Мать вашу!
Режущая нервы тишина переходит в душераздирающий женский вопль, Аманда же инстинктивно отшатывается назад, ко мне, будто в поисках защиты, а наш провожатый лишь философски пожимает плечами. И снова идет вперед, как только крики сменяются молчанием.
Немного помедлив, за ним шагает Митч, а потом и Аманда… Я же с Гибсоном фактически крадусь сзади, становясь еще более осторожным.
Мы ни на что не можем повлиять. Даже вызывать полицию бесполезно — они не лезут в личные разборки жителей фавел, если те не выплескиваются за её границы. Но и становиться следующей жертвой я не собираюсь.
Впрочем, нападение на «гринго» или случайных посетителей трущоб — скорее исключение, чем правило, если соблюдать нехитрые правила. Точнее одно главное — «не выделывайся». И тогда проблем не будет, ведь воровство, грабеж и всяческий беспредел привлекают внимание полиции и идут в ущерб главному бизнесу, вроде трафика кокаина. Просто будь внимателен и тактичен со всеми встречными: валяющийся в канаве пьяный фавеладо может оказаться одним из членов местной банды. Которые и поддерживают в каждой из тысячи фавел своеобразный закон и порядок. Так что конфронтация между бандитами и полицией возможна лишь в трех случаях: когда "шеф фавелы" отказывается делиться, когда он слишком много знает и его нужно срочно убрать… или перед очередными выборами.
Похоже, наше беспокойство становится физически ощутимым:
— У нас сильный шеф, — вдруг улыбается бразилец, — Так что здесь спокойно.
Хендерсон аж передергивает от этих слов, но она сдерживает себя и только распрямляет плечи еще больше.
Невероятная женщина.
Наконец, мы подходим к нужной двери — судя по тому, что Балбу останавливается и многозначительно на нас смотрит. Митч передает ему внушительную пачку реалов, и фавеладо, сверкнув на мгновение белозубой улыбкой, стучит в дверь особым ритмом.
На пороге почти сразу появляется толстяк. Нарочито медленно обводит нас взглядом и безошибочно определяет, с кем он будет иметь дело:
— А ты не выглядишь напуганным, гринго, — обращается он ко мне с кривой усмешкой.
— Я просто не был в курсе, что ты тот, кто сбил вертолет, — отвечаю ему не менее насмешливо.
Смеется.
Эту историю в Рио знают все: в ничем не примечательной фавеле Матриш в две тысячи девятом году во время кровопролитной войны с враждующей группировкой наркоторговцы сбили полицейский вертолет. Реакция была соответствующей: в фавелу тогда зашел спецназ и всех, кого следовало, посадили и отправили к праотцам. Но орудие, из-за которого погибла боевая машина, не нашли — и вертолеты с тех пор над фавелой не летают.
На всякий случай.
На этом обмен любезностями сочли завершенным, и еще одна пачка реалов переходит в темные руки руки.
А нас пускают внутрь, проводят извилистыми коридорами — похоже, что в соседнее здание — и представляют, наконец, нужному нам Мигелю Сантосу Алмейда. Невысокому, пухлому и не молодому — на вид милому дядюшке.
Но никого не обманывает его добродушный вид.
Мы придирчиво осмотриваем друг друга и садимся на весьма неудобные стулья.
Я пытаюсь понять, не является ли наше нахождение здесь очередным разводом для гринго, но, судя по парочке автоматчиков в задней комнате и проницательному, цепкому взгляду синьора Алмейда, мы попали куда нужно.
Кого-то может и удивило бы место проживания и работы торговца драгоценными камнями, но стоит понимать — несомненным преимуществом фавелы было полное исчезновение с государственных радаров… и с радаров изумрудных кланов. И возможность действовать по-своему, а не плясать под дудку влиятельных семей, не могла не цениться теми, кто подсел на игру камней.
— Вы далеко забрались, — Мигель начинает, наконец, диалог на сносном английском.
— Мы готовы зайти еще дальше, — уверяю его.
Жует губу, а потом кивает, будто приняв решение:
— Я знаю, что вам нужно.
И замолкает.
Я верно понимаю возникшую паузу и делаю знак Митчу. Тот вытаскивает пухлый конверт — на этот раз с долларами — и передает гостеприимному синьору.
Информация обойдется нам не дешево, но если она будет стоящей…
— Не вы одни ищете эти камни. Даже я… — он снова эффектно замолкает, — не отказался бы от куша. Но стараюсь сохранять нейтралитет по отношению к прочим семьям…
— А нам это делать не обязательно, — тяну я понимающе.
— Да. Вот только я полагал, что среди вас лишь реальные охотники, которые в состоянии вытащить эту игру… Зачем вы таскаете еще и «розу»? — тянет он свои лапы к рыжей, будто намеревается сорвать наш цветочек.
Бразильцы настоящие сексисты… Значение этого слова, как и жестов весьма двояко, и Хендерсон это понимает. Я сижу сбоку от нее и вижу, как на мгновение застывает её челюсть. И готов уже к любому развитию событий — черт возьми, я даже не буду её винить, если она пойдет на конфликт, потому как мне самому хочется вмазать этому толстяку… но в следующее мгновение рыжая расслабляется, и с видом особы, приближенной к британскому трону, протягивает хрупкие пальчики навстречу торговцу, вкладывая их в протянутую лапищу.
