— Но все это не объясняет…
— Н-да, сильный — не значит слишком умный, спокойно, Сэм, — Сэм закатил глаза и демонстративно сосчитал до десяти. — Хватит забивать себе голову ненужной информацией, просто прими это за данность. А теперь вынырни уже из грез и слушай, что мне удалось откопать.
— Говори, — Дин сел и подобрался, сосредоточившись на информации.
— Если судить по всему вот этому, — Сэм махнул рукой на груду книг, — то получается следующее. Целительница Стоун на самом деле жрица этого козлоподобного недобожка. И в настоящий момент она преследует одну цель — пытается воскресить свое божество.
— Почему ты решил, что она жрица?
— Потому что она способна создавать и управлять весьма интересными цветами, а также наделять их дополнительными свойствами: например, предыдущие версии только все резали, но маги их жгли, и горели цветочки весьма охотно, тогда следующим этапом стало придать цветочкам огестойкость и даже больше, самим атаковать при помощи огня. А это уже вмешательство божественного уровня. Скорее всего, когда Пан или Дионис, кто в их связке главный, мы так и не поняли, был еще жив, он наделил ее этой способностью за… ну, за что-то. Так что мы были правы, Пан все же мертв. Теперь ей необходимо определенное количество жертв, и палочка из кипариса, фактически убившая ее повелителя, является важным компонентом. Но, Дин, этот компонент не обязателен. Я, например, уверен, что убитые в банках люди, выбраны не просто так, это жертвы.
— Надо брать дамочку, — Дин протер лицо. — Это что же получается. Никакой банды грабителей нет? А есть три отморозка, каждый из которых преследует свою собственную цель?
— Получается, что так. Но главный у них все же Ник. И им мы займемся в последнюю очередь, а пока нужно Стоун изолировать, чтобы она не дай бог действительно эту чувырлу на этот свет не вернула, чтобы ему в Чистилище Дику, мать его, Роману дорогу перейти.
— Значит, Долохова подставили, чтобы в жертву принести? — Дин потер лоб. — Не сходится что-то. Или… Точно! Его решили принести в жертву, и, чтобы добру не пропадать, под нас подставили. А что, чувак умер, ищи теперь этого Ника… Подозреваю, что остальные даже не догадывались про то, что Долохова нам сдали, что он не просто козел, приготовленный на заклание.
— Я тоже так думаю, — кивнул Сэм.
— А что ты там про палочку Долохова говорил, что ее у него больше нет?
— Так он ее сломал, когда от цветочков отбивался. — Сэм потянулся. — Ну что, в клинику, чего тянуть?
Дин не успел ответить, потому что его прервала Пятая симфония.
— Когда мы сменим уже звонок? — бормотал он, поднимаясь по лестнице, чтобы посмотреть, кого на этот раз принесло на порог их дома.
Дин не успел до конца открыть дверь, как ее с силой толкнули, и внутрь ввалился Долохов. Он был во все той же оборванной мантии, и с грязными разводами на лице. Но, тем не менее, действовал Антонин довольно решительно.
— Я никуда не пойду, пока вы мне не объясните, что происходит! И вообще, куда бы вы ни пошли, я иду с вами! Только, мне палочка нужна, у вас случайно лишняя не завалялась?
Глава 20
— Я поверить не могу, что мы рассказали Долохову про то, что его пыталась замочить милейшая докторша, чтобы порадовать этим самым своего дохлого божка, и что он пойдет с нами в клинику, чтобы попробовать аккуратно извлечь ее оттуда, не привлекая внимания неизвестного Ника, — прошипел Сэм, возмущенно глядя на Дина, который только руками развел, признавая правоту брата.
— Я тоже не понимаю, как это вышло, но этот крендель оказался еще большим психом, чем мы с тобой, — Дин прислонился к косяку двери гостевой спальни, куда они притащили Долохова, чтобы тот, наконец, смог привести себя в порядок. Дин даже кое-какую свою одежду одолжил Антонину, потому что Сэм был выше, и к тому же наотрез отказался помогать бывшему Пожирателю смерти.
Теперь братья стояли в дверях комнаты и ждали, когда Долохов наплещется в душе, и пытались понять, как это вообще произошло.
Когда Долохов в который раз появился на пороге дома Винчестеров, Сэм даже не удивился. Оставив Дина разбираться с незваным гостем, он переместился к последнему ограбленному банку, в котором произошла та самая подстава палочки Антонина.
— Агент… эм… — управляющий судорожно пытался вспомнить его имя, которое даже не пробовал запомнить при первом визите братьев в банк.
— Винчестер, — любезно напомнил Сэм и спрятал значок обратно в бумажник, который убрал во внутренний карман пиджака.
— Да-да, точно, — управляющий криво улыбнулся. — Агент Винчестер, чему я обязан снова видеть вас в нашем банке?
— Мне нужен список ваших сотрудников с указанием должности и срока службы, — Сэм понимал, что хватается за соломинку, но ощущения, что Долохова подставили, специально дав рассмотреть палочку, так похожую на ту, которую Антонин сломал в доме Яксли, не оставляли его с самого утра. Он был практически уверен в том, что в банке работает кто-то, кто снабжает преступников информацией. Например о том, какая именно камера настроена на определенный ракурс. Конечно, Сэм не был уверен, что сможет что-то обнаружить в списках, но, чем черт не шутит, как говорится.
