— Нет. Другие ушли на войну. Войну ради выживания…
— К Худу Ассейл! — Голос Котиллиона загремел по всей пещере. — Одна клятая гордыня! Вы не победите! Посылаете клан за кланом в одни и те же грызущие челюсти! Проклятые идиоты! Откажитесь! Кошмарный континент не стоит драки. Вы не поняли? Для тамошних Тиранов это лишь игра!
— Это природа моего племени, — ответил Онрек, и Котиллион уловил в тоне нечто вроде зловредной насмешки, — веровать в собственную непревзойденность. Они желают выиграть, Котиллион Теневик, или заслужить забвение. Никаких альтернатив. Гордыня? Это не гордыня. Это причина, чтобы существовать.
— Мы перед лицом бОльших угроз…
— А им наплевать, — бросил Онрек. — Пойми же, Котиллион Теневик. Однажды, давно — по людским понятиям — твой компаньон обнаружил Первый Трон. Занял его, обрел власть над Т'лан Имассами. Но это была неверная власть, ибо сила Трона ветха. Она слабеет. Темный Трон смог пробудить клан Логроса — одну армию, обнаружившую, что еще привязана к Трону. Всего лишь географическая близость. Он не смог подчинить Имассов Крона, кланы Бентракт, Ифайле или еще более отдаленные. Когда Амманас последний раз восседал на Первом Троне, он был смертен, он не обрел новых аспектов. Не возвысился. Но теперь он нечист, и нечистота ослабляет власть. Котиллион, чем сильнее твой компаньон теряет материальность, тем сильнее он теряет и… правомочность.
Котиллон взирал на калеку. Потом перевел взор на Монока Охема и Ибру Гхолана. — Итак, вы тут, чтобы… изображать верность обету? — тихо произнес он.
— Мы обязаны сохранить свой род, — отвечал Гадающий.
— А если Первый Трон будет потерян?
Лязгнули кости — Гадающий пожал плечами.
"Боги подлые. Теперь я понимаю, почему мы потеряли армию Логроса в разгар Семиградской кампании. Они тогда просто… ушли". Его взор отыскал Онрека Сломанного. — Возможно ли, — спросил бог, — восстановление силы Первой Империи?
— Не отвечай, — приказал Монок Охем.
Половинка головы Онрека не спеша поворачивалась в сторону Гадающего. — Ты не подчинишь меня. Я не связан.
Ибра Гхолан, будто подчинившись неслышному приказу, поднял оружие на Онрека.
Котиллион воздел руки: — Стойте! Онрек, не отвечай. Будем считать, что я даже не спрашивал. Нет нужды… у нас и так много врагов.
— Ты опасен, — сказал ему Монок Охем. — Ты думаешь то, о чем нельзя думать, высказываешь то, о чем нельзя говорить. Ты словно охотник, идущий по невидимой никому тропе. Нам нужно обдумать последствия. — Гадающий отвернулся и заскрипел суставами, двинувшись к залу Первого Трона. Миг спустя Гхолан опустил клинок и пошел следом.
Котиллион снова погладил волосы — обнаружив, что лоб покрылся потом.
— Итак, — слабо улыбнулся Тралл Сенгар, — ты измерил нас, Котиллион. Встреча принесла горькие плоды и тебе, и нам. Стало ясно, что наши усилия по обороне Первого Трона лишены смысла. Ты решил удалить нас отсюда? — Глаза его прищурились, кривая ухмылка уступила место… чему-то иному. — Похоже, нет.
"Действительно, я шагаю по невидимой тропе — невидимой даже мне — но необходимость следовать ей как никогда велика". — Мы не оставим вас.
— Ты так говоришь, — буркнула сзади Минала.
Котиллон отошел в сторону. — Я призвал Темного Трона.
Ответная гримаса была неприятной. — Призвал?
— Мы позволили друг другу делать это, при большой нужде.
— Полное доверие к компаньону. Я думала, что ты его прислужник. Теперь все не так?
Он вымученно улыбнулся: — Мы хорошо знаем таланты друг друга. Они взаимодополняющие. — С этими словами бог собрался уходить.
— Времени не хватило, — бросила она ему в спину.
— На что?
— На обучение. Требовались годы. Чтобы вырасти. Чтобы пожить.
Он молча признал ее правоту.
— Забери их, — продолжала Минала. — Сейчас. Останемся я, Апт и Панек. Котиллион, прошу, забери их.
— Не могу.
— Почему!?
Он глянул на Онрека. — Потому что я иду не в Твердыню Теней…
— Куда бы ты ни шел, — сурово закричала она, — там лучше, чем здесь!
— Увы, не могу сказать того же.
— Он не может, — согласился Онрек. — Минала, он воистину на невидимой тропе. Думаю, больше не увидимся.
— Спасибо за доверие, — сказал Котиллион.
— Мой друг не в лучшей форме, — сказал Тралл, хлопнув Онрека по спине. Стук вышел гулкий, как по пустому ведру; полетела пыль, в груди что-то хрустнуло. — Ох, я сильно повредил?
— Нет, — ответил Онрек. — Сломанный наконечник копья. Он застрял в кости.
— И тревожил тебя?
— Только стучал немного при ходьбе. Спасибо, Тралл Сенгар.
Котиллион уставился на них. Какой смертный назовет другом Т'лан Имасса? "О, они сражались бок о бок. Мне нужно лучше понять Тралла". Но времени нет, как и на многое другое. Он снова повернулся к выходу и заметил — "бутылочное горло" вместо Ибры Гхолана охраняет Панек.
Бог направился к нему.
Панек поворотил голову. — Мне не хватает его.
— Кого?
