– Кого «их»? – спросила Амелия.
– Известно кого – преподобного отца Августина. Да его подпевал. Они народишко подняли. Они.
– Зачем? – не унималась девчонка.
– А ты как думаешь, милая? – старик сощурился. – За ради чего одни люди других на смерть толкают? За ради власти. Так было, так есть и так, прости меня господи, будет. И не слушайте тех, кто говорит вам иное.
– Насколько это масштабно? – поспешил спросить Дарт, не дав Амелии задать очередной вопрос. Та неодобрительно посмотрела на него.
– Думаю, достаточно масштабно. В небольших селениях – там, думается, тихо. Пока. А вот в городах совсем иные пляски. И чем крупнее город, тем пляски веселее. Если вам до Ванд-Хала, так езжайте окольным путем. Оно, конечно, дольше, но безопасней. На север – до Вольной Переправы, оттуда к пастбищу старины Майлоса, а оттуда и до Ванд-Хала рукой подать. Пара дней, если нигде не задерживаться и крепко сидеть в седле.
– Спасибо, – сказал Дарт. – А где мы можем купить лошадей?
Старик тяжело вздохнул, неопределенно махнул рукой.
– Да вон в стойле берите. Все равно спалят дом, так хоть животина в дело пойдет, а не этим извергам.
– И вы так просто об этом говорите? – удивилась Амелия. – А почему вы не уехали? Вас бросили?
– Бросили? – старик рассмеялся. – Что ты, милая! Они два дня отказывались без меня уезжать. Если бы не дитя, остались бы тут сиднем сидеть. Нет. Стар я уже. Куда мне ехать? Неровен час, в пути богу душу отдам. Зачем им такое несчастье? Я уж лучше тихонько тут помру, в родных стенах. А коли наведается кто из горячих голов, так мне есть чем их приветить.
Несмотря на внешнюю легкость этих слов, Дарту послышалась в тоне старика старательно скрываемая горечь. Не так просто он отпустил родных, не так просто остался.
– Мы заплатим, – сказал парень. – Сколько должны?
Лицо старика вмиг посмурнело, в глазах появилась сталь.
– Не обижай меня, молодой человек.
– Спасибо, – только и нашелся что сказать Дарт.
– И осторожно по ночам, – предупредил старик, когда выбранные ребятами лошади были оседланы.
– На чьей стороне Охотники? – спросил Дарт.
Обычно Орден Охотников не поддерживал переворотов или восстаний. Люди, чьей заботой стала война с Проклятыми, мало интересовались политикой. Но бывали и исключения, когда над охваченным междоусобицей Островом нависала опасность кровавого безумия.
– Охотники-то? А нет их.
– Как нет? – не понял Дарт.
– А так. Преподобный отец Августин считает, что именно они повинны во всех несчастьях с Проклятыми. В своих проповедях он не раз говорил, что именно Орден является источником заразы. Что Охотники культивируют и взращивают ее с целью собственного обогащения и укрепления власти на Островах. Поэтому первым делом в числе прочих мест ребята из… как бишь его? – старик почесал реденькую бородку, – ага, гражданского сопротивления захватили здания, принадлежащие Охотникам. А их самих того… ну, в расход.
У Дарта аж челюсть отвисла. Даже после всего того, что случилось в доме Амелии, он по-прежнему питал огромное уважение к Охотникам. Он и сам много раз выходил на ночные улицы Тан-Ларона, видел выползающую на них смерть. Видел, кто встает между смертью и обывателями. Видел, как гибнут Охотники и ученики. И можно сколько угодно винить Орден в излишней жестокости к собственным отступникам, но со своей работой он справляется. И лишь благодаря этой работе города на Островах до сих пор не превратились в пустынные мертвые развалины. Какой идиот может искать источник болезни там, где производится лекарство? Или этот отец Августин не водит дружбу с собственной головой, или все дело в банальном страхе, что Охотники встанут на его пути. Как бы то ни было, а ночи здесь обещают стать длинными. Да и не все их переживут. Дарт даже почувствовал легкий приступ злорадства – за все свои поступки надо отвечать. И если сегодня ты с упоением давишь кошек, то назавтра не плачь, что весь твой запас сыра сожрали крысы.
– Вы уж осторожно там, – напутствовал ребят старик. – Чую, вся эта беда пришла надолго. Так что коли надумаете улетать – не затягивайте. Как бы не случилось чего похуже.
Дарт хотел было спросить, чего конкретно опасается приветливый хозяин, но тот резко ударил лошадей по крупу, пронзительно засвистел. Животные сорвались с места.
– Ты видела? – спросил Дарт, когда они уже выехали на улицу.
– Что?
– Провода.
– Да. Обратила внимание. Они повсюду – в доме, в стойлах, в… – девчонка осеклась. – Это он что?
– Это шнуры с быстрым огнем, – кивнул Дарт. – Наверняка где-то заложена взрывчатка. Он не отдаст свой дом. Вот зачем остался.
