— Где «Дикий гусь»?
— Отвез мистера Ленса на «Кингфишер», но уже вернулся и стоит у причала.
— А капитан, Хьюго Крамер?
— На борту, в своей каюте.
— Спасибо. — Трейси открыла дверь и выбежала в бурю.
«Дикий гусь» стоял у причала, привязанный к чалкам прочными тросами, и все же дрожал и качался на ветру. На палубу вел трап, в иллюминаторах горел свет. Трейси поднялась на борт.
Из своей каюты появился Хьюго Крамер в мятой пижаме. Трейси прошла мимо него.
— Вы отвезли Ленса на «Кингфишер»? — возбужденным беспокойным голосом спросила она.
— Да.
— Идиот, разве вы не поняли, что этого нельзя делать? Он что-то учуял. Иначе зачем бы он сюда полетел в бурю?
Хьюго смотрел на нее, и Трейси инстинктивно поняла, что Руби сказала правду.
— Не знаю, о чем вы говорите, — наконец сказал он.
— Прекрасно знаете! Когда мы все окажемся за решеткой, у вас будет долгих пятнадцать лет, чтобы обо всем подумать. Ленс вот-вот все узнает, вы, глупец. Я должна его остановить. Отвезите меня на «Кингфишер».
Он был смущен — и испуган.
— Я ничего не знаю… — начал он.
— Вы зря тратите время, — резко прервала его Трейси. — Отвезите меня на «Кингфишер».
— Ваш брат — где он? Почему не приехал сам?
Трейси предвидела этот вопрос.
— Ленс избил его, очень сильно. Он в больнице. Он послал меня.
Неожиданно Хьюго поверил.
— Gott! — выкрикнул он. — Что нам делать? Эта буря… я смогу доставить вас туда, но не смогу оставить «Дикого гуся». Экипаж не справится с кораблем в море. А что вы сделаете в одиночку?
— Увезите меня отсюда, — сказала Трейси. — Доставьте на борт «Кингфишера» и можете возвращаться. Итальянец, Капоретти… мы с ним вдвоем справимся с Ленсом. В такую бурю человека легко может смыть за борт.
— Jа. — На лице Хьюго появилось облегчение. — Верно. Итальянец! — И он взял свою непромокаемую куртку. Надел ее поверх пижамы, с уважением поглядывая на Трейси.
— Вы, — сказал он, — я не знал, что вы с нами.
— Вы думаете, мы с братом допустим, чтобы чужак отобрал у нас то, что нам принадлежит по праву?
Хьюго улыбнулся.
— А у вас железная выдержка. Чуть не одурачили меня. — И он пошел на мостик.
Джонни Ленс и Сержио Капоретти плечом к плечу стояли на мостике «Кингфишера». Море перехлестывало через нос корабля сплошной стеной воды, ветер рвал пену и бросал ее на бронированные стекла рулевой рубки.
«Кингфишер» освобождался от уз, оставив над якорными цепями большие желтые буи. Теперь его с помощью двигателей и руля удерживал на месте компьютер.
— Нехорошо, — мрачно заметил Сержио. — Мы слишком близко подошли к скалам. У меня болит сердце, когда я на это смотрю.
Так далеко в море даже сильнейший ветер не мог пригнать облака пыли. Видимость была свыше мили, вполне достаточная, чтобы разглядеть мрачные утесы Молнии и Самоубийства. О них ударялись гонимые бурей волны, на двести футов в небо бросая столбы пены, потом отступая и обнажая сверкающие белые скалы.
— Держите его, — проворчал Джонни. Дважды за ночь они меняли позицию, каждый раз приближаясь к щели между островами. «Кингфишер» храбро удерживал позицию против сильного всасывающего течения, которое добавлялось к волнам и ветру.
Джонни не собирался основательно обрабатывать какой-нибудь желоб, он хотел взять как можно больше образцов за оставшееся ему время. Буря его не остановит — «Кингфишер» приспособлен для работы в таких условиях. Компенсирующая часть шланга удерживала головку на дне, несмотря на колебания корпуса.
— Успокойтесь, Сержио, — слегка смягчился Джонни. — Компьютер предусмотрит опасность.
— У проклятого компьютера нет глаз, чтобы видеть эти скалы. У меня глаза есть. И от этого болит сердце.
Дважды за ночь Джонни спускался в контрольное помещение и приказывал компьютеру доложить о найденных алмазах. Каждый раз ответ был неудовлетворительным: ни одного камня крупнее четырех карат, несколько более мелких.
— Пойду взгляну. Смотрите за ним, — сказал Джонни Сержио и вошел в рубку.
Он задержался у монитора и увидел, что компьютер проводит начальные фазы и все идет нормально. Он миновал экран и склонился к столу с картой.
На столе была закреплена большая крупномасштабная карта Юго-Западной Африки от Людерица до Валвис Бея. Карандашом были отмечены глубины и координаты кораблей.
Джонни взял измерительный циркуль и мрачно посмотрел на карту. Неожиданно в нем поднялась волна гнева. Эти острова так много обещали и так мало дали.
Он смотрел на названия «Молния» и «Самоубийство», написанные курсивом среди множества данных, и его гнев превратился в безудержную ненависть.
Концами циркуля он ударил по карте, разорвав толстую прочную ткань, ударил вторично, сделав крестообразный надрез.
