Поток мыслей прервало рычание, которое донеслось из ближайшего дома. Капитан запрыгнул в лодку, начал отвязывать веревку. Но узел был тугим, а пальцы слишком явственно тряслись – все же один и без огнестрельного оружия, да еще и в районе, который яминские уже фактически не контролировали. Да, были посты в округе, но лишь формальные. Монстры шастали между ними, как у себя дома. Парни на тех постах старались не лезть лишний раз в драку – свои шкуры дороже, а некоторых прорвавшихся монстров отстреливали уже на подступах к базе Ямина.
Рычание повторилось.
– Черт-черт-черт! – зашептал Хорек. – Да давай же!
Чертовы пальцы! Сраные обрубки, а не пальцы. Ничего не могут нормально сделать!
У подъезда мелькнула тень. Хорьков присмотрелся, однако ничего не увидел – может, показалось. Да хоть бы!
Капитан продолжил отвязывать и вскоре понял, что из этой затеи ни черта не выйдет – старая веревка ссохлась, ее волокна уже стали единым целым. Тогда Хорьков достал нож из-за голенища. Перочинная игрушка, которой хватало только порезать мясо на привале.
Рычание.
Уже ближе! Будто бы вон за тем сараем, который стоял впритык к пирсу.
– Блин! – Хорек начал орудовать ножом, но веревка оказалась на удивление прочной.
Рядом с сараем стояла бочка, так она вдруг ни с того ни с сего упала.
С грохотом покатилась прямо к лодкам.
Прямо к Хорьку.
– Да-а, на хер! – ругнулся он, когда веревка наконец-то поддалась.
Он быстро оттолкнул лодку от берега и заработал веслами.
Лодка, как ему показалось, отплывала слишком медленно.
Грохочущая бочка, наоборот, приближалась чересчур быстро.
– Не-е! – выдохнул капитан и сильнее налег на весла, заработав руками, как вентиляторами.
Берег начал удаляться.
Бочка вылетела с пирса и с брызгами хлопнулась в воду.
Мелькнуло пустое дно.
Хорьков нервно рассмеялся – над своей тупостью, все же там не было никого, на этом сраном пирсе.
– Зассал, да?! Как салага, да?! – начал он отчитывать самого себя. – Да кто там вообще мог быть! Тут ведь…
Не договорил, потому что открылась дверь сарая – и на пирс вышел упырь. Здоровый, под два метра ростом. Жвала на морде распахнулись и затряслись, когда тварь зарычала.
– Вот блин! – произнес Хорьков. Ухмылка сошла с лица, и он быстрее заработал веслами.
Я с трудом приходил в себя. Голова раскалывалась, а картинка перед глазами странным образом раскачивалась, как при землетрясении. А еще – пахло сыростью, плесенью и нечищеными клетками, будто в зоопарке, куда мы с Лерой ходили, еще когда…
Боже, Аня!
…когда жена еще была жива.
– Очнулся, что ли? – произнес незнакомый голос.
Это еще кто?
– Хрен его знает, может, тогда уж сам пойдет?! – спросил второй.
Еще один незнакомец. На Марка не похож, на тех яминских, которых знал, тоже. Что за типы?
– Ничо, донесем, а дальше пусть Север сам решает, – возразил первый.
Север – неизвестная кличка. Пытался припомнить хотя бы кого-нибудь с ней, но на ум ничего не приходило. «Забуферники», видать. В смысле – те, кто живет за пределами Темногорска. А таких, кстати, немало. Говорили, в здешних местах, за рекой, обосновались бандюганы – обирали сталкеров, которые возвращались в город с хабаром.
Только сейчас я понял, что за серость мелькала перед глазами.
Ступеньки.
Меня несли по лестнице. Справа и слева мелькали сапоги – старые, протертые. У того, что слева, голенище замотано скотчем. Явно не яминские, тем выдавали новую обувь, прямо с законсервированного ранее склада. Все дэсэошники в итоге ходили если уж не в суперновье, то, по крайней мере, дрань-то точно не носили.
– Папа-а! – донесся голос Леры, а потом возня, глухой удар и вскрик: – Да отпустите вы! Не трогайте его!
Попытался подняться, чтобы навалять обидчику дочери, и тут же получил по ребрам.
Судорожно задышал, хватая воздух, которого было категорически мало.
– Даже не пытайся! – процедил чей-то голос над ухом. Третий незнакомый чувак.
Я услышал, как подъезжает машина. Судя по звуку, грузовик или что-то типа того.
– Грузите их! – скомандовал третий, видимо, командир группы. – К закату надо убраться. Ночью здесь – пипец, вся скотина выйдет на охоту.
Подчиненные не стали спорить – тут же закинули меня в кузов.
Рухнул мешком и застонал. Попытался подняться, но тут же стали бить, а потом еще и связали руки.
– Папа! – снова донесся голос Леры, когда силы покинули меня…
Хорьков догреб уже почти до середины реки, когда решил, что пора бы и передохнуть. Сколько можно-то? Чай, не Карлсон, так руками работать, как он своим нажопным вентилятором!
Да и в воде вряд ли что-то угрожало – упырь ведь на берегу. Хорек видел его еще какое-то время – тварь ходила по берегу и жалобно то ли рычала, то ли выла, будто оплакивала ускользнувший ужин.