— Зачем вам список наших сотрудников? Не думаете же вы, что кто-то из них замешан…
— Вас не касается, о чем я думаю, — оборвал его Сэм. — Список, живо, — он нахмурился, разглядывая засуетившегося управляющего. Когда ему доставили довольно внушительный список, Сэм невольно поморщился, разглядев, что исписаны страницы вручную, да еще разными почерками. Видимо составлением запрашиваемого занялись сразу несколько человек, чтобы побыстрее от него отвязаться. Забрав у управляющего довольно увесистую папку, Сэм направился к выходу из банка. Сделав несколько шагов в направлении двери, он остановился и оглянулся. — Благодарю за сотрудничество.
Увидев кислые мины провожающих его сотрудников, Сэм мысленно усмехнулся. Сейчас каждый из них думает, что же он наделал и не из-за него ли агент чего-то там запросил эти списки.
Выйдя из банка, Сэм направился в ближайшую подворотню, откуда аппарировал домой. В холле он застал Долохова, который хмуро смотрел на Дина, и не двигался с места, как и обещал в тот момент, когда ввалился в дом Охотников.
— А давай мы его убьем, — предложил Сэм, швырнув пачку исписанных листов на диван.
— С превеликим удовольствием, — поддержал его Дин и вытащил антидемонский нож.
— Странный выбор оружия, — задумчиво проговорил Сэм, переводя взгляд с брата на Долохова. — Но, знаешь, в этом есть некая эстетика.
Криво усмехнувшись, Дин сделал шаг в сторону их незваного гостя, который прищурился, выхватил и направил на него палочку, которой вроде не должно у него быть.
Неизвестно, чем бы это противостояние закончилось, но тут раздался громкий хлопок и перед Дином появился Эдди.
— Да что с вашим домовиком не так? — вскрикнул Долохов, опуская палочку и глядя на Эдди со смесью изумления и брезгливости на своем породистом лице.
— А что с ним не так? — немного удивленно поинтересовался Дин, убирая нож обратно в ножны.
— Он появляется без призыва, открывает рот без разрешения, а его одежда… — Долохов скривился так, словно вид безупречно отутюженного смокинга Эдди нанес ему просто непоправимый ущерб. Особенно странной эта реакция выглядела, учитывая его весьма непрезентабельный вид. — Он у вас, случайно, не больной?
— Сам ты больной, — Дин покрутил пальцем у виска. — Тебя на полном серьезе сейчас убить пытались, а тебя заботит только внешний вид нашего эльфа. — Он покачал головой и повернулся к Эдди. — Не слушай этого психа, у него с головой явно не все в порядке. Что у нас случилось плохого?
— Ваш заключенный кричит, что не может больше сидеть, прикованным к стулу, и требует препроводить его в Азкабан, — невозмутимо доложил Эдди.
— Надо же, какой он нежный, — протянул Сэм, срывая с шеи галстук и бросая его рядом с листами на диван. — Перебьется. Он накормлен, напоен, и ты исправно выносишь его продукты жизнедеятельности?
— Разумеется, сэр.
— Тогда перетопчется и посидит еще в этих нечеловеческих условиях, — добавил Дин. — Его нельзя сейчас никуда переводить, это сразу станет известно…
— Кому? — хмуро спросил Долохов. — Кому это будет известно, и почему мне кажется, что этот кто-то каким-то образом связан с моим домом, точнее с разрушением моего дома.
— Кому-то точно станет известно, — Сэм смотрел на брата и Антонина и внезапно заявил. — Ты такой псих, что на тебя даже злиться не получается.
— О, я так польщен, — Антонин изобразил всхлипывание. — Это так важно для меня, получить ваше признание.
— Это правда, сэр? — глядя на него снизу вверх спросил Эдди.
— Разумеется, нет! — рявкнул Антонин. Эдди поджал губы и исчез с громким хлопком, в то время как Долохов повернулся к Дину и спросил. — А кто там у вас? Это тот самый тип, из-за которого меня лишили дивного отдыха на каменном полу тюремной камеры? Но, вы не думайте, я не жалуюсь.
— А сейчас ты что делаешь? Козел, — пробормотал себе под нос Сэм. Вслух же произнес: — О, не пойми меня неправильно, но, можно мне поинтересоваться: как себя чувствуешь, когда тебя пытаются принести в жертву, да еще только из-за того, что твоя палка была сделана из ветки кипариса? Лично меня бы это задело.
— Да, — хмыкнул Дин. — Если нас пытались убить, то за то, что мы — это мы.
— Что вы хотите этим сказать? — Долохов нахмурился, переводя взгляд с Дина на Сэма и обратно.
— Только то, что слышал. И, ответь мне на один вопрос, откуда у тебя палочка? Ты же сломал свою! И даже имел наглость просить у нас другую.
— Эта палочка принадлежала моему отцу, но она мне не подходит, я чуть не расщепился, когда просто аппарировал. — Долохов скрестил руки на груди.
— Да что ты говоришь, — Дин прищурился. — И она принадлежала ему, потому что ты пришел и отобрал честно нажитое у старикана?