Да так ловко, что тому только и остается что восхищенно цокнуть языком и приложиться к нежному запястью.
Не могу не оценить её выдержку и терпение. Черт, я готов разразиться бурными аплодисментами, особенно когда она наклоняется и, глядя синьору Алмейда в глаза, произносит:
— Я так хорошо пахну, что незаменима в подобном путешествии — способна отбить… нюх любому ищейке, даже если он будет не из законников.
— И готова рисковать? — мужчина склоняет голову и спрашивает серьезно. Хендерсон даже не моргает.
— Да.
— Так любишь деньги?
— Так люблю охоту.
— Хорошо, — он отрывается от Аманды и довольно хлопает себя по бокам. А потом пишет на бумажке пару слов. Я беру клочок и вчитываюсь в названия.
— Это все что я знаю, — пожимает бразилец плечами. — И это, на самом деле много… потому что данные точны.
Я киваю. И правда много.
А потом встаю и вслед за мной поднимаются все остальные.
Но на пороге нас останавливают:
— Вам лучше не заходить туда обычным путем, если вы понимаете, о чем я.
Мы переглядываемся с Хендерсон.
На самом деле мы очень хорошо понимаем, о чем он говорит. И не могли не продумать этот вариант заранее.
Глава 14
Аманда Хендерсон
— Мне это всё не нравится, — Джемма вскакивает и начинает активно размахивать руками, как делает всегда, когда волнуется. — Мы же не какие-нибудь грампейро, чтобы лезть через джунгли в поисках… чего-то такого-же зеленого, как амазонские леса! — заканчивает она взволновано.
Я только пожимаю плечами.
Не такие же? Как профессионально — бедные бразильские старатели-рудокопы, живущие, фактически, на улице и полные надежды найти свой параиба, а лучше — жилу?
И да, и нет. Мы, однозначно, богаче. Но так ли отличаемся от них по духу?
— Иногда надо прыгнуть выше своей головы, чтобы выйти на новый уровень, — говорю по возможности внушительно.
— Но зачем? — не понимает меня помощница, а я …
Мне нечего ей ответить.
Потому что я не могу до конца объяснить эту потребность даже самой себе. Единственное, в чем я точно уверена, так это в том, что я не могу не сделать этого. Не могу застрять в самом начале пути, который обещает быть таким… интересным.
— Это опасно, — не сдается брюнетка, хотя знает, что всё бесполезно. Но раз ей приятно играть в дискуссию…
— Я знаю, — киваю.
— И наши жизни не стоят каки-то камушков…
— Серьезно?
Я смотрю на нее внимательно, и Джемма тушуется и поднимает две руки в знак признания моей победы.
Хотя я и не планировала уговаривать. Быть со мной означает быть со мной при любом раскладе.
Гибсон только вздыхает. Я знаю, что он отправится с нами — иначе зачем вообще нужна профессия охранника? — но также знаю, что ему не очень нравится настроение моей подруги.
Вот только каждый, кто хоть сколько-нибудь долго занимается игрой в камни знает — иногда это и правда опасно. И пусть каждый уверен, что человеческая жизнь бесценна, но… расскажите это шахтерам и добытчикам — самым нижним звеньям драгоценной цепи, которые гибнут как раз из-за камней.
Помощница усаживается за стол все в том же конференц-зале, в котором мы ждем и остальных участников… нашей уже экспедиции и смотрит на клочок бумаги, на котором написано название двух центральных бразильских штатов.
«Гояс — Мато-Гросо».
— Черт, откуда там? — вздыхает она, и я понимаю, что имеет в виду Джемма. Просто два этих штата уж слишком велики… и слишком разработаны. Да, там есть большие месторождения, полные народу, на которых находят много изумрудов, иногда даже приемлемого качества.
Не того, что нам нужно.
— Придется поискать и подумать.
— В районе границы между ними?
— Думаю, да.
— И как мы планируем попасть туда, чтобы не привлекать внимание местных бандитов и разработчиков? — девушка окончательно справиляется с собой и, судя по её деловому тону, готова обсудить конкретный план.
— Инкогнито, — отвечаю уже не я, а Холл, который заходит вместе с Митчем.
Они садятся напротив, и, пока наши помощники затевают спор на тему того, что именно делать и как жить дальше с таким начальством — хм, а ведь это уже даже не спор, а полное согласие, так и до дружбы недалеко — мы с плохишом понимающе переглядываемся.
Пусть для них все это внове, и они оба не готовы… Но мы и раньше предполагали, что может случиться что-то подобное. И нам придется уподобиться старателям прошлого и искателям приключений.
Наконец все затихают, и Джемма выводит на экран карту Бразилии.
— Вот здесь, — говорит Холл и указывает на несколько мест, — теоретически могут быть бериллы. Мы зайдем через северо-западную Мато Гроссо как туристы, пересечем лес и плато и приблизимся к нужному поясу поблизости от Гояса…
— Это тысячи километров, — Митч едва ли не хватается за голову. — Нереально. Даже если кто из местных подскажет