Теперь у нас есть Высший маг. Настоящий. Этот Быстрый Бен, он же был прежде «Мостожогом». Настоящий Высший маг, который спас нас всех. Это хорошо.
На плаще её красовалась новая эмблема, вышитая серебряной, алой и золотой нитями – она немало гордилась плодами своих усилий. «Охотники за костями». А что, отличное имя. Не такое яркое, как «Мостожоги», конечно. И не сразу понятно, что оно значит, – но так и лучше, потому что вся история Четырнадцатой армии до сих пор простотой не отличалась. В ней было довольно тумана и мути, чтобы с первого захода не разобраться.
Зато у нас есть теперь Высший маг.
Малышка Синн подползла поближе, дрожа от холода, и Масан Гилани приподняла полу плаща с одной стороны. Синн скользнула в шерстяной кокон, прижалась потеснее и пристроила голову на груди Масан.
Неподалёку сержант Шнур всё ещё чехвостил Хруста, которому хватило мозгов помахать одному из вражеских кораблей, когда они плыли мимо, сразу после сражения, которого так и не случилось. Насколько ей помнилось, Хруст и под стенами И'гхатана крепко опозорился. Бегал, как полоумный, уши растопырив. А сейчас стоял и слушал сержанта с широченной бессмысленной улыбкой, лучась от счастья всякий раз, когда начальственное красноречие достигало новых изощрённых высот.
Что-то подсказывало Масан Гилани, что если это не прекратить как можно скорее, сержант не выдержит и бросится на Хруста с кулаками, вцепится в длинную тощую шею с громадным торчащим кадыком… Что угодно, лишь бы стереть дебильную ухмылку с этой лошадиной морды.
Маленькие пальчики Синн принялись поигрывать с грудью Масан, теребя сосок.
Что же это были за люди такие, с кем прежде была эта кроха? Она мягко оттолкнула руку, но та тут же вернулась. Ладно, пусть её. Но – проклятье – до чего же ледяные пальцы.
– Все мёртвые, – пробормотала Синн.
– Что? Кто мёртвые, крошка?
– Они все мёртвые… тебе нравится? По-моему, тебе это нравится.
– У тебя палец холодный. Кто мёртвый?
– Много.
Палец убрался, на смену ему пришёл горячий, влажный рот. Танцующий язычок.
Худ милосердный! Ладно, не самое плохое завершения для такого жуткого дня.
– Это моя сестра там прячется?
Масан Гилани подняла взгляд на капрала Осколка.
– Да.
На лице его мелькнула тень боли.
– Она не хочет мне рассказывать… что случилось в имении. Что было… с ней. – Он помялся, затем уточнил. – Твой плащ не первый, под который она забралась нынче ночью, Масан Гилани. Хотя ты и первая среди женщин.
– А, понятно.
– Я хочу знать, что произошло. Понимаешь? Мне нужно знать.
Масан Гилани кивнула.
– Я всё вижу, конечно, – продолжил Осколок, отворачиваясь и потирая лицо. – Каждый справляется, как умеет…
– Но ты – её брат. – Она снова кивнула. – И ходил за ней. Присматривал, чтобы никто не сделал с ней то, чего не следует.
Он издал тяжкий вздох.
– Спасибо, Масан Гилани. На твой счёт я как раз не тревожился…
– Не думаю, что ты тревожился и по поводу остальных, – возразила она. – Ни о ком из нас.
– Знаешь, – проговорил он, и она заметила, как по лицу у него потекли слёзы, – это то, что меня поразило. Люди здесь – все наши, кто выбрался из-под города, – говорили то же самое, что и ты.
– Осколок, – мягко сказала она, – ты всё ещё в Ашокском полку? Ты и все остальные?
Он покачал головой.
– Нет. Мы теперь «Охотники за костями».
Это хорошо.
– Мне нужно ещё ниток, – заметила она. – Я бы, может, позаимствовала ваши плащи как-нибудь… в погожий денёк…
– У тебя золотые руки, Масан Гилани. Я остальным скажу, если ты не против.
– Конечно, не против. Всё равно на этом корыте нам особо нечем заняться.
– Я тебе признателен. За всё.
– Тебе бы поспать, капрал. Сестрёнка твоя дышит так ровно… Думаю, тоже задремала.
Он кивнул ей и отошёл.
А если кто-то из солдат чего-то не поймёт и попытается обойтись дурно с этой несчастной малышкой, остальные сорок с лишним человек с него заживо спустят шкуру. И не только мы. Ещё Фарадан Сорт.
Четверо детишек выбрались на палубу, один из них заходился радостным смехом. Синн, угревшаяся в объятиях Масан Гилани, слегка шевельнулась, но так и не выпустила сосок изо рта. Далхонка проводила детей взглядом, радуясь тому, что они оправились после пешего перехода со всеми его тяготами и быстро пошли на поправку. Да, мы все справляемся, как умеем.
Так кого же видела перед собою Синн, когда говорила, что они все мертвы?
Нижние боги, я не уверена, что хочу это знать. По крайней мере, не сегодня вечером. Пусть спит. Пусть остальные играют, потом сворачиваются под одеялами где-нибудь в трюме. Пусть эта качающаяся на волнах громадина убаюкает нас всех. Быстрый Бен подарил нам всё это.
Брат с сестрой стояли на носу, кутаясь в плащи от пронизывающего ветра, и смотрели на звёзды, густо усыпавшие непроглядное северное небо. Над головами раздавались поскрипывание снастей, хлопанье тугих парусов. К западу силуэты тёмных гор на фоне неба отмечали полуостров Ольфара.
