– Очень много народа, – точно извиняясь, проговорил хозяин гостиницы. – Беженцы. Едут со всех сторон, спасу от них нет. Те, кто не с голым задом бежал, – вот, в номерах останавливаются. А погорельцы всякие да шушера мелкая прямо на улице ютятся. Кто с палаткой, кто под повозкой, а кто и просто под небом.
– А тут безопасно?
– Что есть безопасность в нашем скорбном мире? – развел руками хозяин. – Но уж всяких смутьянов да наушников мы вмиг рук-ног лишаем. Это они пущай в своих городах политикой мараются да народ смущают, а мы люди торговые, нам этих игрищ не надо.
Дарт посмотрел на спутницу.
– Бери. Один так один, – пожала плечами Амелия. – Ты же не думаешь, что я постесняюсь тебя.
Правда, бравады у нее поубавилось, когда оказалось, что и кровать в номере лишь одна. Девчонка даже растерялась, но потом решительно подошла к постели и, скинув сапоги, забралась на нее с ногами.
– Никогда в жизни так не уставала, – проговорила, потягиваясь, она. – У меня все болит. Давай наймем экипаж, – она приподнялась на локтях. – Боюсь, завтра я не смогу даже встать.
– Экипаж слишком медлителен, – покачал головой Дарт, прикидывая, как бы ему устроиться. – К тому же он может привлечь ненужное внимание.
Девчонка болезненно застонала.
– Я поняла, ты мне мстишь, – сказала она полным глубокой печали тоном. – Если я умру в дороге, не бросай меня на обочине.
В дверь постучали. Дарт насторожился, вытащил кинжал.
– Кто?
– Ваш ужин, господин, – послышался женский голос.
За дверью ожидала миловидная служанка, с ловкостью уличного акробата удерживающая в руках большой поднос, полный еды.
Дарт поблагодарил ее, принял снедь.
– Подъем, – обернулся к Амелии. – Пора подкрепиться.
– Я не хочу, – отозвалась та уже сонным голосом.
Парень ногой закрыл дверь, потом прошел к небольшому столу, поставил на него поднос.
– Так дело не пойдет, а то и правда ноги протянешь. Если сейчас же не встанешь сама, подниму силой.
Девчонка пробурчала что-то невразумительное.
– Я предупредил.
Дарт подошел к кровати, резким движением поднял Амелию в сидячее положение, сильно тряхнул за плечи. Голова девчонки мотнулась из стороны в сторону, но глаза все же открылись. Они были сонными и мутными, в них медленно проступало раздражение.
– Ты чего? – попыталась она оттолкнуть мучителя.
– Сначала есть, потом спать.
Он снова встряхнул ее.
– Да проснулась я, проснулась. – Амелия протерла руками глаза. – Я говорила, что ненавижу тебя?
– По-моему, да.
– Так вот, на всякий случай повторю: я тебя ненавижу.
Она недовольно повела плечами.
Дарт выпустил ее, отошел к столу и спросил, кланяясь с притворным уничижением:
– Чего изволите, маленькая госпожа?
– Тебе не идет. – Девчонка спустила ноги на пол. – И вообще, чему тебя учили твои Охотники? Так будить девушку может только невоспитанный мужлан.
– А я много прогуливал. – Дарт протянул спутнице кусок хлеба, на который положил кусок еще горячей говядины. – Самое важное пропустил.
– Я так и знала. – Девчонка приняла угощение, некоторое время примеривалась, как поизящнее откусить, затем махнула рукой и вгрызлась в бутерброд. Продолжая жевать, что-то спросила.
– Чего?
– Чему тебя учили? – повторила она свой вопрос минуту спустя.
– Так я же говорю…
– Нет, я серьезно. – Амелия сидела с прямой спиной, держа бутерброд обеими руками, и смотрела внимательно, даже изучающе. Дарт не мог припомнить у нее подобного взгляда. Тем более направленного на него лично.
– Да разному, – пожал плечами он. Вроде бы и нельзя распространяться обывателям о подготовке Охотников. А с другой стороны, что он теряет? И так наворотил столько, что еще один проступок вряд ли что-то изменит. – Я пришел к Охотникам совсем сопляком. Потому первыми моими уроками были чтение и правописание. Их преподают всем детям, которые попадают в Академию Ордена. Потом к этому добавляется математика, химия…
– Подожди, а как же эти ваши специальные знания?
– Далеко не все, кто приходит к Охотникам, – усмехнулся Дарт, – со временем пополняют их ряды. Орден – как живой организм с множеством органов. Сами Охотники – это его клыки или когти. Но нужны глаза, уши, нужно сердце, мозг…
Амелия поморщилась.
– Ордену нужны кузнецы, нужны алхимики, нужны повара, мастера столярного дела… да много кто. Большая часть этих людей воспитывается в стенах Академии. Начинают все одинаково. И лишь спустя время, после определенных тестов и проверок, начинается специализация. Но даже это разделение еще не означает, что подмастерье станет учеником Охотника.
– Какие сложности, – Амелия снова откусила от бутерброда, потом потянулась к столу, взяла кружку с пивом. Попробовав, поморщилась и отставила кружку. – А ничего другого попить не было?
– Вино, разные настойки, джин…
– Молока хочу, – вздохнула девчонка. – Никогда не понимала, что люди находят в этой кислятине?
