– Поганка! – прошипела Мара и пришпорила Кисточку вслед за гепардом. Поймать ее Мор не успел. А Аро поздно понял, что даже не пытался.
Полный муки вопль взвился в ночное небо. Мор, плюнув на предосторожность, кинулся к сестре. Мара, вдруг схватившись за голову, свалилась с рыси, съежилась на мерцающей земле и завизжала:
– Прекратите это!
С тихим шелестом из наручей Аро выскользнули клинки, Рок перебросил в другую руку молот, в пальцах Кая мелькнула свирель, но опасность не спешила проявляться. А отряд не спешил пересекать точку невозврата.
– Что с ней?! – Кай переводил напряженный взгляд с Мары на не подающего признаков помешательства Мора. А Аро вновь запоздало понял, что это должен был спросить он.
– Скажите им прекратить! Я не могу им помочь!
– О ком она?! – не выдержав, гаркнул Рок, стискивая молот.
– О, Создатель, как им больно! – продолжала надрываться Мара.
– Может, оставим ее? – в задумчивом голосе Тау проскользнули едва заметные нотки беспокойства. – Вдруг это заразно?
Взглядом Мора можно было убивать.
– Она о растениях. Мара пьет «Голос леса».
– Они уже не живые, – всхлипнула Мара. – Но еще не мертвые. Хотят жить и мечтают умереть.
Аро краем глаза заметил множащиеся в чаще за их спинами тени, как падальщики слетающиеся на вой девушки.
– Успокой ее немедленно! – рявкнул он на Мора.
Опять он срывается на заведомо более слабых. Ясно же, если бы Мор мог помочь сестре, давно бы уже это сделал. Тот мазнул взглядом по химерам и в бессильной злобе процедил:
– А что, великий Паладин боится не справиться со своей работой охотника на чудовищ?
Вопли оборвались так же резко, как и начались. Все уставились на Тау, убирающую пальцы с шеи обмякшей Мары. Мор подхватил сестру, бережно сажая ее в седло перед собой. Тау, не побоявшаяся войти в окрестности города, вяло поинтересовалась:
– Еще кому-нибудь принудительный сон прописать? Нет? Тогда чего застыли статуями Великих Древних?
И легкой танцующей походкой, ведя за собой в поводу гепарда, двинулась вперед. Резерв магии Аро вдруг обдало желанием заполнить ее пустоту его магией.
– А больше ты ничего не забыл нам сообщить, салага? – зашипел Рок, верхом на лигре нависая над Мором. – Может, ты тоже что-то принимаешь?
Мор, вернув самообладание, наградил крона отряда неожиданно скучающим, высокомерным взглядом из-под золотых кудрей. За маской вечно напряженного, неуклюже трясущегося над своим сокровищем юнца на миг проступил надменно-самоуверенный истинный высокородный. Он тронул коленями черного ягуара и бросил снисходительно, как само собой разумеющееся:
– «Голос камня». И если ты вдруг решишь бросить нас с Марой на разведку Октарона, вспомни, что ты не уставал повторять мне. Мы не часть твоего отряда.
Природных, не измененных магическим полем деревьев в окрестностях Октарона не было. Под робким светом едва взошедшей луны скелет леса со стволами-колоннами гигантских олив, апельсинов и кедров становился похожим на внутреннее убранство склепа. И обнажал притаившийся в его центре город-призрак.
Аро против воли застыл в бессильном восхищении перед открывшейся ему легендой. Единственное яркое пятно посреди мертвого черно-белого мира. В лунном свете красный известняк с могил Эйольяльской пустоши, из которого был выстроен весь Октарон, казался нежно-розовым. Это сбивало с толку.
Город был каскадным, чем ближе к центру, тем выше здания. Круглые стены и спиральные башни. Фигурные колонны и купола. Полукруглые окна с горящими в них свечами с теплым, живым, желтым огнем, запрещенным в Эйя. Город, навсегда застывший на заре эпохи Жатвы.
Аро перешагнул черту. Раздери его дракон. Он в Октароне.
Благоговейную тишину разорвал какой-то булькающий звук. Поперхнувшаяся Тау обернулась к отряду и помахала зажатой в руке маской, кривя губы в усмешке. Первым сообразил Рок, достал свою маску и хмуро воззрился на равнодушно тусклые сигнализаторы магии в стеклах у глаз. Это означало одно из двух. Либо магии вокруг нет ни крупицы… либо это нераспознаваемая сигнализаторами и третьим глазом бесцветная магия.
– Октарон не призрак, – прикусив губу, озвучила Тау мысли Аро. – Это вообще не аномалия. Это заклятье. Весь город одна огромная, будь она проклята, иллюзия!
Аро подошел к стене одного из домов и вытянул руку. Разумеется, был бы это призрак, сигнализатор светлой или темной магии на маске стал бы ярче. Но предположение насчет иллюзии было столь невероятным, что поверить в него просто так, без подтверждения, казалось нереальным. Если это призрак, кончики пальцев ощутят легкое сопротивление воздуха, и на миг даже шершавость камня. Но рука встретила пустоту. Проклятье! Это действительно иллюзия.
– Если есть заклятье, – Аро распахнул третий глаз, прощупывая пространство вокруг. – Есть и то, что его поддерживает.
– Артефакт, – предположил Мор.
– Или маг, – справедливо заметил Кай.
