если бы это и удалось — максимум, на что можно было бы рассчитывать, — задымить первый этаж. Ну, два от силы. А как быть с дикими, засевшими наверху?
Палить по окнам боевыми, вслепую — проку мало. Да и неоправданно это. Во-первых, большой расход боеприпасов. А во-вторых… Кому нужны израненные и убитые дикие? Охота ведь затевалась не для этого.
Нет, действовать нужно было по-другому. Причём действовать быстро. Иначе придётся делиться.
— Парни, слушайте меня, — зашипел в шлемофоне голос Уха. Работала локальная внутригрупповая связь. — Мы к пятиэтажке подошли первыми. Так что всё, что внутри, пока ещё наше. Если хотим заработать трес-баллы — нужно штурмовать, не дожидаясь других групп. Вопросы? Возражения?
Не было ни того ни другого. Хэды молчали. Соблазн самостоятельно накрыть диких, засевших в пятиэтажке, был слишком велик. Настолько, что даже лежавшее возле площади окровавленное тело в хэдхантерской форме никого уже не смущало.
Стольник если и слышал слова Уха, то не вмешивался. И то верно. В конце концов, какая ему разница, кто настреляет живого товара больше, а кто — меньше? Взводного интересовал конечный результат, а конкуренция между группами только повышала эффективность охоты.
— Эй, кто там на флангах, — окликнул Ухо. — Двойка — справа, двойка — слева. Обойдёте площадь. Зайдёте за пятиэтажку с той стороны. Следите за окнами. Если кто полезет из дома — валить нелеталкой. Только не светиться раньше времени. На открытое пространство не высовываться. Давайте, пошли-пошли!
Четыре пятнистые фигуры, укрываясь за домами и заборами, короткими перебежками двинулись в обход площади. Через несколько минут пятиэтажка была окружена.
— Бэтр бы сюда! — пробормотал Борис, — Под прикрытием брони площадь перейти — не проблема.
Ухо мотнул головой:
— Видел баррикаду в воротах? Техника там не пройдёт. Да и Стольник всё равно не пустил бы её в хутор. Одну машину мы уже чуть не потеряли. Если здесь сожгут ещё одну, рейд придётся сворачивать.
Вообще-то да, в условиях плотной застройки риск потерять транспорт возрастает многократно. Правда, от внешнего ограждения крупнокалиберные стволы БТР могли бы достать пару верхних этажей пятиэтажки и поддержать атаку.
Но опять-таки… Крошить из тяжёлых пулемётов стены, за которыми, возможно, укрывалась большая часть диких, — значит портить товар. Так нельзя. Работа хэдхантера — ювелирная работа.
Особенно если учесть, сколько сейчас стоят тресы.
— Ладно, — вздохнул сержант, — попробуем для начала просто выманить диких.
Ухо сложил ладони рупором и проорал через площадь:
— Э-э-э, дичь, ну че там?! Выходите, что ли!
Сержант кричал во всю глотку. Так, словно силой голоса хотел разрушить панельные стены. Не услышать его дикие не могли. Однако отвечать они не спешили.
— Всё равно вам деваться некуда! — снова закричал сержант, — Или пулю, или шприц словите! Так, может, обойдёмся без этого?! Бросайте стволы из окон! И на выход по одному, с поднятыми руками! Всем ведь проще будет!
Пауза. Ухо ждал, чуть высунувшись из-за угла и водя автоматным стволом по окнам.
— А че, пятнистые, самим сюда войти слабо?! — раздался чей-то голос — громкий и злой. Кричали с верхних этажей.
Что ж, контакт был установлен.
— Дерзим, значит! — Ухо усмехнулся, неодобрительно качнул головой, — Ну-ну…
Он снова поднёс сложенные рупором руки ко рту.