— Ходящего-По-Краю.
— Почему? Не думаю, что этот мешок с костями сможет пробить хотя бы берестяной гроб.
— Не чтобы сражаться, Дядя. Мы удержимся. Мама слишком беспокойная.
— Какая мама?
Улыбка мальчика была ужасна. — И та, и та.
— Так зачем тебе Ходящий-По-Краю?
— Для сказок.
— Ох. Ясно.
— Драконы. Глупые, умные, живые и мертвые. Если все миры — клетки на игральной доске, то они — фигуры. Но ничья рука не двигает их. Каждый дик, каждый волен над собой. И еще есть тени. Ходящий-По-Краю объяснил мне. Те, что вы не видите.
"Объяснил, вот как? Да, наш жуткий ублюдок любит тебя сильнее, чем меня".
— Они отбрасывают тени, Дядя, — сказал Панек. — В наше Королевство. Каждый из них. Вот почему в нем так много пленников.
Котиллион нахмурился. Понимание росло медленно, но неотвратимо. Глаза бога раскрывались все шире.
Тралл Сенгар увидел, что бог пробирается мимо Панека, держась одной рукой о каменную стену; казалось, Котиллион вдруг опьянел. — Интересно, с чего бы это? Как будто Панек пнул его промеж ног.
— Если так, мальчик заслужил поцелуй.
— Слишком ты сурова, Минала, — ответил Тралл. — Я Котиллиону сочувствую.
— Тогда ты идиот. Но это я уже несколько месяцев как знаю.
Он молча улыбнулся ей.
Женщина уже глядела на кривой проход к Тронному залу. — Что они там делают? Раньше не входили.
— Думаю, обдумывают последствия.
— И где Темный Трон? Предполагалось, что он явится немедленно. Если сейчас атакуют…
"То нам конец". Тралл тяжело оперся на копье, освобождая левую ногу, болевшую сильнее правой. Но ненамного сильнее. "Мне точно конец. Но если сородичи решат взяться за нас всерьез — разницы не будет, исцелен я или нет". Он не понимал слабости их приступов, направления незрелых юнцов из племени Ден-Рафа. И зачем вообще беспокоиться? Если им нужен трон, то Трон Тени, а не здешнее костяное уродство. "Но если подумать, смысл обнаруживается. Союз со Скованным Богом и Несвязанными Т'лан Имассами, слугами того же бога. Однако мы, Тисте Эдур, придаем мало значения договорам с инородцами. Наверное, все это — лишь показное кровопролитие. Нужен один ведун, отряд зрелых воинов — и празднику конец".
И они придут. "Придут, едва узнают обо мне". Он не может скрыться от их глаз; не может встать сзади, пока режут молодых людей, не познавших жизни, не ставших настоящими солдатами. Детям не следует учить уроки жестокости и кровожадности, хотя следует знать о возможности таковых. Мир, в котором детей подвергают подобному — это мир, в котором слова о "сочувствии" звучат пустой насмешкой и наглым обманом.
Четыре атаки. Четыре — и Минала стала матерью семи сотен страдальцев, и половине из них грозит смерть… если не появится Темный Трон с дарами, опять — таки холодными и расчетливыми.
— Лицо предало тебя, Тралл Сенгар. Ты снова готов зарыдать.
Эдур поглядел на Онрека, потом снова на Миналу и Панека. — Ее ярость — ее доспех. Величайшая моя слабость в том, что я не могу соорудить себе такого доспеха. Просто стою, ожидаю. Новой атаки, новой музыки — криков, стонов, оглушающего рокота, создаваемого глупой кровожадностью… каждым столкновением копий и мечей.
— Но ты не сдаешься.
— Не могу.
— Ты слышишь не всю музыку боя, друг.
— То есть?
— Даже стоя рядом с тобой, я слышу молитвы Миналы. Даже когда она тащит убитых и раненых от опасности, она молит, чтобы не пал ты, Тралл Сенгар. Чтобы ты сражался и не лишал ее чуда, творимого тобою и твоим копьем. Чтобы ты никогда не оставил ее детей.
Тралл Сенгар отвернулся.
— О, — продолжал Онрек, — я ошибся, друг мой, и вызвал поток слез. Я пытался поддержать в тебе гордость, вместо этого сломав твою броню и глубоко ранив. Породив отчаяние. Прости. Так много забыто с той поры, когда я был жив. — Изрубленный воин молча глядел на Тралла. — Может быть, я смогу сказать и нечто более… утешительное.
— Прошу, попробуй, — прошептал Тралл.
— Иногда я чувствую в этой пещере нечто. Присутствие. Оно мягкое и живое. Оно… утешает меня, не знаю почему. Я не могу понять его источника. Временами мне кажется, Тралл Сенгар, что за нами следят. На нас смотрят незримые очи, и в них великое сочувствие.
— Ты сказал это, чтобы облегчить мою боль?
— Нет, я не стал бы обманывать.
— Что… от кого это исходит?
— Не знаю — но вижу, что оно затронуло и Монока Охема. Даже Ибру Гхолана. Чувствую их тревогу, и она меня тоже радует.
— Ну, — проскрипел чей-то голос, — это явно не про меня. — Тени слепились, создавая горбатый силуэт в плаще с капюшоном. Он колебался, словно не желая помещать себя в одно лишь измерение, привязывать к одному существованию.
— Темный Трон.
— Исцеление? Да, хорошо. Но у меня мало времени. Нужно спешить, понятно? Спешить!
"Очередное обновление перед лицом грядущего боя. Хотел бы я уметь молиться. Утешительные слова в голове… заглушающие все вопли и стоны вокруг. Чтобы утопить себя в словах".