Капитан похлопал себя по карманам и достал мятую пачку сигарет. Сунул одну в рот, нашел зажигалку и прикурил.
– Эх! – протянул он, выдыхая дым.
Затянулся еще раз, одновременно пытаясь оценить расстояние до берега. «Кажется, метров триста, не больше. Если напрячься, то уже очень скоро буду на той стороне реки, – решил он. – А дальше – что? Там ведь уже граница Темногорска. Дальше – дикая территория. Аномальная Зона со всеми ее прелестями, особенно ночью».
Хорьков поспешил докурить и начал вытаскивать весло из воды, заметив, что оно стало будто бы тяжелее, словно к нему подвесили небольшую гирю.
– Да что за?!
Он двумя руками налег на одно весло – и поднял-таки из воды.
«Блин! Лучше бы этого не делал!»
Блеснули глаза и острые, будто иголки, зубы. Рыбина, которая впилась в весло, – явно мутант. Раньше, наверное, это был окунь или что-то типа того, но Зона изменила его до неузнаваемости, превратив в опасного монстра.
Хорьков взял второе весло и, держа первое на весу, попытался сбить тварь. Та зарычала – будто собачонка.
«Блин, рыбы же не рычат!»
«Эти рычат!» – поправил он сам себя.
Тогда он размахнулся вторым веслом – и одним ударом сшиб гадину. Та, разбрызгивая сукровицу, хлопнулась в воду.
– Так тебе! – ухмыльнулся Хорьков, а потом заметил, что к лодке движется небольшая волна.
«Это же стая!» – понял он и изо всех сил погреб к берегу.
Курить хотелось ужасно, но капитан больше ни разу не остановился.
Волна преследовала его до самого пляжа, а потом отстала. «Мелко слишком», – догадался Хорьков. Он быстро выскочил в мелководье и побежал к берегу, все еще оглядываясь – не плывут ли за ним твари.
«Вроде отстали», – понял он.
Но останавливаться Хорьков не стал даже сейчас – старый городской пляж простирался почти на километр вправо от места высадки. Хорьков заметил рыскающих вдалеке альфа-собак, поэтому поспешил нырнуть в заросли.
И вперед, и не останавливаться. Главное – догнать беглецов, а уж там он разберется, как с ними справиться.
Не прошло и двадцати минут, как капитан услышал визг девчонки.
Лера.
– Пусти его! – кричала она.
Кто-то, видимо, утихомирил ее ударом – она тонко пискнула.
В другой ситуации Хорьков бы порадовался, что маленькой стерве накостыляли, но не сейчас: яминских поблизости быть не должно, а значит, нужно держаться настороже.
Капитан быстро вышел к опушке. Спрятался за большим раскидистым деревом, наблюдая картину: некие вооруженные люди – около десяти человек, одеты в гражданское – загрузили Макса, как мешок с говном, в кузов машины. Следом закинули Леру и связанного Марка.
Захлопнули борт.
Часть незнакомцев села в машину и отбыла.
Группа из трех человек, которая, видимо, не влезла или просто была разведгруппой, покурила, а потом двинулась своим ходом в ту же сторону, куда уехал грузовик. Хорьков пошел за ними, надеясь, что те приведут к лагерю, где можно уже решить, что делать дальше – забить на беглецов и самому податься в бега или же даже… примкнуть к незнакомцам?!
Такой вариант капитан не исключал.
Тем более – имя Севера, про которого говорили незнакомцы, было знакомо.
Слишком уж хорошо знакомо.
Хорьков заулыбался, идя по следам. Возможно, события складывались в его пользу и он еще оседлает удачу, которая все норовила ускользнуть от капитана.
Глава 14Человек с собачьей головой
Все то время, что они шли по следу, Гром ловил себя на мысли, что Змей изменился. Не внешне, нет. Он был все таким же жилистым, приземистым, злым. Но внутри что-то однозначно преобразилось. Гром и сам не мог понять, что именно.
«С ума сходит!» – пришла догадка в голову.
Гром хмыкнул.
Насчет сойти с ума – это уже давно понятно. Ведь никто в здравом уме не будет разговаривать с городом. Подумать только – общаться с Темногорском!
Хотя, если подумать, каждое такое якобы общение было полезным. И от ловушек оберегало, и на след выводило. Что, неужели и вправду шеф мог с городом говорить? Звучит, конечно, бредово, но чего только за всю жизнь не случалось, чему и объяснения никакого не имелось. Одна только Буферная Зона заставит поверить во что угодно.
Они шли. Двое, скрытые тьмой. Впереди, по невидимому следу, здоровяк и за ним верткий парень.
– Ты думал о том, на что способен человек? На что он способен ради жизни? Какие мыслимые и немыслимые границы он готов перейти, чтобы выжить? – обернувшись, внезапно спросил Змей.
Гром зажмурился, тряхнул головой, пригляделся. Глаза у Змея горели. Красным. Не в переносном смысле, не как пишут в книжках, от злости или ярости. По-настоящему. Красным, как у какого-нибудь кровососа.
– Я… не знаю… – растерявшись от такого странного вопроса, промямлил Гром. – Наверное, на многое способен.
– Да, – выдохнул Змей. Это получилось у него жутко – словно он и в самом деле был змеей, пытающейся сказать что-то человеческим языком. – На многое.