– Я предпочитаю грог, – сказал Дарт. – Но пиво тоже сойдет. Позволяет немного расслабиться. Нам это сейчас не повредит.
– Нет уж, спасибо.
И все же она сделала несколько небольших глотков.
– Можно я посмотрю твой кинжал?
Казалось, сон у девчонки как рукой сняло. Ее глаза горели любопытством.
– Только не поранься. – Дарт протянул ей клинок.
– Да уж, и не скажешь, что магическая штука.
– На нем совсем простое заклятие. На оружие полноправных Охотников накладываются куда более мощные чары.
– И в чем их суть?
– Сделать нанесенную Проклятому рану более болезненной, глубокой. Заклятая сталь вытягивает из твари то подобие жизни, которое не дает ей гнить в земле. Оружие полноправных Охотников дополнительно зачаровывается боевыми заклинаниями. Но на любое магическое оружие, независимо от того, кому оно принадлежит, ученику или Охотнику, обязательно ставится печать владельца – в чужие руки такой клинок попасть не может.
– А если им ударить живого человека?
– Эффекта от заклятия не будет. Обычная сталь.
Девчонка вернула Дарту оружие. Некоторое время ребята сидели молча, жевали.
– Никакой романтики у вас, – вздохнула Амелия. – А ведь какие легенды ходят… Будто Охотники – и не люди совсем, а машины для убийства без страха и сомнений. И с техномагами-то они за руку здороваются, и алхимики-то у них на побегушках, и сталь для них куют какую-то особенную.
– Ну, кое-что из этого очень близко к правде, – усмехнулся парень. – Ладно. Ты вроде спать хотела. Самое время. Выедем рано, так что надо хорошенько выспаться.
Амелия кивнула.
– Держи, – она протянула спутнику подушку и толстое одеяло. – Чтобы не отлежал себе бока. А я и так обойдусь.
– Какая щедрость. С чего бы это? – удивился Дарт.
– Бери, пока не передумала, – пробубнила девчонка, затем растянулась на кровати и отвернулась к стенке.
Ночь прошла относительно спокойно. Лишь дважды за окном слышался шум, похожий на драку. В первый раз звуки доносились откуда-то издали, и разобрать можно было лишь отдельные выкрики. А вот во второй раз, ближе к рассвету, потасовка произошла чуть ли не на пороге гостиницы. Дрались недолго, с минуту, причем схватка сопровождалась низким рыком, а закончилась яркой вспышкой и светом быстро унявшегося пламени. Судя по рыку, в гости к «Брюхатому Бобу» наведался либо Старец, либо Гончая. Впрочем, вряд ли Старец – с ним быстро не разделаться.
С Гончей – дело другое, хотя и тут нужно обладать некоторыми навыками. Что же – уцелевшие Охотники потрудились? Не исключено. Но проверять это предположение Дарт не собирался.
Утром пришлось изрядно постараться, чтобы разбудить Амелию. Девчонка ни в какую не желала просыпаться до тех самых пор, пока Дарт не спустился вниз и не принес кружку холодной воды. Такому доводу спящая красавица противостоять не смогла. Усевшись на кровати, мокрая и взъерошенная, она проводила спутника взглядом, в котором смешались ярость, негодование и желание свернуть кому-нибудь шею.
Но все шеи остались целы и невредимы.
В целом Вольная Переправа оставила у Дарта хорошие впечатления. В отличие от столицы. Покидая это странное место без четких границ и наверняка живущее по собственным законом, он очень надеялся, что оно станет тем центром, которое сможет противостоять расползающемуся по Острову безумию. Надеялся, но не верил.
Амелия стонала и охала при каждом шаге, при каждом движении. Вчерашняя поездка давала о себе знать болью во всем теле, а впереди ждал еще не один день дороги. Уже сейчас стало понятно: за два дня, как говорил старик в Ванд-Долле, до Ванд-Хала не добраться. Да и неизвестно, сколько понадобится времени на поиски Рыбьего Глаза уже на месте.
На выезде из Вольной Переправы Дарт уточнил дорогу. Основным ориентиром была Черная река: именно вдоль ее русла тянулись пастбища старины Майлоса. Сам же старина Майлос был кем-то вроде управляющего и владел большой фермой, на которой трудилось несколько семей.
Первое время ехали совсем медленно. Девчонка вцепилась в поводья и покачивалась в седле, чуть не падая. Ее лицо залила мертвенная бледность.
– Подожди, – не выдержала она. – Я не могу ехать. Все болит. Прости.
– Ничего. У тебя есть что-то, чтобы снять боль?
– Да. Думаю, да.
– Тогда слезай.
Девчонка остановила лошадь, но слезть не смогла. Пришлось помогать. Осторожно, точно вазу самого тонкого стекла, Дарт отнес спутницу в сторону от дороги, положил на траву.
– Раздевайся.
Ее глаза расширились.
– Да, я только и ждал, пока ты потеряешь способность сопротивляться.
Он вернулся к лошадям. Обратно пришел с сумкой Амелии, в которую та упаковала свои снадобья.
– Надо было намазать тебя еще в гостинице, но раз уж не подумали об этом вчера, давай наверстывать. Раздевайся.
– Я сама. – Девчонка протянула руку, забрала сумку.
– Уверена?
– А то как же.
– Хорошо. У тебя есть десять минут. Не успеешь – приду помогать.