В поле зрения бинокля попадали одни камни. Ничего интересного. Я хотел было уже опустить бинокль, как вдруг мне показалось, что один камень пошевелился. Я пригляделся внимательнее — это был снежный барс! Он медленно пробирался между камнями, огибая вершину горы. До него было не менее четырехсот метров, но в восьмикратный бинокль зверь казался совсем близко.
Пригнувшись за камнями, я наблюдал за огромной пятнистой кошкой, на ощупь заводя пружину фотоаппарата и навинчивая телеобъектив.
Барс остановился, оглянулся назад, завил кончик длинного хвоста крючком и залег. Из-за камня выскочил второй барс, но мокрое облако как раз в этот момент накрыло вершину горы. Впрочем, сразу же его пронесло, и я увидал обоих барсов. Они стояли на задних лапах, передними ударяя друг друга. Один из них бросился вниз по тропе горных козлов прямо к сети. Но второй зверь в два гигантских прыжка нагнал его, они сцепились в клубок и покатились, переваливаясь друг через друга.
Барсы играли!
Это было изумительное зрелище! Но сфотографировать серых зверей на фоне серых камней было невозможно на таком расстоянии даже с телеобъективом, и я только наблюдал за ними в бинокль.
Наконец барсы отскочили друг от друга, изогнув спины дугой. Они постояли так немного, а затем один из них спокойно повернулся и неторопливо ушел за камни, откуда появился. Больше он не показывался.
Второй барс прыгнул на огромный камень, сел и начал умываться, облизывая подошву передней лапы и водя ею по морде, совсем как это делают наши домашние кошки. Встряхнувшись всем телом, зверь вытянул вперед передние лапы, потянулся, зевнул и лег на камни, подобрав передние лапы и обняв себя сбоку длинным хвостом, черный кончик которого свисал с камня впереди.
Потянулись томительные минуты ожидания дальнейших событий. Барс был совершенно неподвижен. Но до него было настолько далеко, что едва я опускал бинокль, как сразу терял его и потом с трудом находил, только благодаря тому, что он лежал на большом, приметном камне выше тропы горных козлов, хорошо заметной на склоне горы.
Я держал барса на прицеле в бинокль, наблюдая его в щель меж двух больших камней, и был уверен, что он меня не заметит. Полчаса пролетели незаметно. Время от времени я смотрел в бинокль — барс по-прежнему лежал на камне, не меняя позы.
Прошло более трех часов с того времени, как уехали загонщики. С минуты на минуту на тропе могли показаться горные козлы. Но барс, конечно, вспугнет их и разгонит.
Что делать?
Оставить зоопарк без козла, но зато увидеть редчайшее зрелище — охоту барса, или спугнуть его и ждать козлов? Но ведь ловить горных козлов сетями я могу поехать еще не один раз, а такой редкий случай может не повториться больше. Только вряд ли мне поверят, что козлов испугал барс, а не я со своим фотоаппаратом, и могут больше не взять...
Пока я так размышлял и колебался, где-то далеко со стуком покатился камешек.
Козлы!
Я схватил бинокль, но барса на камне не было. Он ушел, пока я раздумывал, избавив меня от необходимости что-то решать. Я быстро осмотрел в бинокль все камни выше и ниже тропы, но нигде не увидал барса.
Камешки застучали ближе, и на тропе из-за горы показались козлы. Впереди шла коза, за ней бородатый козел с огромными рогами, а сзади еще две козы. Животные торопливо шли по тропе, испуганно оглядываясь. Вот они остановились недалеко от большого камня, на котором недавно сидел барс, сгрудились и долго стояли, оглядываясь по сторонам и назад. Наконец козел медленно пошел вперед, миновав камень, остановился и оглянулся на коз. Те двинулись вслед за ним. Я не отрываясь смотрел на них в бинокль.
В следующее мгновение произошло невероятное — камень ожил! Оказывается, барс все время лежал на нем, распластавшись, словно накрытый шапкой-невидимкой. Пропустив почему-то мимо козла, он бросился на козу. До нее от камня было не менее двадцати метров, и зверь не допрыгнул до своей жертвы. Только после второго прыжка он настиг козу, но она и не думала убегать, а топталась на месте, приплясывая на полусогнутых ногах, как птичка, ошеломленная взглядом змеи.
Куда бросились другие козы, я не заметил, но козел пронзительно свистнул, как бешеный рванулся по тропе прямо на меня и влетел в сети. Шесты со стуком упали. Козел покатился по склону, наматывая на себя веревочные петли, как пеленки.
Я вскочил и бросился к козлу. Черной материей я замотал ему голову. Ослепленный, он сразу перестал биться, и я спокойно связал ему ноги волосяным арканом. Сфотографировав свою добычу, я вспомнил о барсе. Его нигде не было видно. Как только я выскочил из засады, он, несомненно, заметил меня и скрылся. Но и козы не оказалось около камня, хотя клочья шерсти и немного крови виднелись на каменистой россыпи. Значит, барс не успел задавить ее и она убежала.
Звук покатившихся камешков заставил меня обернуться. По тропе возвращались загонщики.
