Шарль, испытывавший глубокое отвращение к этим чудовищам, еле удержался от того, чтобы, воспользовавшись случаем, не выстрелить в одного из них. Но зачем же беспокоить друзей? Его антипатия к крокодилам — не совсем серьезная причина для того, чтобы прерывать сон усталых людей.
Едва хищник исчез, как появился второй, а за ним и третий. Они величаво плыли один за другим, как бывает, когда животные спокойны, сознавая, что их много и они сильны.
— Черт возьми! — проговорил Шарль. — Вот и кайманы вышли освежиться. Гляди-ка, какая фамильярность! Или они никогда не встречали лодки, или люди здесь более терпимы, чем на Арагари или Апурема.
Два вновь прибывших крокодила как бы изучали судно, интересуясь его размерами. Потом они медленно подплыли один к другому, словно хотели обменяться впечатлениями, фыркали, вздыхали, барахтались и, наконец, исчезли, не удовлетворив до конца своего любопытства.
Шарль, которого их маневры скорее позабавили, нежели заинтриговали, — тот, кому случалось долгое время быть на посту, знает, что любая мелочь может послужить развлечением, — не без удовольствия отметил, что его время истекло.
Он бесшумно подошел к сеньору Хозе, разбудил его. Тот вздрогнул и пробормотал:
— Как, уже?
— Увы, дорогой друг, уже. Возьмите свой револьвер и карабин. Вы готовы?
— Да, сеньор… да… конечно… Я… я готов.
— Да вы спите на ходу!
— Нет, нет… Я уже открыл глаза. Ничего не произошло, не так ли?
— Ничего! Я только видел трех кайманов. Они покружили вокруг лодки и спокойно убрались восвояси.
— А, кайманы, — протянул капитан. — Они здесь почти ручные… да… Доброй ночи, сеньор.
— Благодарю вас, Хозе. А вам — счастливо подежурить.
Через пять минут Шарль в своем гамаке, а мулат на посту заснули, как по команде.
Никто не знал, сколько прошло времени, когда Шарля внезапно разбудил жалобный крик. Как у всякого человека, привыкшего к путешествиям по лесам, у него был чуткий сон.
Шарль сразу узнал: кричал кайман.
— Снова эти несносные животные, — рассерженно проговорил он. — Могу я хотя бы спокойно поспать? Тысяча чертей! Не поднять ли тревогу, не заставить ли всех взяться за оружие да бабахнуть первого же хищника, который попадется под руку?
Но в этот самый момент ужас, охвативший молодого человека, заставил его забыть о мести.
Лодка не была больше привязана к шлюпу. Она плыла по воле волн, а очертания шлюпа уже терялись в ночной тьме.
В довершение всего ее сопровождал кортеж кайманов, которые следовали один за другим, не удаляясь больше, чем на семь-восемь метров.
Шарль выпрыгнул из гамака, бросился вперед, схватил якорь и швырнул его в реку. Затем он что есть мочи толкнул мулата, спавшего сном праведника.
Якорь зацепился за дно, и лодка остановилась.
Удивленные кайманы — их была уже целая дюжина — тоже замерли, обошли лодку кругом несколько раз, по-прежнему следуя один за другим. Самый дерзкий подплыл ближе, прямо к якорному канату.
Молодой человек в ужасе увидел зловеще блестевшие глаза чудовища.
Вскинуть карабин и дать залп было секундным делом.
Как только раздался выстрел, послышался страшный крик, и эхо разнесло его далеко. Черная масса забилась в воде, задергалась в конвульсиях и исчезла в волнах.
— Что случилось, сеньор? — растерянно спрашивал мулат, оглушенный выстрелом и задыхающийся от порохового дыма.
— А то случилось, что наших кайманов стало вчетверо больше, да к тому же каждый из них превратился в человека на уба.
И, повернувшись в сторону шлюпа, Робен закричал во весь голос:
— Тревога!.. Друзья… к оружию!
Тем временем разбуженные выстрелом индейцы повскакивали с мест и сгрудились вокруг хозяина.
— Разберитесь с ними, — обратился Шарль к капитану, — организуйте оборону. А я сделаю еще дюжину выстрелов и отобью первую атаку. Торопитесь! Еще немного, и эти негодяи возьмут нас на абордаж.
Мулат тщетно пытался собрать индейцев и направить против общего врага.
Оторопевшие, растерянные, они были безумно испуганы. Даже не схватились за оружие, да и вряд ли в таком состоянии могли вообще им воспользоваться.
Сеньор Хозе разрывался на части, не зная, за что взяться, пока Шарль отстреливался. С борта шлюпа ответили выстрелами.
Шарль мгновенно разрядил револьвер и карабин без особого, однако, результата. Лодчонки неумолимо приближались.
Мулат, отчаявшись расшевелить индейцев, решил помочь Шарлю.
— Вы напрасно тратите заряды, сеньор, — сказал он, подойдя поближе и услышав, как пули со стуком отскакивают от выдолбленных из каменного дерева лодок. — Мерзавцы прикрываются своими уба, а сами плывут позади них. Видите следы на воде?
— Черт побери! А ведь вы правы. Я в темноте и не разглядел. Тысяча чертей! У меня кончились патроны.
— Возьмите пока мой револьвер, а я сейчас перезаряжу ваше оружие.
В эту самую минуту раздался крик:
— Канаемес!.. Канаемес!..
