Мор устало провел рукой по лицу, спешился и выудил из седельных сумок тонкое лезвие для обработки кристаллов, на драконьем стекле которого блестела желтоватая тягучая кровь василиска. Синьягил сидел перед камином лаборатории, слегка покачивался вперед-назад и что-то беззвучно шептал. В широко распахнутых синих глазах отражались сполохи жадно вгрызающегося в дерево пламени. Пятнистый хвост унылым шнуром лежал на красных плитах пола. Таиться Мор не стал, зашел Синьягилу за спину, сжимая в руке лезвие. Тот дернул белым ухом и выдохнул:
– Хотел зажечь свет, а все спалил, и наступила тьма.
Мор поджал губы, с безумцами он общаться не умел.
– Почему ты вернулся? – в глубоком бархатном голосе не было ни любопытства, ни безумия. Одна лишь усталость. Старческая. Даже для Великого Древнего пятьсот лет – это уже давно не юность.
– Хочу предупредить тебя, – честно ответил Мор, не спеша убирать лезвие, несмотря на безмятежность метаморфа. – Отряд вернется, чтобы убить тебя.
– Как твое имя, возрождающийся?
Еще никто на его памяти не мог так быстро разглядеть в нем не человека.
– Откуда знаешь, кто я такой?
– Парды великолепно видят магию без всякого третьего глаза, – метаморф почесал черным когтем веко.
Мор выдохнул сквозь зубы и нехотя представился, но Синьягил лишь снисходительно усмехнулся.
– Полное имя, возрождающийся. И твоего отражения тоже.
«Отражения»? Он имеет в виду близнеца, Мару? От мысли, что этот безумец будет знать полное имя сестренки сжималось сердце.
– Зачем тебе это?!
– Я знаю, какова твоя сила, возрождающийся. Знаю, что тебе с твоим отражением вполне под силу убить меня, – это откровение Синьягил высказал, сидя к нему спиной. Либо он лгал о силе «возрождающихся», либо был бы не против, если бы его убили. – А еще я знаю, что нынешние подобия магов и пустотников забыли, как избавиться от власти полного имени. Ваши мне нужны, как оружие, если вы с отражением совершите глупость и нападете на меня. С остальными я смогу справиться.
– А мне будто бы хватит сил убить Великого Древнего! – Мор расхохотался.
Но тот, медленно обернувшись, окинул его абсолютно серьезным взглядом. Он не шутил. Мор покачнулся. Смеяться резко расхотелось. Разумеется, он знал, что пять лет назад мастер Лелисталь изменил его, но он и не думал, что настолько.
– Тогда зачем мне собственноручно давать тебе единственное оружие против нас? – Мор устало прислонился к алтарю. Уха коснулась тихая мелодия его сырой очищенной энергии.
– Затем, что у тебя нет выбора, возрождающийся. Иначе вы не выберетесь из Октарона. Мои дети слушаются только меня.
Это он химер своими детьми называет? Безумец.
– Мара ничего не знает о своих способностях, – Мор не сводил взгляда с точеного профиля, силясь уловить малейшее изменение настроения Синьягила, но тот был бесстрастен. – И она из тех немногих людей, кто никогда не нападает первыми. Так что предлагаю следующее: я называю тебе свое имя, а ты не препятствуешь нашему выходу из города.
Чьему именно, Мор уточнять не стал. Мало ли, вдруг Кукольник решит оставить себе какую-нибудь игрушку. К примеру, судя по тому, что увидел Мор в этой лаборатории полчаса назад, Тау тому сильно понравилась.
– Я не буду препятствовать вашему выходу из города, – Мору показалось, что Синьягил насмехается, но его лицо осталось недвижимо.
Скрипнув зубами, Мор собрал всю волю в кулак и на одном дыхании выпалил:
– Меня зовут Морнэ’Мир.
Даже Асти не знала его полного имени. Все идет несколько не так, как он планировал. Он буквально почувствовал, как исчезает его защита перед натиском ауры Синьягила. Она теперь звучала гораздо громче. Страшной какофонией. Как у неполноценного человека, неполноценного чудовища и неполноценного артефакта вместе взятых.
– Что забыл Отверженный среди разрушителей легенд?
– Ключ от Октарона, который я должен доставить в Эйя, – Мор скривился, предчувствуя допрос. – Но я не Отверженный.
– Значит, служишь им. Только Отверженные знают, что именно я являюсь ключом от Октарона. Раз тебя послали за мной, ты уже в числе их агентов. Хотя от магистра Лао приказа о моем перемещении не поступало.
Мор не думал, что человек, пару сотен лет просидевший под землей вдали от цивилизации, так ориентируется в подпольной политике Эйя. Синьягил скосил на него глаза, бегло осмотрел мантию, отметил характерные нашивки и уточнил:
– Тиль и Осту надоели их второстепенные роли в Ордене?
Гений. Мор промолчал, но все было ясно без слов.
– Тогда позволь мне предупредить тебя в ответ, – из груди Синьягила вырвался тяжких вздох. – Лао убьет и тебя, и твое отражение, едва вы переступите порог Центрального Эйя.
