Дилан приложил ладони одну к другой и подпер пальцами подбородок.
– То есть мое предложение с булочкой не прокатит? – грустно вздохнула я. Ребята дружно покачали головами. – А если много булочек? Так, чтобы королю не досталось?
– Тогда нас не прогонят, а казнят, – «порадовал» меня Дилан.
Такой аргумент заставил меня снять свое предложение. Мы перебрали еще несколько вариантов, более серьезных. Однако все они отпадали по одной из двух причин. Либо потенциальное преступление было недостаточно тяжелым, чтобы из-за него принца лишили «любимых игрушек», либо, напротив, слишком тяжелым для того, чтобы дело ограничилось изгнанием.
– Послушай-ка, Винсент, – проговорила вдруг Джен, – так твой отец считает, что ты не можешь заводить интрижки с женщинами недостаточно высокого статуса?
После короткой паузы, в течение которой мы переглядывались друг с другом, я хлопнула в ладоши, Дилан потрепал Джен по плечу, а Винсент поцеловал ее в щеку.
– Дженни, ты, как всегда, гениальна, – констатировал он.
В этом с ним трудно было не согласиться. Молчаливой Джен нередко приходили в голову отличные идеи. А в данном случае мы имели хороший шанс одним махом убить двух зайцев. Если Густав поверит в то, что у Винсента интрижка с одной из нас, он не только вышвырнет аморальную женщину из дворца, но и, вернее всего, решит отослать от греха подальше Винсента. Как ни крути, а проконтролировать сына в собственном дворце действительно проще.
– Кто из нас?
Я первой задала наиболее актуальный вопрос. Вообще-то, как графская дочка, я могла вполне устроить короля в статусе любовницы его сына. С этой точки зрения на такую роль лучше подходила Джен – если концентрироваться на наших интересах. Однако о моем происхождении никто не знал, и докладывать о нем королю было совершенно необязательно. А стало быть, моя кандидатура тоже оставалась подходящей.
Джен активно замотала головой и с милой улыбкой указала на меня пальцем. Я усмехнулась и пожала плечами. Все-таки Джен еще немного ребенок. Ее роль любовницы Винсента смущает. А мне в общем-то не жалко. Я, в силу жизненного опыта, к подобным вещам отношусь куда спокойнее. Ну, то есть так мне тогда казалось.
– Нет! Это никуда не годится! – в очередной раз воскликнул Дилан, хватаясь за голову.
Мы с Винсентом, тяжело дыша, повернули головы к Следопыту. Джен, наблюдавшая за репетицией со стороны, тихонько хихикнула. Мы с Воином лежали на широкой кровати – он сверху, я снизу. Занавески балдахина были отдернуты, постель давно смялась, одеяло так и вовсе полностью сползло на пол. С трудом вытянув руку из-под тела Винсента, я убрала прядь волос со вспотевшего лба. Оказывается, быть любовницей – это жутко сложное и ответственное дело. Особенно когда готовишься к тому, чтобы тебя застукали в самый пикантный момент. И это мы еще репетировали в одежде. А ведь дебют, наш первый и единственный спектакль, предстояло провести в более убедительном виде! Что обещало быть еще сложнее, учитывая, что становиться настоящими любовниками в наши планы не входило.
– Не верю! – патетически восклицал Дилан, за неимением других кандидатур взявший на себя функцию режиссера. – Где чувства, где экспрессия, где огонь в глазах? Ну что это такое, я вас спрашиваю? Как два бревна, честное слово!
– А по-моему, вполне натурально получается, – попыталась возразить я, но, наткнувшись на крайне неодобрительный взгляд Дилана, смущенно замолчала.
– Натурально? – язвительно переспросил он. – Ты когда этим в последний раз занималась, можно тебя спросить? – Отвечать я не собиралась, но он ответа, к счастью, и не ждал. – Объясни, почему ты практически не двигаешься? Как это понимать?
– Да он меня придавил своим телом! – пожаловалась я. – Он страшно тяжелый!
– Кто? Я?! – возмутился Винсент.
От возмущения он дернулся, и я в очередной раз застонала под его весом.
– Тяжелый? Ну и что? Мужчина должен быть тяжелым! – заступился за друга Дилан. – Твои любовники что, все были тощими задохликами?
Теперь уж настала моя очередь возмутиться.
– Не были они задохликами! – воскликнула я. – И тем не менее со всей ответственностью заявляю, что кто-то слишком много ест! Да-да! – энергично кивнула я под оскорбленным взглядом Винсента. – Мог бы сегодня не так плотно пообедать!
– Я один обедал, что ли? – огрызнулся Воин.
– Ладно, кончайте обсуждать детали, – поморщился Дилан. – Давайте по существу. Сосредоточьтесь. Работаем над ошибками. Больше страсти, больше экспрессии, больше движения. Попробуйте еще раз.
Мы с Винсентом принялись с сосредоточенными лицами покачиваться на кровати.
– Стоп! – завопил Дилан не более трех секунд спустя. – С таким видом на кладбище будете ходить! Веселее надо! И еще… – Он прошелся туда-сюда по комнате. – Какой-то изюминки не хватает.
– Какой еще изюминки? – закатил глаза Винсент.
– Ну, например, положи руку на ее грудь, – проявил творческую инициативу Дилан.
Винсент поступил так, как сказал режиссер. И тут же ойкнул, когда я как следует стукнула его по руке.
– Она дерется! – пожаловался Дилану «любовник».
– Стелла, почему ты дерешься? – осведомился Следопыт.
– Потому что он ко мне пристает! – воскликнула я.
