– Вы расстались?
– Расстались, – рассеянно кивнул Ирвин. – Точнее сказать, она ушла.
– Что, после того, как ты попал в лазарет?
– Позднее. В лазарете она меня еще навещала. Да и потом у нас были отношения, но недолго. Ее смутило это. – Он небрежно указал рукой туда, где под рубашкой скрывались старые шрамы. – Она пыталась смириться – это ее собственные слова, – но не смогла. В ее представлении об идеале мужчина с обнаженным торсом должен выглядеть более привлекательно.
Я сглотнула. В сущности, девочку можно понять. Она, наверное, была совсем молоденькая. А раны Ирвина действительно выглядят довольно пугающе. Любить погибшего героя, наверное, было бы проще. Вполне вероятно, что она даже продолжала бы его любить всю жизнь. А вот столкновения с такой прозой жизни, как уродующий тело след от битвы, юношеская романтичность не выдержала… Понять можно. Простить – навряд ли. Особенно если именно ради той девушки он и отправился в сражение.
Что тут было сказать? Неодобрительно покачать головой, восклицая: «Да как она могла?!» Но к чему? Мужчины не любят, когда их женщины уничижительно отзываются о своих предшественницах. И в общем-то правильно делают, что не любят.
Соскользнув с ручки кресла, я опустилась на колени. Вытянув руки, во второй раз за это утро расстегнула пуговицы рубашки Ирвина. Он хмурился, не понимая, зачем я это делаю, но препятствовать мне не стал. Распахнув рубашку, я приблизилась к телу Ирвина и коснулась губами кожи живота – там, где она была изранена когтями дракона. Потянулась чуть выше и поцеловала его в районе солнечного сплетения.
С шумом выдохнув воздух, Ирвин наклонился ко мне, погладил по щеке и, взяв за подбородок, горячо поцеловал в губы. Потом подхватил меня на руки. До кровати было недалеко.
Отдышавшись и повернувшись к Ирвину лицом, я сжала его плечо.
– Послушай! – До меня с опозданием дошло то, что следовало бы понять уже давно. – То есть позавчера вечером ты сбежал от меня только из-за этого?!
Я осторожно коснулась его груди.
– Что значит «сбежал»?! – возмутился Ирвин.
– То и значит! – не менее возмущенно воскликнула я. – И тебе не совестно? Я успела напридумывать себе черт знает что!
– Вот интересно, – хмыкнул Ирвин, – черт знает что напридумывала ты, а совестно должно быть мне? Вот она – женская логика во всей красе!
– Ага, перекладывать ответственность на женские плечи – это очень по-мужски! – не сдалась я.
– Вот уж не ожидал от тебя такой банальности, – поддразнил он.
– А про женскую логику, по-твоему, не банально? – парировала я.
– Банально, зато справедливо.
Я закатила глаза, перевернулась на спину и откинула голову на подушку. Но вскоре не выдержала и снова повернулась к нему.
– Ирвин!
Я хищно прищурилась, встречая его взгляд.
– Что? – усмехнулся он, видя, что ожидать от меня легкой жизни не приходится.
– Обещай ответить мне на один вопрос.
– И не подумаю! – хмыкнул Ирвин. – Сначала задай свой вопрос, потом я решу, ответить на него или нет.
Я поджала губы. Ну ладно, попробуем так.
– Помнишь, тогда во дворце, за ужином, ты сказал, что мне удалось тебя – как ты тогда выразился? пронять. Может, расскажешь чем? Не верю, что это такой уж страшный секрет.
По губам Ирвина пробежала улыбка.
– Не страшный. Правда, с тех пор тебе удалось это сделать еще раз. Который тебя интересует?
– Оба, – жадно объявила я.
– Ну так и быть, оба так оба. – Он просунул руку под моими лопатками и обнял за плечи. – Первый – как раз тогда, в купальне. Баронет буквально-таки преследовал меня в жажде автографа и вдохновенной повести о подвигах на поле брани. Я только-только вернулся во дворец после отлучки, и он чуть не застал меня врасплох. Ладно, распорядок я знаю и знаю, что купальни в это время пустуют. Нырнул в одну из них, дабы спокойно переждать, пока он пройдет мимо. И тут вижу: в ванне девица.
Я засмеялась и поуютнее закуталась в одеяло.
– О том, что в этот день во дворец должна была приехать новенькая, я знал, – продолжал Ирвин. – Признаться, меня это довольно сильно разозлило. Одну девчонку только-только убили, так вместо того чтобы отменить конкурс к чертовой матери и всех их распустить, они надумали подвергать риску еще одну. Но это сейчас не важно, – мотнул головой он. – Так вот, я знал, что ты приедешь, но совершенно не сопоставил это с изменениями в распорядке. И только когда увидел тебя, такую раскрасневшуюся, в ванне, до меня дошло. Честно сказать, я готов был рвать на себе волосы. Пытался избежать встречи с неуравновешенным юношей – и вместо этого нарвался на женскую истерику. Практически из огня да в полымя. Хоть возвращайся в коридор, мальчишке на радость. И тут ты эдак спокойно-преспокойно интересуешься: «Простите, я вам не мешаю?»
– Надо же, – фыркнула я, – а вел себя так, будто врываешься к девушкам в купальни каждый раз, когда проверяешь посты!
– Притворялся, – отозвался Ирвин. – Должен признать: твое спокойствие меня впечатлило. Я даже попытался прощупать границы твоей выдержки. Но обнаружить их так и не смог.