От этих действий его гнев улегся. Он почувствовал замешательство и смущение от такого детского жеста. Попытался расправить края пореза и в щель увидел листок бумаги, который кто-то сунул под карту. Он просунул палец в щель и вытащил листок. Посмотрел на заголовок, на ряды цифр и букв.
Листок был озаглавлен «Вторичная программа очистки Каминикото».
Удивленный, он разглядывал листок, узнавая в нем программу для компьютера. Надпись была сделана заостренным почерком Сержио Капоретти. Легче всего разрешить загадку, спросив Сержио. Джонни пошел обратно на мостик.
— Босс, — с беспокойством позвал Сержио, когда Джонни вышел. — Смотрите!
Он указывал вперед, прямо по направлению ветра. Джонни торопливо подошел к нему, забыв о сжатом в руке листочке.
— «Дикий гусь». — Сержио узнал маленький корабль, который приближался к ним в полутьме.
— Какого дьявола он здесь делает? — вслух удивился Джонни. «Дикий гусь» на несколько секунд исчез за стеной зеленого моря. Потом взлетел высоко на волне, показав красное днище; вода лилась сквозь желобы, потом корабль погрузил нос в кипящую воду и снова исчез между двумя волнами. Он быстро приближался, огибая корму «Кингфишера».
— Что там происходит? — сказал Джонни и тут же увидел, как из рубки появилась стройная фигура и подошла к ближнему борту.
— Это Трейси! — крикнул Джонни.
Она ухватилась за поручни: волна обрушилась на палубу и захлестнула ее. Джонни думал, что ее смоет, но она продолжала цепляться за поручень.
Сунув листок в карман, Джонни побежал через мостик, скатился по лестнице на палубу, прыжком преодолел последние десять футов, и, приземлившись, тут же побежал.
Он добрался до борта и посмотрел вниз на мокрую Трейси.
— Возвращайся! — крикнул он. — Возвращайся! Не пытайся переправиться!
Она что-то крикнула в ответ, но он не услышал: его ударил фонтан брызг; когда он протер глаза, то увидел, что она приготовилась прынуть через пропасть между двумя кораблями.
Он перелез через борт «Кингфишера» и быстро спустился вниз по кольцам.
Он был еще в десяти футах, когда она напряглась для прыжка.
— Вернись! — в отчаянии крикнул он.
Она прыгнула, не дотянулась до кольца и упала в кипящую воду между корпусами. Голова ее показалась под Джонни, и он увидел, как на них надвигается следующая волна. Она бросит «Дикого гуся» на «Кингфишер», раздавив между ними Трейси.
Джонни преодолел последние десять футов; держась одной рукой, второй обхватил Трейси и с усилием, от которого затрещали мышцы и суставы, вырвал ее из воды как раз в тот момент, когда корпуса кораблей с грохотом соединились: обшивка «Дикого гуся» затрещала, на борту «Кингфишера» остались следы краски.
«Дикий гусь» отвернул и с ревом двигателей начал удаляться.
Трейси стояла в центре гостевой каюты «Кингфишера» в луже морской воды, набежавшей с ее мокрой одежды. Темные волосы прилипли к лицу и шее, она так сильно дрожала от шока и ледяной воды, что не могла говорить. Зубы ее стучали, губы посинели.
Она отчаянно пыталась заговорить, не отрывая взгляда от Джонни.
Он быстро раздел ее, набросил ей на плечи полотенце и начал сильно растирать, чтобы вернуть в тело тепло.
— Ты маленькая идиотка, — бранился он. — Совсем с ума спятила?
— Джонни, — выдохнула она сквозь стучащие зубы.
— Боже, да ведь ты чуть не погибла! — прикрикнул он и склонился, растирая ее ноги.
— Джонни, послушай.
— Замолчи и вытри волосы.
Она покорно повиновалась, дрожь уменьшилась, он подошел к шкафу и отыскал в нем толстый свитер, который натянул на нее через голову. Свитер висел на ней почти до пят.
— Ну, теперь давай, — сказал он, грубо взяв ее за плечи. — Что случилось?
И из нее полился поток слов, как вода из прорванной плотины. Потом она расплакалась и стояла, маленькая и жалкая в необъятном свитере, мокрые волосы свисали на плечи. Она рыдала, будто у нее разбилось сердце.
Джонни обнял ее.
Несколько долгих минут Трейси наслаждалась в его тепле и силе, но отпрянула первой.
— Сделай что-нибудь, Джонни, — умоляла она, в голосе ее все еще звучали слезы. — Останови их. Они не должны уйти с этим.
Он вернулся к шкафу и, роясь в нем, напряженно обдумывал услышанное.
Он смотрел, как она надевает брюки из саржи и связывает их у талии куском веревки. Она закатала штанины и опустила их в толстые шерстяные носки. Потом сунула ноги в сапоги всего на два размера больше, чем нужно.
— С чего мы начнем? — спросила она, и он вспомнил о листке бумаги. Достал его из кармана и расправил на столе. Быстро пробежал глазами по столбцам чисел. Его догадка оказалась верной — это действительно программа для компьютера.
— Оставайся здесь, — приказал он Трейси.
— Нет. — Она ответила немедленно, и он улыбнулся.
— Послушай, я собираюсь на мостик, чтобы дать им там работу. А потом вернусь к тебе, обещаю. Ты ничего интересного не пропустишь.
— Как она, босс? — тревога Сержио Капоретти была искренней. Джонни понял, что итальянец, должно быть, страшно беспокился, гадая о причинах появления Трейси.