— Нас настигают. А эти олухи, похоже, готовы идти под нож, словно стадо баранов!
Звонкий голос Хозе перекрыл на мгновение крики индейцев-убийц, но их вопли все нарастали.
— Мужайтесь!.. Помощь близка!
— Смелее, Хозе! Смелее, мой друг! Ступайте на правый борт, а я останусь здесь.
Индейские уба подплыли совсем близко и врезались в борт лодки. Краснокожие были повсюду: на носу, на корме, по правому и левому борту. Цепкими руками ухватившись за снасти, лезли наверх. Лица выкрашены черной и красной краской, придававшей им еще более зловещий вид.
Напрасно Шарль и Хозе размахивали саблями, круша, не разбирая, все подряд. Двое не в силах были находиться одновременно везде и отбивать бесконечные атаки. Враги прибывали и прибывали, будто бы сама водная пучина порождала их.
Лодку сильно отнесло назад, и друзья остались лицом к лицу с неистовствующей ордой.
Индейцы — члены экипажа, увидев, что вражеские уба во множестве окружили их судно и, пустые, покачиваются на волнах, вышли из оцепенения. Собравшись все вместе, в тот самый момент, когда нападавшие уже почти одержали победу, они бросились в воду, стремясь захватить трофеи.
Шарль и капитан оказались в окружении дюжины крепких индейцев, так же, как и они, вооруженных саблями.
Завязалась смертельная борьба, и, если бы у друзей не осталось патронов, их разорвали бы на куски.
Шарль отступил на несколько шагов и выстрелил. Индеец повалился на палубу.
— Теперь ваша очередь, Хозе. Цельтесь в грудь.
Мулат дважды выстрелил и с радостью увидел, что оба раза достиг цели.
Он тоже отступил, размахивая мачете. Однако вскоре оба были зажаты в тиски. Индейцы набросились на них. Шарль выстрелил в последний раз, отбросил не нужный ему теперь револьвер, отошел еще на два шага и вздрогнул, ощутив пустоту за спиной.
Хозе, получив удар в плечо, вскрикнул и упал на колено. С быстротой молнии кинулся Шарль к товарищу и отбил очередное нападение. Однако в тот же момент оступился, потерял равновесие и почувствовал, что падает.
Чья-то железная рука ухватила его на лету, и Шарль услышал показавшийся ему очень грубым голос, который говорил по-французски:
— Держитесь, капитан…
В это мгновение сильный удар потряс лодку, раздался скрежет.
Кто-то могучий поднял Шарля, точно ребенка, и он узнал Винкельмана. Его голос, а тем более железная хватка были единственны и неподражаемы!
Винкельман успел только крикнуть:
— Бросайтесь в воду, капитан!
Шарль чувствовал, что его перенесли в шлюп, оказавшийся каким-то образом совсем рядом.
Канаемес, взбешенные и вне себя от гнева, мгновение колебались, потеряв из виду белых, совсем уже было очутившихся в их руках. А тут, к их изумлению, и мулат тоже исчез!
— Огонь! — скомандовал Маркиз, вскидывая карабин.
Почти одновременно прогремели четыре выстрела, потом, сразу, еще четыре.
Бандиты несли серьезные потери. Понемногу они начали отступать, оглашая округу душераздирающими отчаянными криками.
— Огонь! Огонь! — рычал Маркиз. Его карабин работал без передышки.
Ураган пуль обрушился на индейцев. Страшно свистя, пули вонзались в тела, кому-то пробивали грудь, кому-то сносили головы с плеч…
Побоище длилось не более минуты.
Вскоре голос Маркиза вновь заглушил стоны раненых и вопли умирающих.
— Прекратить огонь! Конец цепи перекиньте, пожалуйста, сюда. Надо же привязать к шлюпу эту посудину. И, если можно, немного света. Я хочу взглянуть на милые мордочки этих мерзавцев.
Опытный путешественник никогда не забудет запастись на всякий случай свечами. Особенно в этих местах, где человеческое жилье встретишь редко, свеча всегда пригодится в темную экваториальную ночь.
Желание Маркиза тотчас же исполнили. Бразильцы поспешно разорвали брикет и зажгли две свечи. Ах, если бы индейцы-беглецы, испугавшись встречи с канаемес, не вернулись обратно на лодку, этих запасов теперь и в помине не было бы. Проходимцы захватили их тогда с собой вместе с фонарем и прочими необходимыми вещами.
Маркиз взял одну свечу, другую передал Винкельману, перезарядил свой револьвер, велел компаньону сделать то же самое, осторожно перегнулся через борт шлюпа и через секунду был уже на лодке.
Семь или восемь скорченных трупов грудой валялись на носу. На корме шевелились несколько раненых. Кое-как они справились с покореженными руками и ногами и с невероятными усилиями бросились в воду.
— Не слишком-то хорошие условия для стрельбы, — пошутил Маркиз.
В это время из темноты послышались громкие крики.
— Дьявол! Что еще там такое? — проворчал молодой человек, вытянув руку и пытаясь рассмотреть что-нибудь в ореоле свечи.
Он увидел несколько уба, выстроившихся полукругом. Это были индейцы, сбежавшие во время атаки с поля боя.
Они безжалостно добили раненых и утопили их, лишний раз продемонстрировав свойственное этой расе хладнокровие.
Один из молодцов, заметив свет и испугавшись, как бы чего не вышло, на секунду оторвался от чудовищного своего занятия и на плохом португальском крикнул: