…Советские разведчики потерь не имели: несколько легких ранений, ушибы и синяки – ерунда… Главное, что отогнали гитлеровцев, теперь можно спокойно заняться изучением новых панцеров. Но не получилось, точнее – не дали: немецкие минометы открыли бешеный огонь – надо отогнать большевиков от наших танков! Стреляли густо, закидывали дамбу десятками свистящих, противно визжащих мин. Настоящий смертельный дождь!
Танковой броне их острые, зазубренные осколки, разумеется, были не страшны, можно было бы отсидеться внутри немецких танков, но Матвей Прохоров приказал уходить. Рассудил так: немцы после обстрела наверняка предпримут еще одну попытку отбить свои панцеры. И пошлют уже не менее роты… Уже не справиться! Глупо ждать, когда тебя окружат и убьют, надо вовремя отступить.
Жаль, конечно, было оставлять панцеры (почти уже наши, трофейные!), но что делать! Без серьезной поддержки не продержишься, а взять ее неоткуда: в стрелковых ротах осталось мало людей (половина, а то и меньше от личного состава), а драться нашим красноармейцам за Тортолово, судя по всему, еще предстоит долго. Надо бы поберечь людей…
Впрочем, результат все же имеется: Телятин и Добужев успели бегло осмотреть новый немецкий панцер, выяснили кое-что интересное, их сведения будут иметь большую ценность. Кроме того, убили четырех гитлеровцев, в том числе – унтер-офицера, еще как минимум нескольких ранили… Хоть небольшая, но тоже победа. Больше бы таких, и чтобы каждый день! Тогда и настоящая, великая Победа скоро наступит…
* * *Оперативная сводка Совинформбюро за 30 сентября 1942 года
Утреннее сообщение 30 сентября
В течение ночи на 30 сентября наши войска вели бои с противником в районе Сталинграда, в районе Моздока и в районе Синявино.
На других фронтах существенных изменений не произошло.
Вечернее сообщение 30 сентября
…Наш корабль в Балтийском море потопил немецкий транспорт водоизмещением в 10 000 тонн.
За 29 сентября частями нашей авиации на различных участках фронта уничтожено или повреждено 10 немецких танков, до 20 автомашин с войсками и грузами, 15 повозок с боеприпасами, рассеяно и частью уничтожено до батальона пехоты противника.
* * *Из дневника начальника Генштаба ОКХ Франца Гальдера:
«24 сентября 1942 года, 460-й день войны. Обстановка.
…Группа армий «Север». Одна из позиций 8-й танковой дивизии подверглась нападению трех вражеских разведывательно-штурмовых групп общей численностью до 100 человек в немецких касках и плащ-палатках. Противник отброшен. Перед позициями 30-й пехотной дивизии – передвижения противника. Оживленный беспокоящий огонь артиллерии противника на участке 122-й пехотной дивизии.
11-я армия. 30-й армейский корпус продвинулся лишь незначительно. 26-й армейский корпус овладел северо-западной окраиной Гайтолово. В 16.00 начался новый штурм Гайтолово. Противник подверг бесчисленным, но тщетным контратакам с восточного и юго-восточного направлений восточный фланг 121-й пехотной дивизии. На участке вклинения – неослабевающее упорное сопротивление противника. Потери противника 21.9 перед позициями 227-й пехотной дивизии – 500 убитых.
Группа армий «Б».
…6-я армия. В Сталинграде, в черте города, ведутся местные уличные бои, сопровождаемые сильным артиллерийским огнем. Сегодня русские снова предприняли усиленные атаки пехотой и танками наших позиций на северном участке фронта 14-го танкового и на участке 8-го армейского корпусов. Временные вклинения противника у Татарского вала и к западу от железной дороги удалось ликвидировать в ходе упорных боев. Противник продолжает оказывать неослабное давление на западное крыло 14-го танкового корпуса, ведя интенсивный изматывающий залповый артиллерийский огонь из орудий всех калибров. На участке 8-го армейского корпуса 76-я дивизия с рассветом втянута в тяжелый оборонительный бой с превосходящими силами противника, поддерживаемыми многочисленными танками. Пока еще не атакованная 305-я пехотная дивизия удлиняет свой фронт обороны на юго-восток. Подразделения русских, прорвавшихся почти до района полковых командных пунктов, либо остановлены, либо отброшены назад. С боеприпасами крайне трудно.
Борьба с партизанами.
Группа армий «Центр». В ходе продолжения операции «Фирэк» («Четырехугольник») прочесана лесистая местность южнее Ревны в направлении на юго-запад вплоть до реки Десна, отражена попытка противника вырваться на запад.
После дневного доклада – отставка, переданная фюрером. Прощание с несколькими группами офицеров: генеральный штаб, управление генерал-квартирмейстера, генералы-инспекторы родов войск, отдельные посетители».
Глава пятнадцатая
…Через два дня в 265-ю стрелковую дивизию пришел приказ – отступать. Противнику удалось прорваться у Гонтовой Липки и 1-го эстонского поселка, захватить Гайтолово, и советские части оказались под угрозой окружения. Еще немного – и дивизию полностью отрежут от основных сил 8-й армии и уничтожат.
Комдив Ушинский решил выходить по кратчайшему пути – строго на восток, на Гайтолово. Там гитлеровцы еще не успели как следует укрепиться, есть шанс прорваться с минимальными потерями.
