– Это один из тех серокожих, – произнёс он.
– Тисте эдур, – пробормотала Ян'тарь.
– С копьём, – продолжал Кулак. – Серолицый, как те, которых мы видели на чёрных кораблях.
Кенеб качнулся назад, у него кружилась голова.
– Мне нехорошо.
– Кулак, пожалуйста, задержитесь ещё на миг. Ян'тарь, что, по-твоему, здесь было?
Женщина покачала головой:
– Я никогда не видела, чтобы поле раскладывали таким образом. Это было… хаотично – прости, я не имела в виду стихию Хаоса. Это как камень, который катится вниз по ущелью, отскакивает тут и там, однако, куда бы он ни ударил, его удар истинен.
– Ты видишь в этом смысл?
– Немного. Пока нет.
Она помешкала, изучая карты, разбросанные по столу.
– Присутствие Опоннов было… неожиданным.
– Поведут или потащат, – произнёс Кенеб. – Кто-то не может принять некое решение, так сказал Скрипач. Но кто же это?
– Калам Мехар, – ответила адъюнкт. – Но вмешательство Вестника Смерти…
– Не сам Вестник, – возразила Ян'тарь, – а его толкование как праздной карты – деталь, которая, я полагаю, жизненно важна.
Приглушённые крики снаружи объявили о том, что показалась гавань Малаза. Адъюнкт посмотрела на Кенеба:
– Кулак, вот мои распоряжения на эту ночь. Вы командуете Четырнадцатой армией. Ни один не должен сойти на берег, исключая тех, кого я отправлю сама. Все корабли, за исключением «Пенного волка», должны остаться на внутреннем рейде – любые распоряжения причаливать следует игнорировать, пока я лично не сообщу вам иное.
– Адъюнкт, если я получу подобные приказы, они будут исходить от самой Императрицы. Мне следует их игнорировать?
– Кулак, тебе следует их не понять. Подробности этого непонимания я предоставляю на откуп твоему воображению.
– Адъюнкт, а куда собираетесь вы?
Женщина мгновение смотрела на него, потом, казалось, приняла решение:
– Кулак Кенеб, Императрица ожидает меня в Паяцевом замке. Я полагаю, она не станет дожидаться утра, чтобы вызвать меня. – Проблеск эмоций на лице. – Солдаты Четырнадцатой армии не возвращаются героями, так кажется. Я не стану подвергать их жизни ненужному риску. Я говорю, в частности, о виканцах и хундрильских «Выжженных слезах». Что касается изморцев, природа союза зависит от моей беседы с Императрицей. Если ситуация не изменится, я полагаю, их дислокация зависит от Ласиин, но я должна дождаться её слова. В конечном счёте, Кулак, это решение Смертного Меча Кругавы – высадятся ли изморцы и предстанут перед Императрицей, как они это сделали в нашем случае, или, если дела пойдут плохо, покинут нас? Я считаю, Кенеб, что у них должен быть выбор.
– А как считает адмирал Нок?
– Мы пришли к согласию.
– Адъюнкт, – не уступал Кенеб, – если Императрица попытается задержать изморцев, всё может закончиться сражением в Малазанской гавани. Малазанцы против малазанцев. Это начало треклятой гражданской войны.
Тавор нахмурилась:
– Кулак, я не предвижу подобных крайностей.
Но Кенеб продолжал настаивать:
– Простите, но мне кажется, именно вы не вполне понимаете ситуацию. Изморцы поклялись служить вам, а не Императрице.
– Она не станет этого слушать, – сказала Ян'тарь с неожиданными нотками разочарования и подошла к спящему Флакону; от пинка тот заворчал, потом закашлялся.
– Подъём, солдат, – произнесла она, вроде бы не замечая пристального взгляда адъюнкта.
Не будь дураком, Кенеб, она замечает всё.
– Кулак, ты получил приказы, – сказала Тавор.
– Слушаюсь, адъюнкт. Хотите, чтобы я забрал этого морпеха с собой?
– Нет. Мне нужно поговорить с Флаконом. Отправляйся, Кенеб. И спасибо, что был здесь этой ночью.
Выбора-то у меня не оставалось. В дверях он ещё раз оглянулся на карты. Повелитель Волков, Пряха Смерти, Королевы Жизни и Тьмы да ещё Король в Цепях. Повелитель Волков… должно быть, это изморцы.
Нижние боги, думаю, она уже началась.
Жемчуг стоял на парапете стены Паяцева замка, обращённой к гавани, и смотрел на тёмные очертания кораблей имперского флота, что качались на спокойных водах залива. Огромные транспорты, похожие на перекормленных бхедеринов, и дромоны конвоя на флангах, поджарые, точно волки. Коготь прищурился, пытаясь разглядеть посреди флота чужеземные корабли. Громадные, двухкорпусные… внушительные. Похоже, их там немало.
Как им удалось так быстро сюда добраться? И как Императрица узнала, что они прибудут? На первый вопрос возможен только один ответ – посредством Путей. Однако кто из свиты адъюнкта способен создать Врата такой мощи и ширины? Быстрый Бен? Жемчуг не верил в такое. Этот мерзавец любит свои секреты, он любит притворяться одновременно слабаком и кем-то воистину смертоносным, но подобные игры не впечатляли Жемчуга. Нет, Высший маг Тавор не способен открыть такой огромный разрыв.