Мор сглотнул, что-то подобное он предполагал. И даже думал над альтернативами, но, если даже в Эйя опасно, то куда тогда идти? Восточный Предел Айну погребен под водой после цунами, накрывшего Артаэр. В Южном руины до сих пор хранят порчи и проклятия, оставшиеся от бушевавших здесь сражений магов. Леса Северного Предела кишат вурдалаками и призраками, плодящимися в Тироне. А Западный облюбован беженцами из Эйя, лишившихся всех человеческих черт под воздействием зоны пустоты Пустыни и мороков Гнусных топей. А Эйя огромный, и при должном умении затеряться в нем можно даже так, чтобы и сама магистр Отверженных их не нашла.
– Почему ты так уверен, что Лао убьет нас? – у Мора сжались кулаки.
Капля крови василиска с лезвия попала на палец, но кислотный ожог тут же затянулся. Синьягил, заметив это, облизнулся. Его зрачок стал сужаться и вытягиваться, в синих глазах вспыхнуло порочное любопытство.
– Она моя старая знакомая. Можно даже сказать древняя. Я знаю о ней все. Каков твой третий глаз, Морнэмир? – вдруг поинтересовался он, произнеся его имя слитно, на старый аладарский манер. – И твоего отражения?
– Я слышу ауры как музыкальные инструменты. И могу в зависимости от звучания различить людей, аномалии, зелья и артефакты, – пробормотал Мор, с отчаянием осознавая, что под властью своего полного имени не способен солгать этому безумцу. – А сестра по запаху аур распознает, кому конкретно принадлежит магия или пустота.
Синьягил сверлил взглядом солнечное сплетение Мора. В бархате его голоса послышалось благоговение.
– А резерв? Лао создала «возрожденных» лишь с целью разрушить естественную блокировку на резерве магии. Ей удалось?
– Разве такое возможно?
Зрачки метаморфа от предвкушения превратились в щели.
– Проверим?
Мор отшатнулся, когда Великий Древний плавно поднялся. Тот ласково улыбнулся, и в этой улыбке Мор с ужасом узнал Асти. Она точно так же смотрела на свои эксперименты. Мор угрожающе выставил лезвие, взяв его обратным хватом. Черные губы Синьягила дрогнули то ли в умиленной улыбке, то ли в раздраженном оскале.
– Убери эту пакость, малыш, мы же не хотим, чтобы ты поранился.
Да что они заладили, то сладенький, то малыш?!
– Не раньше, чем ты передашь мне ключ от Октарона, метаморф!
Сказать честно, Мор ожидал чего угодно. От издевательского хохота до нападения. Но только не покорного исполнения просьбы. Мор неверующе смотрел на протягиваемый ему сложный составной арт, многогранную сферическую звезду из нескольких минералов, который был накачен магией под завязку. И упустил момент, когда Синьягил оскалился и с силой толкнул его на алтарь, запрыгнув следом. Капюшон слетел, затылок столкнулся с камнем, перед глазами вспыхнули разноцветные пятна, дезориентировав всего на миг, но его Синьягилу хватило с лихвой, чтобы выхватить из рук Мора отравленное лезвие.
– Не… смей… – просипел Мор, но тот лишь отмахнулся, ловко расстегнул полы его мантии, вывалил кошачий язык и прошептал:
– Не бойся, малыш, я всего лишь хочу помочь.
Без сомнений тем, чьи разодранные доспехи валяются в углу, он говорил то же самое. Но Мор не может погибнуть так просто! В конце концов он «возрождающийся»! Но все-таки не стоило ему соваться в логово чудовища одному. Асти не раз говорила, что самонадеянность его погубит.
Синьягил ласково провел тонкими длинными пальцами с бритвенной остроты когтями по обнаженной груди Мора и вдруг, торжествующе ухмыльнувшись, со всей силы ударил кулаком ему в солнечное сплетение. Под жуткий треск ребер сознание Мора покинуло.
Он не знал точно, сколько времени провалялся в забытьи, балансируя на грани беспамятства, слыша неразборчивое бормотание. Резерв магии ошпарило бестелесным прикосновением чужой энергии.
– Кто это встал у него на пути?Пощады не жди, и тебя не спасти.
Мор слышал музыку. Протяжную, заунывную. И бойкую, задорную. Агрессивную, больно бьющую по ушам. И таинственную, зовущую следом. Мор распахнул глаза, приходя в себя, судорожно хватая ртом воздух, беспомощный перед оглушающим напором звуков, поступающих со всех сторон одновременно.
Перед глазами маячило белое пятно, в котором ему удалось распознать Великого Древнего, сосредоточенно рассматривающего его грудь. Синеву глаз почти не было видно за расширившимся зрачком. Значит, приступ безумия кончился.
– Что… – собственный голос показался Мору настолько тихим, что его заглушили звуки энергии вокруг, и он откашлялся. – Что ты сделал со мной?!
– Снял с твоего резерва искусственную блокировку, поставленную кем-то на диво криворуким лет пять назад. Она не мешала расти твоему резерву, но мешала тебе пользоваться магией во всю силу. В Эйя со своим отражением можете теперь даже не соваться, неподконтрольных ей возрождающихся Лао подле себя держать не будет.
И почему ему настойчиво кажется, что Синьягил специально делает все, чтобы стравить его с Лао? Ведь между его слов читается, что в Эйя им с Марой будет безопасно, только если Лао исчезнет.
– Хочешь спасти свое отражение, Морнэмир? – вкрадчиво спросил Синьягил, лишь убеждая Мора в его подозрениях.
Вот зачем Великий Древний потребовал назвать ему полное имя, дающее ему власть над Мором. Вот зачем освободил ему резерв магии, сделав гораздо сильнее. Он хочет использовать его как оружие против Лао.