Темный Трон закашлял так сильно, что все члены его призрачного тела затряслись. — Ты задолжал мне, Адэфон Делат! Признай это, и я пошлю тебя к ней! Сейчас же! Признавай долг!
"Проклятие. Сначала Калам, потом я. Проклятый Темный Трон…" — Ладно! Я должен тебе! Признаю долг!
Бог Тени лениво махнул рукой.
Быстрый Бен пропал.
Темный Трон поудобнее устроился на престоле. — Такой хрупкий… Такой беззаботный, не обративший внимания на просторный, пустой зал. Бедный человек. Бедняга, бедняга… Ага, что у меня в руках? — Он взглянул на очутившийся рядом короткий серп. Прищурился и оглядел сумрачный покой. — Посмотрим на них! Нити! Хуже, паутина! Она повсюду — дворец явно нуждается в тщательной уборке! Нет, так не годится. Вовсе не годится. — Он провел лезвием серпа по магическим нитям и проследил, как они рвутся и растворяются. И улыбнулся: — Вот, теперь тут полная гигиена. Гораздо лучше.
Он пробудился от хватки стальных рук, замолотил руками и упал на колени. Лицо Калама придвинулось вплотную к его лицу, и в глазах ассасина Бутыл увидел полнейший ужас.
— Нити!
Бутыл оттолкнул его руки и поглядел на ровный песок. — Похоже, их начисто обрезали!
Стоящий рядом Скрипач воскликнул: — Найди его, Бутыл! Ищи его… приведи назад!
Молодой солдат изумленно уставился на сослуживцев: — Как? Как мне это сделать? Он вообще не должен был начинать! — Бутыл обошел тело колдуна, поглядел в замершие глаза. — Ушел. Прямо в логово Темного Трона. О чем он думал вообще?
— Бутыл!
— Ох, — сказал солдат, заметив еще что-то, — поглядите! Что такое? Что она задумала?
Калам оттолкнул Бутыла и упал на четвереньки, уставившись на кукол. И сразу вскочил: — Апсалар! Где она?
Скрипач застонал: — О нет, только не снова…
Ассасин уже вытащил оба кинжала. — Возьми ее Худ! Где эта треклятая сука?
Бутыл тихо улыбнулся, глядя, как двое мужчин побежали, сами не зная куда. "Идиоты. Но ведь так все и кончается, не правда ли? Если ничего никому не рассказывать. Ни о чем!" — Он обратился к наблюдению за куклами. — О, тут все интереснее и интереснее…
— Дурак пошел и самоубился, — сказала капитан Чистая Криница. — И лучшего целителя утащил прямо в проклятые Худовы врата!
Харлочель скрестил руки на груди: — Не думаю…
— Слушайте меня, — бросила капитан. Стоявший рядом Футгар усиленно закивал. — Теперь я главная, и в треклятом мире нет ни одной треклятой вещи, которую я…
Тирада осталась незаконченной: с северной стороны лагеря раздался вопль, затем воздух разорвал громовый вой — так близко и так громко, что Харлочель почувствовал, будто у него раскололся череп. Он присел и развернулся, увидев, как некий солдат пролетает над крышами палаток, роняя оружие… затрещали веревки… земля под ногами затряслась…
Явилась чудовищная, черная, размытая форма — и подобно молнии помчалась прямо к ним.
Ударная волна, словно тараном, поразила всех троих за миг до нападения зверя. Харлочель подлетел, упал на плечо и покатился, задыхаясь — мельком успев заметить, что капитан, словно сломанная кукла, отлетела в сторону, а Футгар попросту исчез в грязи, когда тварь прошла по его спине…
"Худовы зенки…"
В лагерь ворвались новые звери — лошади заржали, солдаты завопили в панике, сила атаки заставила сдвинуться повозки — и Харлочель рассмотрел одно чудище. "Нет, невозможно…"
Мир тревожно потемнел. Он скорчился, парализованный, неспособный даже дышать. Но спазм быстро пошел. Какая радость — наполнить легкие сладким, пыльным воздухом!
Рядом кашляла капитан. Она встала на четвереньки, выплюнула сгусток крови.
Со стороны Футгара раздался жалобный стон.
Заставив себя встать, Харлочель увидел, как Гончие ворвались в город — его глаза расширились, когда целая секция толстой стены взорвалась — к небу полетели кирпичи и камни, поднялась туча пыли, а потом до него докатилась новая волна…
… мимо пронесся конь с белыми от страха глазами….
— Не к нам! — пропыхтела Чистая Криница, силясь встать. — Слава богам — они просто мимо пробегали — просто….
Она снова закашлялась.
Ноги Харлочеля подогнулись, он опустился на песок. — Бессмыслица, — прошептал вестовой, дергая головой. Здания в городе рушились под напором…
— Что?
Он глянул на Криницу. "Ты не понимаешь… я поглядел в глаза черной твари, женщина!" — Я видел… видел…
— Что?
"Я видел чистый ужас…"
Земля снова затряслась. Новые крики сзади — он выкрутил голову и увидел, как пятеро зверей прокладывают пути по разоренному лагерю — больше, еще больше, чем… о боги…
— Он велел ждать… — начал Ното Свар и завопил, когда лошадь под ним дернулась столь резко, что захрустели кости (он готов был поклясться в этом!), повернулась задом к проклятому храму и рванулась так резво, что хирург поленом вылетел из седла.