Остаются проклятые чужеземцы. И это очень тревожит. Не исключено, что ситуация предоставляет возможность для каких-то упреждающих, скрытных действий. Которые теперь, с прибытием Императрицы, наконец-то становятся вероятными. И целесообразными – поскольку сейчас мы не представляем, кто пришёл к нам, в самое сердце Империи. Чужеземный флот, не встретив никакого сопротивления… подошёл к самой Императрице на расстояние удара.
Похоже, ночь будет насыщенной.
– Жемчуг.
Голос был негромким, но маг, не оборачиваясь, узнал говорящего. Как и то, что если обернётся, увидит, как Императрица Ласиин неодобрительно хмурится. Старые привычки, вот в чём дело. Нет, просто паранойя.
– Добрый вечер, Императрица.
– Это зрелище радует тебя?
Жемчуг скривился:
– Она прибыла. И в общем-то, своевременно для всех заинтересованных лиц.
– И ты с нетерпением ждёшь новой встречи с ней?
– Я некоторое время путешествовал в её компании, Императрица.
– И?
– И, отвечая на ваш вопрос, мне… всё равно.
– Мой адъюнкт не внушает преданности?
– Только не мне, Императрица. И полагаю – не солдатам Четырнадцатой армии.
– Жемчуг, но разве она подводила их? Хоть раз?
– И'гхатан…
Кажущийся бестелесным голос прервал его:
– Не будь дураком. Жемчуг, здесь только ты и я. Нас никто не слышит. Ни один человек не мог предвидеть случившееся в И'гхатане. С учётом всего адъюнкт Тавор действовала надлежащим и даже похвальным образом.
– Хорошо, – произнёс Жемчуг, припоминая ту ночь пожаров – далёкие крики, которые доносились до его палатки – где я прятался, как ребёнок, в злости и боли. – Если не считать того, что смысл меняется в зависимости от восприятия конкретного человека.
– Именно так.
– Адъюнкт Тавор редко выбиралась из происшествий – не важно, насколько благоприятных или удачных – незапятнанной. И нет, я не понимаю, почему так должно быть.
– Наследие Колтейна.
Жемчуг кивнул в темноту. Потом нахмурился. Ага, Императрица, теперь я понимаю…
– Итак, мёртвый герой… лишает мужества. Его имя становится проклятием. Его поступки – ложью.
Нет, будь ты проклята, я был достаточно близко, чтобы знать обратное. Нет.
– Императрица, это не сработает.
– В самом деле?
– Да. Напротив, мы все заражены. Вера и верность исчезают. Всё, что одаряло нас гордостью, становится запятнанным. Малазанская империя лишается героев, а без героев, Императрица, мы сами погубим себя.
– Тебе не хватает веры, Жемчуг.
– Во что именно?
– В эластичность цивилизации.
– Вера, о которой вы говорите, Императрица, больше похожа на упрямое отрицание. Отказ признавать симптомы, поскольку этот путь проще. Самодовольство служит лишь распаду.
– Многие слова можно сказать обо мне, – сказала Ласиин, – но самодовольство не из их числа.
– Простите, Императрица, я не это имел в виду.
– Этот флот катамаранов, – секунду спустя произнесла она, – выглядит довольно зловещим. Ты чувствуешь исходящую от него силу?
– До некоторой степени.
– Не следует ли из их появления, Жемчуг, что, вступив в союз с адъюнктом Тавор, эти чужеземцы ощущают в ней нечто, чего не чувствуем мы?
– Я не представляю себе их мотивов, Императрица, поскольку пока не встречался с ними.
– А ты этого хочешь, Жемчуг?
Как я и ожидал.
– По правде говоря, мне не слишком интересны их мотивы.
– Похоже, теперь тебя вообще мало что интересует, Жемчуг.
И кто же доложил тебе об этом, Императрица? Он молча пожал плечами.
– Флот встаёт на якорь в заливе, – внезапно произнесла Императрица и встала рядом с Жемчугом, её руки в перчатках легли на истёртый камень. – К причалам идут только два корабля. О чём она думает, отдавая такие приказы? И – что важнее – почему эти приказы не отменил адмирал Нок? – в конце концов, сигнальные флаги освещены. В моём распоряжении невозможно ошибиться.
– Императрица, – предположил Жемчуг, – для такого флота не хватит всех причалов гавани. Возможно, корабли будут причаливать в определённом порядке…
– Нет.
Он стоял молча и чувствовал, как по коже стекают капли пота.
– Её первый шаг, – прошептала Императрица, в её тоне слышался оттенок возбуждения, даже какого-то мрачного удовлетворения.
На верхушке башни позади них взвизгнул флюгер, и Жемчуг вздрогнул. О да, в ночь без ветра. Он посмотрел вниз, на город, и увидел факелы на улицах. Искры на труте, слух о прибытии в залив бежит из уст в уста, нетерпеливый, как похоть. Виканцы вернулись, и сейчас собирается толпа… пробуждается ярость.
Вот так, Императрица – если эти корабли нужны тебе у берега, тебе придётся быстро натягивать тросы.
Тебе нужны жертвы, которые сойдут на берег и разожгут пламя.
Она развернулась:
– Следуй за мной.
По проходу вдоль парапета, через пролёт в сам замок. Она шагала уверенно, даже энергично. Между двух завёрнутых в плащи, укрытых капюшонами силуэтов Когтей – он чувствовал, что оба держат Пути открытыми, сила незримо окутывает их скрытые руки.