– Если бы это был артефакт, то он должен был брать откуда-то энергию для преобразования ее в структурированное заклятье. Здесь от магического поля остались бы одни дыры. А оно, судя по ощущениям, цело. Значит…
Повисло угнетающее молчание. Которое вновь разорвало бульканье Тау. В ответ на вопросительные взгляды она опять пожала плечами.
– Заклятье поддерживается четыреста лет. Облик города не менялся, а создать абсолютно идентичные заклятья разные маги не могут. Значит, все это время его поддерживал один человек, живший в Октароне еще во времена Жатвы. Вероятно, один из Великих Древних. А много ли вы знаете Великих Древних, творивших в Октароне, и владеющих бесцветной магией высочайшего уровня? Но… – она запнулась и с затаенной надеждой на отрицательный ответ уточнила. – Это ведь полная ерунда?
Что в призрачном городе, который оказался ни вурдалака не призраком, окопался считающийся давно погибшим знаменитый создатель химер, магистр бесцветной магии Синьягил? Аро уже начинал считать, что в этом безумном мире возможно все.
Город их встретил могильной тишиной и… прохожими. Когда им навстречу из-за угла абсолютно беззвучно, а оттого еще более неожиданно, выехала повозка, в стороны шарахнулись все.
Шедшее первым, запряженное в коляску животное выглядело странно. По сравнению с этими непропорционально длинными ногами (или лапами?) с копытами вместо когтей, широко расставленными, выпуклыми глазами и неестественно вытянутой мордой, химеры выглядели вполне адекватно. Это так выглядели лошади, которых раньше использовали вместо пардов?
Отряд, вжавшись в ближайшую стену, молча проводил взглядом ехавшую в повозке семью. Мужчину в богато расшитой драгоценностями мантии торговца. Женщину в платье, скрепленном на плечах брошками, вышедшими из моды лет четыреста назад. И мальчика, весело болтающего ногами. За повозкой бежал, беззвучно лая на пятки мальчишки, мелкий шакаленок. Сейчас эти хищники сохранились лишь дикими стаями на окраинах Айну, а раньше их держали в качестве домашних питомцев, вроде карликовых обезьян или птиц.
На их отряд никто не обратил никакого внимания. Сигнализаторы в масках по-прежнему не улавливали ни малейшего магического отпечатка. Значит, эти люди не призраки. Тоже иллюзии?
Не решаясь нарушать напряженное молчание, отряд двинулся к центру города. Только песок тихо скрипел под подошвами сапог. Непривычно было видеть каменные здания. Традиция Аладара избегать при постройке зданий острых углов перешла и в Эйя. Но в городе на древах здания никогда не строились из камня. И не были такими высокими, как в Империи. А сейчас их только и окружали, что купола и закрученные спиралью башни. Сигнализаторы магии оставались удручающе тусклыми, на что Тау раздраженно выругалась.
– Как нам найти утерянные знания и сокровища, если от зданий ничего не осталось?
– А если на ощупь? – легкомысленно предложила Мара.
Тау глянула на нее, как на безнадежно больную.
– А если нашарим какой-нибудь активный артефакт? Или гнездо гарпий, скрытое за иллюзией?
Мор вдруг споткнулся на ровном месте. Все дружно уставились на его ногу, опирающуюся на пустоту. Тот перевел мрачный взгляд на ежащуюся Тау.
– Нам придется идти на ощупь. Иллюзия скрывает руины.
Перед ними может разверзнуться пропасть, а они этого даже не заметят?
Мара первой безрассудно шагнула прочь с улицы, сквозь розовато-мерцающую стену округлого дома. Ноги ей пришлось поднимать выше колен, от настоящего, бывшего здесь когда-то здания осталась нижняя часть стен. Послышался сдавленный писк.
– Ну? – протянула Тау, не спеша повторять подвиг, и нервно оглянусь на центр города. Она что-то чувствует?
Мара аккуратно вылезла, чересчур неспешно отряхнулась и едва заметно передернулась.
– Ничего. Совсем. Все залито чернотой.
Тау вскинула брови, уперлась руками в невидимые обломки стены и осторожно сунула голову в иллюзию. Вынырнув, разочарованно вздохнула.
– Действительно. Если бы иллюзия скрывала обстановку прошлого, еще можно было бы выборочно поискать что-нибудь на местах сундуков и полок, но ползать вслепую по каждому дому в надежде найти клад – сумасшествие. Так мы до распада магического поля тут провозимся, – она поднялась, задумчиво глядя на далекие шпили дворца, и поинтересовалась. – Зачем тратить лишние силы, чтобы поддерживать иллюзию пустоты?
Мор опустился на колени и провел затянутой в перчатку ладонью по брусчатке дороги. Его голос из-под капюшона мантии зазвучал глухо.
– Должно быть, он скорбит о родном городе. Поэтому и создал его точную копию, постаравшись воссоздать все до мелочей.
Рок гулко опустил молот и неприязненно поинтересовался.
– Может вам почаще с травками и камушками разговаривать, а, Поднебесные? Глядишь, они и дорогу к Великому Древнему подскажут.
В его голосе слышалась плохо сдерживаемая зависть. Зелья «Голос камня» и «Голос леса» стоили дороже дома в Цветочном граде. Близнецы наградили крона отряда взглядами, одинаково осуждающими за вопиющее невежество.