Приземлился он неудачно — услышав, как хрустнули ребра — но боль исчезла под давлением более опасного несчастья. Рыбья кость вонзилась в гортань!
Он захрипел. Небеса сверху потемнели, глаза выпучились…
Девушка склонилась над ним. Нахмурилась.
"Глупый глупый глупый…"
Она протянула руку к зияющему горлу и выдернула кость.
Застонав от благости свободного дыхания, Ното Свар тут же зажмурился, вновь ощутив колющую боль, которую рождал в ребрах каждый вдох. Глаза открылись, наполнившись слезами.
Девушка все еще нависала над ним, но ее внимание было отвлечено. Она смотрела не на вход храма, а на улицу.
Туда, где кто-то бил в барабаны преисподней. Грохот заставил плясать мостовую под ним — новая боль…
"А день начинался так хорошо…"
— Не Солтейкен, — сказал Паран. Богиня извивалась на троне — вонзившийся в руку кусок отатарала поставил ее на грань пребывания в мире. — Вовсе не Солтейкен. Хотя может так казаться. Увы, Полиэль, все гораздо сложнее. Вестовой недавно сказал, поглядев в мои глаза… да, этого оказалось достаточно и, судя по этому вою, я все рассчитал верно…
Капитан поглядел на женщину, лежащую у ног богини. Без сознания, может, уже мертва. Он не думал, что Гончие озаботятся ей. Капитан подобрал поводья и выпрямился. — Боюсь, мне нельзя задерживаться. Скажу напоследок: ты совершила ужасную ошибку. К счастью, долго расплачиваться не придется.
Город сотрясали все более близкие удары.
— Смешайся со смертными, Полиэль, — добавил Паран, разворачивая мерина, — и заплатишь.
Человек, названный Страховидом — когда-то он имел другое имя и вел иную жизнь — скорчился в углу. Трое жрецов убежали в коридор. Он остался в одиночестве. "Так одиноко. Снова". Жалкий мятежник, молодой и гордый своими делами. Все пропало в единый миг.
Гральская лошадь, дыхание с ароматом свежей травы, зубы, словно резаки, вгрызаются в кости, срезав по пути плоть. Он везде видел зеркала своего уродства — всякий, взглянувший на него, корчил рожи и отворачивался, а иногда — хуже того — взирал с извращенным удовольствием. Ужас его положения пустил глубокие корни, наполнив душу алчными позывами видеть боль и страдания окружающих, видеть, как вокруг формируется легион жалких уродов, солдат нового знамени. Где каждый столь же мерзок, как он сам.
Явление Полиэли стало даром судьбы — а ныне мерзавец убил ее, медленно убивал ее — отнимая у него все. Снова.
По плитам пола застучали подковы. Он отпрянул, и всадник промчался по широкому коридору, переходя в быстрый галоп.
Страховид смотрел вслед, его глаза излучали ненависть.
"Потеряно. Все потеряно".
Он обратил лицо к алтарной комнате…
Быстрый Бен приземлился, словно кот; но поток ядовитого страдания сидящей в трех шагах плененной богини заставил его скорчиться, закрыв голову руками. "О, Темный Трон, ты умеешь позабавиться". Он повернул голову и нашел взглядом Торахвель, недвижно лежавшую у подножия алтаря.
"Бедная девочка… я никогда не мучил ее так. Но… покажите мне милосердного ребенка, и я во всеуслышание поклянусь, что верю в чудеса. Я просто отдавал должок. Ее привела сюда излишняя чувствительность. Но к чему жизнь, если нет тысячи поводов раскаиваться?"
В комнате присутствует отатарал. Нужно схватить ее и вытащить наружу. Подальше от этого отравленного дурдома — и все будет хорошо. Итак, Темный Трон играет честно. Как удивительно…
Тут он услышал завывание Псов, громким эхом разнесшееся по коридорам.
Паран выехал из прохода и резко дернул коня вправо — он едва успел разминуться с черным Шеном, мчащимся прямо в Храм. За ним показался Руд, затем Барен; в огромной пасти Барена извивалась и шипела рептилиеобразная пантера — она пыталась замедлить бег своего пленителя, цепляясь когтями за камни пола, но без всякого успеха. Далее бежали Слепая и Геар.
Вбежав в храм, Геар взвыла, и в ее голосе слышалась дикая радость, как будто один миг отделял Гончих от давно замышленной мести.
Паран поглядел им вслед, потом заметил Ното Свара, над которым склонилась безымянная девушка. — Худа ради, — бросил он. — Времени нет — поставь его на ноги. Солиэль, мы идем в твой храм. Свар, а где, во имя Бездны, ваша лошадь?
Девушка выпрямилась и поглядела на улицу: — Близится гибель моей сестры.
Капитан взглянул туда же и увидел Дераготов.
"Ох. Ведь это я все начал…"
Храм за их спинами содрогнулся, по стенам побежали трещины.
— Пора!
Быстрый Бен схватил сестру за капюшон и потащил к стене. Он понимал, что это бесполезно. Гончие пришли за ним, а в комнате витает дух отатарала.
Темный Трон никогда не играл честно, и колдун готов был признать: в этот раз его обхитрили. "В первый раз, он же и последний…"
Он поднял голову, услышав клацанье когтей по плитам коридора…
Страховид посмотрел на атакующего зверя. Демон. Прекрасное, чистое создание. С ним уже покончено, у него нет ничего, ради… "Да, пусть меня сразит красота".