Сестра первой нарушила долгое молчание, повисшее между ними:
– Такое просто не могло произойти.
Брат коротко хмыкнул:
– Вот именно. И в этом весь смысл.
– Тавор не получит желаемого.
– Я знаю.
– К этому она привычна.
– О да, ей доводилось иметь дело с нами.
– Ты же понимаешь, Нихил, он спас нас всех.
Под тяжёлым капюшоном виканской шерсти ответного кивка было почти не разглядеть.
– В первую очередь, Быстрого Бена.
– Согласен. Итак, – продолжил Нихил, – мы сошлись на том, что это хорошо – то, что он с нами.
– Возможно, – отозвалась Бездна.
– Ты так говоришь лишь потому, что он тебе нравится, сестра. Нравится, как женщине может нравиться мужчина.
– Не говори глупостей. Всё дело в этих снах… и в том, что она вытворяет…
Нихил снова фыркнул.
– Заставляет учащаться дыхание, да? Когда эта звериная лапа хватает его так цепко…
– Хватит уже! Я вовсе не о том. Просто… да, конечно, хорошо, что он с этой армией. Но то, что она при нём… нет, тут я не уверена.
– А, так ты ревнуешь?
– Брат, я устала от этих детских подколок. Здесь есть принуждение – в том, как она использует его.
– Ладно, с этим я готов согласиться. Но для нас с тобой, сестра, жизненно важно только одно. Эрес'аль заинтересована. Она следует за нами, как самка шакала.
– Не за нами. За ним.
– Совершенно верно. И в этом суть вопроса. Станем ли мы ей говорить об этом? Должна ли об этом узнать адъюнкт?
– Узнать о чём? Что для неё и её армии какой-то обкончавшийся солдат из взвода Скрипача важнее, чем Быстрый Бен, Калам и Апсалар вместе взятые? Послушай, давай сперва выясним, что ей скажет Высший маг – обо всём, что случилось.
– То есть если он сообщит мало или станет расписываться в полном неведении…
– Либо заявит, что это он всеобщий спаситель и затребует все лавры себе, – тогда мы и решим, каким будет наш ответ, Нихил.
– Согласен.
Примерно дюжину ударов сердца они молчали, и наконец Нихил вновь подал голос:
– Тебе не стоит беспокоиться так сильно, Бездна. Полуженщина-полуживотное, покрытая вонючей шерстью, как мне кажется, едва ли завоюет его сердце.
– Но это была не моя рука… – Она внезапно осеклась, а затем разразилась потоком самых грязных виканских ругательств.
Нихил улыбался в темноте. Малодушно радуясь тому, что сестра этого не заметит.
Морпехи заполонили собой весь трюм, валялись на полу или сворачивались под одеялами, и от этой тесноты Апсалар делалось не по себе, как будто она оказалась в бочке. Отбросив покрывало в сторону, она поднялась. Две лампы, свисавших с потолочный брусьев, с трудом разгоняли мрак, фитили были низко прикручены. Воздух был спёртым и вонючим. Накинув плащ, она начала пробираться к люку.
Выбравшись наружу, Апсалар наконец оказалась на средней палубе. Ночной воздух был ледяным, зато наполнял лёгкие обжигающей свежестью. На носу она заметила две фигуры. Нихил и Бездна. Пришлось разворачиваться и топать на корму, но и там оказалось занято. Опершись о бортик, стоял человек. Невысокий коренастый солдат с непокрытой головой, несмотря на пронизывающий ветер, трепавший длинные пряди жидких седых волос. Он не показался ей знакомым.
Поколебавшись немного, Апсалар передёрнула плечами и подошла ближе. Он повернул голову, когда она оказалась совсем рядом, у бортика.
– Болячку себе накличешь, солдат, – сказала она. – Ты хоть капюшон накинь.
Старик закряхтел, но ничего не сказал.
– Меня зовут Апсалар.
– И ты теперь хочешь моё имя взамен, да? Но если я тебе его дам, всё закончится. Останется лишь молчание. Как всегда.
Она опустила взгляд на бурный пенный след, остающийся за кораблём. Волны чуть заметно фосфоресцировали.
– Я в Четырнадцатой армии новичок, – сказала она.
– Сомневаюсь, что есть разница, – отозвался он. – То, что я сделал, ни для кого не секрет.
– Я совсем недавно вернулась в Семь Городов. – Она немного помолчала. – Как бы то ни было, ты не одинок с бременем своих прежних деяний.
Он вновь покосился на неё.
– Ты ещё слишком молода, чтобы прошлое преследовало тебя.
– А ты, солдат, слишком стар, чтобы оно могло тебя всерьёз беспокоить.
Он отрывисто хохотнул и вновь уставился на море.
На востоке сквозь стремительно разбегающиеся облака проглянула луна, но свет её казался тусклым, приглушённым.
– Посмотри, – сказал он. – У меня глаз острый, но эта луна кажется просто белёсым пятном. И не тучи её скрывают. Там другой мир, верно? Другое царство, где другие армии копошатся в тумане, сражаются, выволакивают детишек на улицы, и мечи, красные от крови, поднимаются и опускаются, без конца. Пари держу, временами они смотрят вверх и думают, сколько же пыли подняли вокруг, так что даже не разглядеть тот, другой мир прямо над головой.