Внезапно воздух снова сделался свежим. Кто-то подошёл и встал слева от неё. Она покосилась в ту сторону, затем подняла взгляд.
Карса Орлонг стоял неподвижно, глядя на разбухающую, вскипающую магическую воронку.
– Что это? – спросил он.
– Старшие, – прохрипела она. – Они собираются их уничтожить. Они собираются разорвать десять тысяч душ, если не больше… в клочья.
– Кто враг?
Карса, что за дыхание жизни ты с собой несёшь?
– Малазанский имперский флот. – Самар услышала ответ таксилийца и увидела, что он появился на палубе вместе с Пернатой Ведьмой и предой Ханради Халагом. Все они взирали, не отрываясь, на ужасающий, опутанный цепями водоворот силы.
Тоблакай скрестил на груди руки.
– Малазанцы, – сказал он. – Они мне не враги.
Ханради Халаг повернулся к Карсе Орлонгу и с резким акцентом, через запинку спросил:
– А тисте эдуры?
Глаза гиганта сузились в щёлки, он продолжал наблюдать за чародеями. От их магического творения исходил нарастающий гул миллионов яростных голосов.
– Нет, – сказал он.
– Тогда, – возразил преда, – они враги.
– Если вы убьёте этих малазанцев, – произнёс Карса, – за ними придут другие.
– Мы не боимся.
Тоблакайский воин наконец посмотрел на преду, и Самар Дэв показалось, что во взгляде его было презрение. Однако он ничего не сказал, а лишь отвернулся и опустился на корточки рядом с ней.
Она прошептала:
– Ты чуть не назвал его глупцом. Я рада, что ты сдержался. Эти тисте эдуры плохо переносят критику.
– Значит, они ещё глупее, чем можно было подумать, – проворчал гигант. – Но мы это знали и так, Самар Дэв. Они верят, будто их император способен меня одолеть.
– Карса…
Странные вопли послышались от колдунов, они принялись биться в корчах, как будто тела их, подобно марионеткам, надела на себя огненная рука и цепко, безжалостно взялась за хребты. Глаза Самар Дэв распахнулись. Этот ритуал корёжит их, ох… какая боль…
Громадная волна поднялась с глади внезапно успокоившегося моря. Она поднялась выше, затем ещё – и под ней, в нарушение всех законов мироздания, стали видны малазанские судёнышки, паникующие, пытающиеся расплываться кто куда… за исключением двух, которые по-прежнему продвигались вперёд – боевой дромон и чёрная вёсельная галера, шедшая от него справа.
Что?
Ханради Халаг выступил вперёд, едва заметив странный чёрный корабль, но с того места, где сидела Самар, ей не было видно его лица, лишь затылок. Однако не было сомнений в том, что внезапно он напрягся.
А затем начало происходить кое-что ещё…
Стена, поднятая магией, стала постепенно отрываться от морской глади, вся в клочьях пены и струях серой воды, срывавшихся вниз по мере того, как это яростное колдовское творение вздымалось ввысь. Нестерпимый, исполненный бешенства рёв разносился всё шире и шире, подобно шквалу атакующей армии.
Адъюнкт ровным, ничего не выражающим тоном окликнула:
– Быстрый Бен.
– Это не Пути, – тут же отозвался ошарашенный маг. – Старшие. Это не Пути, а Обители – причём насквозь пронизанные Хаосом, гнилью…
– Увечный Бог.
Чародей и Калам посмотрели на неё одновременно.
– Вы не перестаёте меня удивлять, адъюнкт, – заметил Быстрый Бен.
– Ты сможешь ответить?
– Адъюнкт?
– Эта Старшая магия – ты способен дать на неё ответ?
Быстрый Бен коротко покосился на Калама, чем немало удивил убийцу, однако в этом не было противоречия с тем, что он сказал:
– Если мне не удастся, адъюнкт, мы все умрём.
Сукин сын… ты что-то скрываешь…
– Времени в обрез, – сказала адъюнкт. – Если ты потерпишь неудачу, – добавила она, отворачиваясь, – у меня остаётся меч.
Калам проводил её взглядом. Она прошла через всю палубу, к корме. Затем, с колотящимся сердцем он воззрился на покачивающееся, пенящееся колдовское творение, заполонившее северное небо.
– Бен, у тебя мало времени, знаешь ли… пока она за мечом сходит…
– Сомневаюсь, что этого будет достаточно, – перебил чародей. – Разве что для нашего корабля и только для него одного. Обо всех остальных проще сразу забыть.
– Так сделай уже что-нибудь наконец!
И Быстрый Бен повернулся к Каламу с ухмылкой, которую убийца видел уже сотню раз. Этот огонёк у него в глазах был такой знакомый, такой…
Чародей поплевал на ладони, потёр их друг о друга и вновь повернулся лицом к созданию Старшей магии.
– Им нравится портить Обители… ладно, я тоже готов попробовать.
Калам оскалился:
– Ну, ты и наглец.
– Что-что?
– «Не перестаёшь удивлять» – как ты сам ей сказал.
– А, да. Так, теперь ты лучше отойди подальше. Давно я не практиковался. Боюсь, мог слегка… заржаветь. – И он вскинул руки.
