– Славная работа, Санди, – искренне восхитился Вениамин. – Отпорная сфера, да как элегантно наброшено! И быстро, и незаметно. Обычно мешает пояс остаточного рунного свечения, через световое рассеяние идёт утечка, заклятье быстрее теряет силу… а у тебя ничего!
– Спасибо за разъяснения для приготовишек, – фыркнула Алисанда. – Это моя собственная формула. По идее, гм, профессора Барбароссы.
Вениамин поморщился.
– Ревнуй, милый, ревнуй.
– Прикажешь ревновать тебя к каждому столбу?
– Ничего не имею против. – Она состроила ему глазки. – Так… следуй за мной!
– Куда?! Ты разве тут бывала?! Скажи хотя бы, в какое место тебе надо попасть!
Алисанда шевельнула пальцами в плотных перчатках. Прямо перед Вениамином с шуршанием развернулся свиток.
Карта. Знакомые места, судя по очертаниям берегов и гор, но вот названия все (если это названия) выведены совершенно нечитаемыми зелёными глифами; их Вениамин, как ни старался, опознать не мог.
– Некоторые преимущества столичной жизни и доступа во все книгохранилища, – перехватила его взгляд Алисанда. – Но не важно. Видишь вот это? Развалины между отрогами холмов? Карте почти тысяча лет, а руины там были уже тогда…
– Это Шепчущие Холмы сейчас… развалины… да, есть. Дурное место. Я там последним летом всё облазил – похоже на капище и посёлок вокруг него…
– Чьё капище? – в упор спросила Алисанда. – Кому там поклонялись?
– Хаосу, насколько я понял, – пожал плечами Вениамин. – Подобных псевдосвятилищ немало. Тогда, десять веков назад, многие ждали прихода Хаоса и конца света. Обычное дело. Никакой Хаос, разумеется, не пришёл, капища мало-помалу были заброшены.
– А чем они там занимались, эти поклоняющиеся Хаосу, – как по-твоему, Вен?
Она вдруг сделалась до невозможности похожа на…
– Мы с тобой словно вновь на крышу Академии лезем, – вырвалось у него.
Алисанда придержала поводья.
– Почти что, Вен. Так чем там занимались, в этом капище? Ты сказал, что всё тут облазил!
Вениамин пожал плечами.
– Да тем же, чем и любой примитивный, но злобный культ. Человеческие жертвоприношения, попытки «призвать Хаос» или его «апостолов». Глупости, конечно же. Я допускаю, что кое-где этими несчастными фанатиками воспользовались иные беспринципные, отколовшиеся ото всех маги, пытавшиеся посредством чар убедить адептов, что именно они и есть искомое «воплощение Хаоса». Хильдебранд Мон, Беатрис Ковач – самые знаменитые. Да что я тебе это рассказываю? Будто сама не знаешь!
– Я никогда особо не увлекалась историей отщепенцев, Вен, что правда, то правда. Но там и впрямь капище. Может, когда-то действительно посвящённое Хаосу. Не в том дело.
– А в чём же, Санди? Проклятье, ты перестанешь изъясняться загадками?!
– Не сердись, – вдруг сказала она примирительно. – Ты, конечно, можешь думать, что в кофрах моих одни лишь туалеты разной степени фривольности – всё для смущения мыслей одного довольствующегося обществом невысоклички мага, – но это не так, милый Вениамино, совсем не так. – Она сделала паузу. – Там у меня, прости за нескромность, set magna de infrenaverunt, большой набор рун. Или, как говорят наши северные соседи, stórt safn af rúnar. Полностью на солнечных, лунных и звёздных камнях. Руны из небесного железа.
– Впечатляет, – негромко сказал Вениамин, кашлянув. – Очень впечатляет, Санди. Однако, дорогая, признайся честно – ты прикончила профессора Барбароссу, ограбила сокровищницу Капитула и теперь спасаешься от правосудия? Потому что иначе заполучить такое…
– Милый, – жёстко отрезала Алисанда, – чтобы получить такое, мне пришлось переспать – последовательно – с пятью высокоучёными профессорами, доцентами и деканами. Чулка уже не хватило.
– С-санди…
– Что «Санди»? Ты бы предпочёл, чтобы я выходила бы за каждого из них замуж, а потом травила? Или просто наняла бы громил, чтобы поджаривали им пятки, пока те не выдадут каждый свой ключ?
Она уже почти кричала.
– З-зачем ты мне всё это выкладываешь?
– Я всего лишь откровенна с тобой, милый. Ничего не скрываю. Хочу, чтобы ты знал, с кем имеешь дело.
– Не думаю, что я хочу…
– Не хочешь знать или не хочешь иметь дело?
Она остановила своего варана.
– Знать, – буркнул Вениамин после неловкой паузы. – Лучше бы ты рассказала мне всё с самого начала; а то мне уже начало казаться, что больше всего на свете ты озабочена благополучием наших дорогих кровососов…
– Всё взаимосвязано, милый Вениамино. Так вот, сегодня вечером – как только стихли бурные рыдания твоей Делии, не дававшие мне сосредоточиться как следует, я взялась за руны. Ты, конечно, не озаботился создать тут настоящее sanctuarium de infrenaverunt, святилище рун? Нelgidómur rúnir?
– Э-э-э… нет, не озаботился. У меня тут кое-что другое. Не святилище, но тоже ничего.
Рунные круги показать было можно. А вот знать о том, что ещё ниже, о секретном этаже башни, милсдарыне Алисанде никак не следовало. Несмотря ни на что.