Дальше они ехали молча. Держались северного направления, стараясь избегать большого скопления народа. Лишь один раз выскочили на перекресток, запруженный десятками тремя людей с факелами. Дарт даже не стал разбираться, кем были эти люди, а резко развернул свою лошадь, крикнув девчонке следовать за ним, и поскакал прочь. Пришлось немного поблуждать по узким улочкам, но в конце концов они все же выбрались на дорогу, которая вскоре вывела на широкий тракт. Ванд-Долл остался за правым плечом. Столб дыма, который путники видели, когда прибыли в город, немного развеялся, зато рядом появились несколько новых, пусть и не таких высоких. Похоже, центральную часть Ванд-Долла охватил пожар.
Вот весело получится, если столица возьмет и выгорит к чертям вместе с портом и всеми его дирижаблями. Тогда выбраться с Острова будет примерно так же реально, как с самой Разъяренной земли.
Дарт отвернулся от дымных столбов. Пока у них с Амелией есть цель, и эта цель достижима. Ни к чему накручивать себя и заранее придумывать потенциальные проблемы. Будет утро – будет и хлеба кусок. А пока нужно покрепче сидеть в седле и гнать. Гнать по тракту.
До Вольной Переправы добрались без проблем. В дороге несколько раз останавливались на отдых в небольших сменных станциях, но не смогли обменять там своих лошадей на свежих, хоть и очень старались. Не помогли даже деньги. Оказалось, что всех более или менее приличных лошадей забрали представители гражданского сопротивления. За некоторых заплатили, а большинство увели так, пригрозив хозяевам станций народным гневом. В качестве убеждения не гнушались пускать в ход кулаки и дубинки. На одной станции, где хозяин наотрез отказался отдать подотчетных животных, до полусмерти избили двух мальчишек, что ухаживали за лошадями. Самого же хозяина и пальцем не тронули.
Общее впечатление от первого дня пребывания на Острове осталось гнетущим. Дарт, привыкший, что опасность исходит прежде всего от немертвых чудовищ, не мог понять, зачем люди делают собственную и чужую жизни, и без того непростые, еще более жестокими. Все происходящее вокруг походило на массовое безумие, на пожар, чье пламя, подхваченное сильными порывами ветра, разносится все дальше от эпицентра возгорания. И сколько людей погибнет в этом огне, прежде чем стихия насытится и огонь пойдет на убыль?
Вольная Переправа представляла собой нечто вроде большого рынка – перевалочного пункта, расположенного на пересечении трех дорог: двух наземных и одной речной. Странно, почему тут не возник сколько-нибудь приличный город. Все предпосылки к этому были: множество людей, товаров и денег в одном месте. Но Вольная Переправа – это бесконечные торговые ряды, чуть менее бесконечные склады и не менее бесконечные увеселительные заведения.
После внушений Амелии Дарт уже понимал, что подобные места всегда кишат ворами. Золото надо держать обеими руками – и то не факт, что его не стащат.
Ребята неспешно ехали по широкой улице, а со всех сторон неслись крики с предложением купить самые лучшие шелка, самый ароматный чай, самой изумительной огранки драгоценные камни и прочее, прочее. Послушать, так именно на Вольную Переправу свезли лучшие товары со всех Островов.
И что примечательно, тут не было ни намека на людей из гражданского сопротивления. Вряд ли эти ребята до сих пор не добрались сюда. Тогда почему их не видно? Местные выбросили общими усилиями?
– Я есть хочу, – то ли извиняющимся, то ли обвиняющим тоном проговорила Амелия.
– Сейчас поедим.
Всю дорогу девчонка держалась молодцом. Ни разу не пожаловалась на усталость, хотя наверняка уже собственную задницу не чувствует, а мышцы сводит судорогой.
Парень остановил лошадь напротив прилавка с ароматнейшим хлебом. Желудок тут же свернулся тугим калачом, заурчал.
– Подскажите, где бы мы могли остановиться? Не слишком дорого, но и без клопов в кроватях. – Дарт выудил серебряную монету, щелчком отправил ее в руки торговца. Тот ловко поймал монету, поклонился в благодарности.
– Если желаете хорошо выспаться, добрый господин, так ступайте в «Брюхатого Боба». Не ошибетесь. Место тихое, чистое и без изысков. Да и доберетесь легко. Дальше по улице, до первого перекрестка. На перекрестке направо, проедете до скобяной лавки, а сразу за ней «Брюхатый» стоит.
Место действительно отыскалось легко. Спешившись, Дарт и Амелия отдали лошадей тут же подбежавшему служке, прошли внутрь небольшой гостиницы. Войдя в зал, ребята так и замерли – зал освещался несколькими газоразрядными лампами. Не свечами или масляными фонарями, что куда более пристало бы подобному заведению, а продукцией техномагов. Лампы, внутри стеклянных колб которых то и дело возникали электрические разряды, давали холодный мерцающий свет. Воздух в гостинице был свеж и пах озоном – полнейшее ощущение, что совсем недавно внутри деревянных стен пронеслась гроза.
Народу в зале было прилично – почти все столы оказались заняты. Но на новых гостей почти не смотрели. Судя по всему, местный контингент составляли торговцы средней руки, умаявшиеся за трудовой день, и теперь в спокойной привычной обстановке обсуждавшие минувшие дела и новости.
Не желая лишний раз светиться на людях, Дарт предпочел заказать ужин прямо в номер. Тот оказался далеко не столь свежим, как главный зал, потому что освещался привычной масляной лампой, зато чистым, хотя и небольшим. Одна проблема – номер был последним свободным во всей гостинице.