– А что, по-твоему, он должен сейчас делать? – вкрадчиво поинтересовался Дилан.
– Репетировать! – выкрутилась я.
Джен тихонько сползла с дивана – видимо, боялась, что в противном случае может попросту с него упасть. Села на пол, прислонилась к дивану спиной и зажала рот обеими руками, сдерживая смех.
– Эй, Винсент, что ты делаешь? – заволновался Дилан. – Это, конечно, выглядит более натурально, но как-то чересчур жестко. Не знал, что у тебя такие склонности. Зачем ты так плотно прижал ее к кровати, да еще и руки зажал мертвой хваткой?
– Затем, что она все время дерется, – просветил его сквозь зубы Винсент.
При этом Воину действительно приходилось нелегко: я извивалась под ним и вырывалась, как могла.
– Стелла, ты зачем дерешься? – страдальчески спросил Дилан.
– Затем, что он меня все время лапает! – рявкнула я.
– Я? – оскорбился несправедливому обвинению Винсент. – Да мне просто руку куда-то надо было положить!
Меня его праведный гнев ничуть не тронул.
– Вот и клал бы ее куда-то! А не сюда! Извращенец! – припечатала я напоследок.
Винсент хотел в очередной раз возмутиться, но его внимание отвлек послышавшийся со стороны дивана всхлип. Повернувшись, мы увидели, что Джен, скрючившись, практически катается по полу.
– Извращенец-то почему? – еле-еле сумела произнести она, размазывая по лицу слезы смеха.
– Потому что все не как у людей! – отрезала я.
– Ты знаешь, Стелла, – задумчиво проговорил Винсент, все-таки выпуская мои руки, – сейчас, пожалуй, я могу признаться. Пару раз за время нашего общения я ловил себя на мысли – а почему, собственно говоря, у нас с тобой ни разу ничего не было? И не стоит ли это исправить? Так вот, – его интонация резко перестала быть лирической, – теперь я точно знаю почему!
– Ирвина, между прочим, все устраивало! – обиженно сообщила я. И, немного помявшись, добавила: – До тех пор, пока я не превратилась в тъёрна.
Дилан быстро переглянулся с Джен.
– Послушай, Стелла, а это был бы интересный ход! – воодушевленно воскликнул он.
Скатившись с меня, Винсент резко сел на кровати.
– Э нет, на такое я не подписывался! – категорично заявил он. – Я не извращенец, что бы тут некоторые ни говорили.
Немного отдышавшись, я тоже приняла сидячее положение.
– И что теперь?
Мы с Винсентом дружно уставились на Дилана в ожидании нового режиссерского решения.
– Ну… – Следопыт в задумчивости приложил пальцы к подбородку. – Стелла, встань-ка на четвереньки.
Я со вздохом послушалась.
– Так, Винсент, теперь ты…
– Нет! – Я быстро развернулась. – Не хочу, чтобы он подходил со спины. Меня это нервирует. Так и подмывает лягнуть, а то и вовсе запустить кинжалом.
Винсент на всякий случай шарахнулся на полметра назад. Дилан поразглядывал меня, прищурившись и с таким творческим видом, что мне стало не по себе.
– Стелла, а ты умеешь делать «березку»? – осведомился он.
– Нет! – взвизгнула я. – Уже не умею!
Дилан вздохнул. Творческий порыв в который раз не оценили.
– Ладно, тогда давайте по-простому, – сдался он. – Винсент, ложись на спину. Стелла, ты сверху.
– Лицом к нему или спиной? – деловито спросила я.
– Как тебе больше нравится, – махнул рукой Следопыт.
Я, не раздумывая, уселась к Винсенту лицом. Так было легче контролировать ситуацию. Немного попрыгала, устраиваясь поудобнее. Воин резко побледнел.
– Стелла, сколько ты весишь? – прошипел он.
– Точно не знаю, – беззаботно откликнулась я, еще разок подпрыгивая на его упругом животе. – А что?
– А то, что тебе пора садиться на диету, – едко сообщил мне Винсент. – Сколько ты съела сегодня за обедом?
– Винсент, ты просто не знаешь, что такое настоящая тяжесть, – ни с того ни с сего надумала поддержать меня Джен. – Вот если я сейчас присоединюсь к Стелле, тогда ты поймешь.
Дилан оживился. Представление обещало стать более динамичным. Однако Джен сразу же пошла на попятный.
В итоге, еще немного порепетировав, мы пришли к выводу, что лучше все равно не будет, а стало быть, пора доработать прочие детали плана, а затем приступить непосредственно к его выполнению.
Первый этап предстояло провернуть на следующее утро. Именно по утрам, сразу после подававшегося в покои завтрака, король взял в привычку навещать сына в его спальне. Так сказать, проведывать принца по дороге из собственных покоев. Именно этой деталью монаршего распорядка мы и рассчитывали воспользоваться.
Серебряный поднос с завтраком стоял на столике нетронутый. Мы с Винсентом напряженно ждали на кровати. Постель уже была целенаправленно смята, некоторые предметы одежды валялись на полу в художественном беспорядке. Полностью раздеваться мы с Винсентом не стали, ограничившись полумерами. Я скинула чулки, расстегнула несколько крючочков на платье и попросту задрала юбку. Винсент избавился от брюк, но оставил на себе расстегнутую рубашку. Мы основательно взъерошили друг другу волосы и теперь нервозно прислушивались к доносившимся снаружи звукам. Дилан должен был известить нас о приближении короля условным стуком в дверь. После чего ему следовало немедленно удалиться.