– Ничуть не удивлена, – бросила она с известным снисхождением. – Мужчины настолько просты…
– Кхм, Санди, так что с твоими рунами?
– Я расставляла их почти каждый день. И по мере того, как мы приближались к заветному Семилучью, на котором тебе посчастливилось заиметь твою башню, я видела, как нарастает напряжённость по всем лей-линиям. Возрастает нелинейно, пилообразно, то ускоряясь, то замедляясь безо всяких видимых причин…
– Почему же ты молчала?! – не выдержал Вениамин.
– Прости, дорогой, это ты устроился здесь, не я. Я была уверена, что ты уже занимаешься всем этим. Что, едва я шагну за порог, ты огорошишь меня этими известиями. Но ты, милый, молчал. Что ж, пришлось и дальше делать всё самой.
«Нарастает напряжённость по всем лей-линиям? Не замечал, однако. Проверить? А что, если это ловушка? Если милая Санди хочет и впрямь выяснить, нет ли тут у меня чего-то такого, куда её пока что не сводили посмотреть?»
– Нарастание напряжённости одновременно по более чем пяти лей-линиям в области их скрещивания означает, мой дорогой…
– Санди, что за экзамен? Означает, как правило, воплощение в нашем мире какой-то из астральных сущностей, как бенедиктивных, так и малефикационных.
– И тебя это ничуть не волнует? Ты рассказывал про гигапсевдонетопыря и картакерну, а это прошло мимо?
Они огибали деревню половинчиков. Алисанда решительно отказалась ехать сквозь неё – наверное, ожидала за каждой изгородью притаившуюся Делию со скалкой, а может, и с целым ухватом.
– На этот случай, Санди, у меня в Шепчущих Холмах и ближе к деревне в достаточном количестве имеются сторожевые закладки. На зверя, на человека, на мертвяка – на всех, словом.
– На мертвяка? У тебя бывали случаи некроэпизоотии?
– Здесь, возле Грибной Кручи, – нет. А вот на юг если, за Выселками – однажды случилось. Костец-одиночка, ничего особенного. Так что закладки у меня на всё имеются.
И на это самое твоё «воплощение» – тоже. Так что не думай, меня не застали бы врасплох. И ты сама знаешь – если прокол реальности таки случился, зачастую бывает куда проще и менее рискованно управиться с явившимся чудищем, чем рисковать нарушением баланса лей-линий и масштабным катаклизмом. Тебе ли не знать!
– Боюсь, мой дорогой, что сегодня не тот случай.
Снег по-прежнему старательно облетал их, ветер, вывший за пределами отпорной сферы, внутрь пробиться не мог, как ни старался. Заклятье было наложено на совесть, быстро, точно, без помарок. Оставалось только мысленно аплодировать. Ну, или не мысленно.
– Санди. Пока мы ещё не на месте – так всё-таки, что там с вампирами?
– А ты покажешь мне, как делаешь големов? – сощурилась она. – Или это не големы? Может, гомункулы? Может, что-то ещё? Покажешь ведь, правда?
– Алисанда! – Она играет тобой. Просто играет. Она знает свою власть, осознаёт её. – Пожалуйста, объясни сперва до конца, что за идиотские идеи теперь отстаивает Капитул и почему вампиров нельзя уничтожать, а потом всё остальное!
– О! – Она делано удивилась. – Не сердись, милый Вениамино. Я тебе говорила, что вампиры, как и любой хищный организм, являются средством контроля, и в качестве такового…
– Если ты сейчас скажешь что-нибудь про то, что упыри – это «санитары леса», я, честное слово…
– Не сердись, – повторила она. – Нет, я ничего не скажу про санитаров, хотя… знаешь, почему Капитул категорически против повсеместного распространения новейших лекарств, способных многократно сбить детскую смертность, особенно младенческую? Потому что, как они утверждают, это лишит человеческую расу важнейшего механизма поддержания здоровой популяции. Слабые гибнут, сильные выживают.
– Это бред, Санди! Бред выживших из ума стариков, которые никогда не хоронили собственных детей или внуков!
– Не сердись, милый. Я же не говорю, что согласна с этим, хотя сама – член Капитула. Так вот, вампиры – глубоко магические существа. В отличие от нас, людей. Капитул хочет получить доступ к их «волшебной сущности», назовём её так. А заодно и прекратить безумную войну с ними. Войну, которую мы проиграем.
– Это почему же?!
– Не хорохорься, милый. Потому что вампиры – причём даже рядовые – обладают талантами, какие и не снились досточтимым и высокоучёным магам. В частности, это связь с демонами. Способности к их вызыванию.
– Мы про это говорили. Я же и начал, кстати!
– Да, ты начал. И говорил, что демоны в нашем мире весьма неустойчивы и опасны только для вызывающих их варлоков. А потом вдруг заявил, что вампиры могут научиться вызывать и тех, что окажутся стабильны. А я всего лишь скромно вопрошала, не хочешь ли ты опровергнуть труд высокоучёного мэтра Октавиуса Цинского.
– Ну да, всё так и было. И что?
– И то, что Капитул планирует использовать вампиров и их способности для окончательного решения вопроса с демонами.
– А что, разве есть такой вопрос?
– Теоретический? Конечно. Это одна из актуальнейших тем математической магии, связь с различными бытийными планами. Устойчивые порталы, мгновенная транспортировка в пределах нашего мира. Скажем, из Цитадели магов на Закатный остров, за которым – только океан. Или на Восточный мыс. Или в Чёрные королевства юга. Да что там Закатный остров, даже связать порталами столицы Припроливья и Империю Креста – это же переворот, революция, совершенно новая жизнь! Ты не согласен?