На руках мы спустили пойманного козла к быкам. Из двух жердей сделали волокуши и запрягли в длинные концы жердей быка, как в оглобли, а на задних концах сделали настил и привязали к нему козла. Так и свезли его в долину к машине.
Только внизу, когда козла поместили в деревянный ящик, ему развязали глаза и ноги.
Всю ночь мчалась автомашина, и к утру пойманный козел был уже в Алма-Атинском зоопарке. А мы в это время снова взбирались на другую горную седловину, задыхаясь и погоняя быков.
Три горных козла были пойманы за эту охоту.
Черная неблагодарность
Около речки начался невероятно крутой подъем, но азарт охотника упорно погнал меня к вершинам гор. Успешная охота за козлами зависит от того, кто кого увидит первый. Но попробуйте двигаться незаметно, когда маленькие птички чеканы тревожным чеканьем извещают все ущелье об опасности. Они провожают вас за перевал до следующего ущелья и «с рук на руки» передают другим чеканам, которые провожают по своему ущелью дальше. Под такое чеканье нечего и думать незаметно подобраться к горным козлам.
Последняя пара чеканов осталась внизу. Но тут новый сигнал опасности раздался по склонам гор: это закричали сурки. Целый час под их крики взбираюсь вверх. У меня пока нет никакой надежды увидеть козлов: заранее знаю, что там, выше, тревожно засвистят горные индейки — улары.
Трудно охотиться в открытых горах, когда за тобой все время следит множество глаз.
Наконец тревожные сигналы остались внизу, и я пробираюсь в полной тишине. Облака то и дело окутывают вершины гор. Здесь, на высоте, держатся старые самцы горных козлов. Поднимаясь все выше, я внимательно присматривался к обитателям подоблачных высот.
Пушистые звездочки чудесных горных цветов эдельвейсов виднелись среди камней. Крупные белые бабочки — аполлоны, мелькая красными пятнами на крыльях, порхали на альпийских лугах. По-осеннему грустно цвели незабудки, синие генцианы, аквилегии и другие яркие альпийцы.
Из кустов арчи выпорхнула крошечная фиолетовая расписная синица. Она посмотрела на меня наклонив головку, и опять юркнула в чащу арчовника.
Свежие следы крупного барса отпечатались на сырой земле и заставили меня оглянуться по сторонам, хотя я и знал, что барсы не нападают на людей первыми.
Недалеко на камнях показались горные индейки — улары. Одна из птиц нарушила тишину громким свистом, и тотчас за крутым поворотом скалы покатились камешки.
«Козел!» —догадался я, бросился к скале и осторожно выглянул. Но козла по ту сторону скалы не было.
Я увидел только свежий след его и в нем — еще живую раздавленную кобылку. Насекомое шевелило красными ножками и усиками.
С бьющимся сердцем я стал спускаться вниз, куда уходили следы. Они были хорошо заметны — щебень и камни здесь сменил типец, любимая трава горных козлов.
Но странное дело: козел, спускаясь, все время кружился, иногда оставляя на траве клочья шерсти. Значит, он, лежа на земле, бился, сползая вниз. Я ничего не мог понять. Что могло случиться с козлом? Все это с ним произошло только что — примятая трава еще не выпрямилась. Козел где-то рядом...
Я осторожно подполз к уступу склона и заглянул вниз.
Там, завалившись среди камней, лежал на спине горный козел. Он дрыгал ногами, бился и не мог подняться.
Я подошел к нему.
Козел затих и вытаращил на меня испуганные светло-карие глаза, перечеркнутые полосками черных зрачков.
Мне ничего не стоило застрелить животное, но я увидел, в какое нелепое положение попал козел: копыто его задней ноги было крепко засажено за рог. Очевидно, козел так энергично почесал затылок копытом, что с размаху зацепил меж рог выемкой под бабками. Кружась и падая на трех ногах, козел сползал вниз, пока не застрял в камнях.
Конечно, это было исключительное событие в природе, хотя мне припомнился такой же случай с козлом в Алма-Атинском зоопарке и с сайгаком — в пустыне Бетиак-Дала. Я сбросил рюкзак и сфотографировал козла с разных мест. Но после этого мне стало жаль убивать беззащитное животное. Я подошел к козлу и взял его заднюю ногу. Он вздрогнул и задышал порывисто и тяжело. Нога была горячая и дрожала. Козел забился, еще более заваливаясь меж камней.
Я снял рубашку и закутал голову козла. Не видя ничего, он сразу притих. Тогда я снова схватил заднюю ногу и, упираясь одной рукой в рог, с трудом высвободил копыто.
Козел вскочил на ноги, замотал головой и далеко отбросил рубашку. Но он не кинулся бежать, а взвился на дыбы и бросился на меня. Не успел я опомниться, как получил страшный удар в грудь рогами и навзничь полетел вниз...
Очнулся я, лежа на крутом склоне. В голове шумело. Грудь болела. В трех шагах находился край пропасти.
«Проклятый козел! — подумал я, поспешно отползая от обрыва. — Какая черная неблагодарность за спасение!»
Поединок
Снег шел непрерывно двое суток.
В горах Алма-Атинского заповедника наступила тишина: горные козлы ушли за перевалы, на южные склоны, косули спустились ниже, фазаны перекочевали в тростники и кустарники предгорий.