Такой знакомый… такой… пугающий…
На борту «Силанды», в четырёх полётах стрелы мористее, Флакон ощутил, как по телу прошла волна дрожи. Он развернулся рывком, устремляя взгляд на баковую надстройку «Пенного волка». Быстрый Бен в одиночестве, гордо выпрямившись, возвышался на носу, широко расставив руки в стороны, как при каком-нибудь треклятом жертвоприношении…
…вокруг Высшего мага внезапно вспыхнуло пламя цвета грязи, пронизанной золотом, и поток его рванулся вверх, всё выше и выше – так быстро, так яростно… боги меня побери… нет, терпение, глупец! Если они…
Шепча молитву, Флакон устремил всю свою волю в направлении волшбы, творимой Высшим магом… – помедленнее, болван. Помедленнее! Давай, углуби тон, сделай его гуще, растащи по бокам, это просто обратный оползень, да, ползёт вверх по склону, огонь подобен дождю, языки золотого безумия, да, вот так…
Нет, не борись со мной, будь ты неладен. Мне плевать, насколько ты напуган… паникой сейчас всё только испортишь. Будь внимателен!
Внезапно Флакон ощутил запах, затмивший собой всё прочее. Пахло… мехом. Мягчайшее прикосновение не вполне человеческих рук – и все отчаянные попытки Флакона пригасить бешеный энтузиазм Быстрого Бена перестали иметь значения, ибо воля его оказалась сметена в сторону, точно паутинка…
Калам, приютившийся на деревянных ступенях полубака, увидел, как Быстрый Бен с широко расставленными ногами медленно взмывает над палубой, словно незримая сила взяла его за тунику, притянула поближе к себе – а затем встряхнула.
– Во имя Худа, что…
Магия, поднявшаяся в ответ на вскипающий серый шторм напротив, была подобна земляной волне, насквозь пронизанной горящими корнями, вздымающейся, опрокидывающейся внутрь себя, необузданной и дикой, сдавленной чьей-то неумолимой волей… И когда он спустит её – на ту, другую… Худ милосердный, никто из нас этого не переживёт…
Ханради Халаг дюжину ударов сердца не мог сдвинуться с места, глядя на то, как дикий хаос Старшей магии пугающе вздымается навстречу творению эдурских чародеев – сотни с лишним эдурских чародеев… тогда как на малазанском дромоне, внезапно осознала Самар Дэв, глядя в сторону флагмана, это творил один-единственный темнокожий человек, паривший сейчас над носом корабля, широко раскинув ноги и руки.
Преда пошатнулся, но сразу же выровнялся и принялся выкрикивать приказы – повторяя раз за разом одно и то же и, точно пьяный, кренясь в сторону своих магов.
Они рухнули на палубу, как будто он сшиб их с ног мощными ударами, разлетелись во все стороны, извиваясь и исходя пеной и всеми другими жидкостями…
Гигантская серая стена взорвалась внутрь себя, извивающиеся щупальца растворились в воздухе или принялись хлестать по морской поверхности, вздымая ввысь фонтаны клубящегося пара и пены. Слитный рёв раздробился, потом начал затихать.
Колдовство обрушилось, цепи, соединявшие магов на разных кораблях, рассыпались в мерцании, а местами лопались с лязгом, точно это были настоящие железные звенья.
Палуба под ними накренилась, и все, кроме Карсы Орлонга, с трудом удержались на ногах.
Самар Дэв едва сумела отвести от него взгляд и вновь посмотрела на тёмную стену земной магии – которая тоже понемногу слабела… Да, возможно, эти эдурские глупцы и не остановились бы перед тем, чтобы применить такую магию невозбранно… но тебя, малазанец, – кем бы ты ни был – такая дурость явно обошла стороной.
Ханради Халаг, не обращая внимания на своих чародеев, корчащихся в нечистотах, продолжал выкрикивать команды, и летэрийские матросы – бледные, шепчущие молитвы – на подкашивающихся ногах расползлись по местам, чтобы взять курс на восток.
Мы уходим. Малазанцы не уступили. Он выстоял против них… о, маг, я расцеловала бы тебя… и не только. Боги, я бы…
– Что говорят эдуры? – спросил Карса Орлонг.
Хмурый таксилиец передёрнул плечами, потом сказал:
– Не верят своим глазам…
– Не верят? – прокаркала Самар Дэв. – Они потрясены, таксилиец. И сильно.
Тот кивнул, покосившись на Пернатую Ведьму, которая в свою очередь наблюдала за ними троими.
– Тоблакай, эдуры говорят, что у этих малазанцев… что у них Седа на борту.
Карса сдвинул брови:
– Не знаю такого слова.
– Зато я знаю, – сказала Самар Дэв. Она улыбнулась тёплому солнечному лучу, внезапно пронзившему облачную завесу, чтобы лечь на её лицо. – Скажи им, таксилиец, что они правы. Так и есть. Это Седа. У малазанцев есть Седа, и на что бы там сегодня ни рассчитывали эдуры в своём высокомерии, эти малазанцы не испугались. Скажи им это, таксилиец. Всё скажи!
Калам опустился на колени рядом с Быстрым Беном, пару мгновений всматривался в обмякшее лицо мага, лежавшего на палубе с закрытыми глазами. Потом ударил его по щеке. Изо всех сил.
Быстрый Бен выругался, свирепо уставившись на убийцу.
– Я тебя раздавлю, как букашку, Калам.
– Боюсь, что сейчас, – проворчал тот в ответ, – букашка пёрднет – и тебя, Бен, за борт снесёт.
– Помолчи. Я что, не могу спокойно полежать ещё немножко?
– Адъюнкт идёт. Медленно, правда. Идиот, ты слишком сильно выложился…