Определили место – низина между сосновой рощей и небольшим болотом. Это самый слабый участок немецкой обороны: пехотный батальон встал на него только вчера вечером, кое-как зацепившись за край леса. Серьезных укреплений нет (не успели пока), окопались на опушке и сидят. В низину почти не суются (это же настоящее болото!), выставили небольшие заслоны, на тот случай, если появятся русские, и все. Поэтому задача получается крайне простая: снести слабый заслон, встать на дорогу – и по ней прямиком до Гайтолово. Проскочим, используя фактор неожиданности, и рванем к своим.
Решили, что первым в прорыв пойдет 450-й стрелковый полк – самый боеспособный в дивизии: разгонит гитлеровцев, расширит проход, чтобы не накрыли огнем. Ширина прохода небольшая – всего триста-четыреста метров, простреливается вся насквозь, а у гитлеровцев – и пулеметы, и минометы, и, возможно, даже тяжелая артиллерия.
За полком пойдут остальные подразделения, в том числе штабы, тылы и медсанбат. Раненых выносим на руках – лошадей осталось совсем мало, они нужны артиллеристам – тащить пушки. К сожалению, тяжелые гаубицы придется оставить, с ними через полузатопленную низину никак не пройдешь. Снимем затворы и утопим где-нибудь в болоте, чтобы немцам не достались. Прикрывать выход будет 3-й батальон 941-го стрелкового полка, а еще саперы – установят мины. Пусть только немцы вздумают нас догнать!
…В дивизии знали: это последний шанс вырваться к своим, потом не получится. Еще день-два – и гитлеровцы подтянут резервы, засядут в Гайтолово, и никак их уже не сдвинешь. Потом разрежут дивизию на части и будут уничтожать по отдельности… Небольшим группам еще, может быть, и удастся выскочить, просочиться, но большинство бойцов и командиров погибнут или попадут в плен. Поэтому цель у всех одна – только вперед, на прорыв, не останавливаясь ни на миг!
…Дождались ночи, чтобы идти в полной темноте. Небо в который раз заволокло тучами, заморосил мелкий дождик – вообще ничего не видно. Это сочли хорошим знаком – больше шансов выбраться…
Первыми в низину спустились разведчики Прохорова. Осторожно подползли к немецким позициям, посмотрели: гитлеровцы почему-то не стреляли, даже осветительные ракеты пускали редко… Наверное, тяжелые, кровавые бои вымотались их тоже… Не железные же они, в самом деле, отдых всем требуется! Выяснили, где немецкие огневые точки, – оказалось всего две, на крошечных возвышенностях.
Гитлеровцы успели соорудить лишь небольшие укрепления – там, где было можно: слегка окопались, сделали деревянную стенку с амбразурами, насыпали земляной вал… Натянули поверх пулеметных точек брезент и спрятались под ним от дождя. А слева и справа – практически пустое место, даже дозоров нет. И то верно: кому охота лежать под дождем в холодной болотной воде…
Место для прорыва – лучше и не придумаешь! Разведчики разделились на две группы, осторожно подползли к пулеметам, мгновенный бросок – и уже рядом с гитлеровцами. Действовали в основном ножами и штыками, не стреляли – чтобы шум не поднимать. Совсем тихо снять, к сожалению, не получилось, один пулеметчик все же вскрикнул, но его голос потонул в шуме дождя и гуле канонады. Немцы в роще вроде бы не услышали… По крайней мере, никаких действий не последовало. Путь был свободен…
Вернулись назад, доложили начальству – все чисто. Тогда в прорыв пошли стрелковые батальоны – разом хлынули в низину, как неудержимый весенний поток. Бойцы бежали плотно, сосредоточенно, плечом к плечу, локоть к локтю. Или сейчас, или никогда… Чтобы не сбиться с пути и не отстать, держались за шинели впереди идущих. Проход узкий, слева – гитлеровцы, справа – болото, свернешь не туда – пропадешь.
В роще, естественно, заметили какое-то движение, отрыли огонь – сначала из винтовок и пулеметов, потом – и из минометов. К счастью, видеть и бить прицельно мешали ночная темнота и ненастье, палили в основном наугад, а не по конкретным целям… Просто стреляли из всех стволов – может, в кого-то и попадет…
К сожалению, попадало: люди бежали тесно, пули и мины легко находили свою цель – ранили, калечили, убивали. Но на вражеский огонь почти не отвечали – некогда, надо быстрее пересечь открытое место и уйти. Подхватывали на ходу раненых, тащили на себе, через мертвые тела просто перешагивали…
Если кто-то умирал – то молча, без лишних криков и стонов. Наконец, все батальоны, госпиталь и тыловики пересекли низину, вышли на грунтовку, ведущую к Гайтолово. Теперь – вперед, на деревню. Причем штурмовать придется свои же старые позиции – в них уже сидят немцы…
Это было особенно обидно – сами делали эти укрепления, с большим старанием и тщательностью. Окопы – глубокие, полного профиля; блиндажи – удобные, надежные, в три наката; многочисленные огневые точки, стрелковые ячейки, ходы сообщений, земляные щели… В общем, все как положено. И вся эта красота – теперь у немцев. Придется брать свои же бывшие оборонительные рубежи… Но другого пути нет – никак не обойдешь и мимо не проскочишь.