– Ты что, намеренно пытался вывести меня из себя?!
– Совершенно намеренно, – подтвердил он, нисколько не стыдясь этого факта. – И впечатлился еще сильнее, когда мне это не удалось. После чего пришел к выводу, что к тебе следует присмотреться.
– Ну ладно. – Это информацию еще предстояло переварить, но пока следовало воспользоваться его готовностью отвечать на вопросы. – А когда был второй раз? Ты говоришь, уже после ужина?
– После, – кивнул Ирвин. – Это было в тюрьме. Когда ты ко мне приходила… А точнее, уже после того, как ты ушла.
Я развела ладони в стороны и вопросительно потрясла головой. Что такого я могла сделать в тюрьме после того, как оттуда ушла?
– Даже не помнишь, – усмехнулся он, видя мое выражение лица. – Вскоре после твоего ухода появился стражник с тарелкой приличной еды. Я спросил у него, с какой радости они так расщедрились, неужто у коменданта сегодня день рождения? А он ответил, мол, это девушка позаботилась. На тот момент я не думал, что когда-нибудь увижу тебя снова. И долго потом стоял, запрокинув голову и зажмурившись.
Он привлек меня к себе и крепко обнял, прежде чем я успела сама сделать то же самое.
– Можешь не беспокоиться: я никому не позволю тебя обидеть, – негромко заключил он и поцеловал меня в макушку.
Мы притихли, и в этой тишине стало легко расслышать чье-то копошение за дверью. Я подалась вперед, Ирвин беззвучно соскочил с кровати и приблизился к выходу.
– Ты заходи, ты же всегда подаешь хозяину завтрак! – громким шепотом произнесла Эмилия.
– Как я могу? Там ведь девушка! – возразил мужчина. Голос я узнала: это был Пабло, муж Эмилии. – Ты ей завтрак приносишь, ты и иди. Тем более, это ее комната.
– Как я могу? Она смутится!
– А если я войду, не смутится?
Не могу сказать, чтобы подслушанный диалог сильно меня смутил, однако слушала я, открыв рот и расширив глаза. Ирвин тем временем накинул на себя одежду.
– Ты что, в первый раз женщину к себе привел, что ли? – прошептала я ему почти что с претензией.
– А зачем мне их к себе домой таскать? – удивился Ирвин. – Дворцовые покои на что? – И, видя, что я полностью укрыта одеялом, громко произнес: – Заканчивайте препираться и заходите сюда оба!
Эмилия с Педро принесли завтрак на двоих, а сразу после завтрака Ирвин отправился на службу. Я же расслабилась, впервые за все время спокойно погуляла по дому и даже забыла о том, что с каждым часом приближается смена фазы. А около пяти часов в дверь моей комнаты постучали.
Я открыла. На пороге стояла Эмилия. Вид она имела неуверенный, я бы даже сказала, растерянный.
– Там пришли двое, святые отцы, из инквизиции, – сообщила она, оглядываясь.
Я удивилась. Какие дела могут быть здесь у святых отцов?
– А разве сэр Торендо уже вернулся? – спросила я.
Эмилия встревоженно покачала головой.
– Нет, он еще во дворце. Но они пришли не к сэру Торендо. Они говорят, что хотят видеть вас.
– Меня?
Теперь я удивилась еще сильнее. Удивилась и одновременно встревожилась. Ни один Охотник не обрадуется, если узнает, что инквизиторы заинтересовались его персоной.
– Вас, – подтвердила Эмилия. – Вроде хотят вам задать несколько вопросов.
– Хорошо. – Особого выбора я все равно не видела. – Где мне будет лучше с ними встретиться?
– Можно в малой гостиной на первом этаже, – поразмыслив, предложила служанка. – Не такие они большие птицы, чтобы принимать их наверху.
– Как скажете, – не стала возражать я. Раз общаться с инквизиторами придется, мне было решительно все равно, в какой именно комнате будет проходить эта встреча. – Передайте им, что я скоро спущусь.
Приведя себя в надлежащий вид, я прошла в названную Эмилией комнату. Инквизиторы уже ждали меня внутри. Двое мужчин, один повыше, второй пониже. Оба в черных брюках из мягкой ткани и длинных черных же туниках. Снятые плащи висят на спинке стула. Судя по одежде, эти двое – люди в своем институте немаленькие, хоть и не из самой верхушки. Старшие дознаватели? Священнослужители третьей ступени? Пожалуй, скорее первое.
Один из них стоял, разглядывая висящую на стене картину. Другой неспешно прохаживался вдоль книжной полки. Стоило мне войти, как выяснилось, что конкурировать со мной по части привлечения внимания ни книги, ни изобразительное искусство не способны. А жаль.
– Леди Стелла, – произнес первый.
Это был не вопрос, а констатация.
– Я вас слушаю.
– Мы пришли, чтобы задать вам несколько вопросов.
Голос звучит спокойно, расслабленно, почти успокаивающе. Но я знаю, кто такие инквизиторы, и терять бдительность не спешу.
– Слушаю вас, – повторила я, не трогаясь с места.
– Это займет какое-то время, – заметил инквизитор. – Вам будет лучше присесть.
Я неохотно опустилась в кресло. Он устроился на стуле напротив меня. Второй же извлек из-за пазухи два длинных и тонких ремешка.