Длинный, плохо освещённый коридор, брусчатка вспучилась там, где в глубине осела земля, она отмечала огромную трещину, расколовшую весь замок. Однажды всё это проклятое место рухнет в залив – и скатертью дорога. Разумеется, инженеры и маги заверяли всех, что это случится только через полстолетия, если не позже. И очень жаль.
На перекрёстке Императрица свернула налево – о да, она хорошо знала это место. Здесь, много лет назад, она убила Императора и Танцора. Убийство. Если его можно так назвать. Скорее, неосторожное содействие и подстрекательство. Вдоль другого наклонного прохода – и, наконец, к дверям палаты заседаний. Там стояло ещё двое Когтей, при виде них тот, что слева, повернулся и распахнул левую створку двери, так что Императрица прошла в проём, не замедляя шага.
Жемчуг прошёл следом, но, едва войдя в комнату, замедлил шаг.
Перед ним стоял длинный Т-образный стол. Приготовления к суду. Он сам оказался на пересечении. Приподнятый стул, в конце длинной ножки, отмечал главу судилища, а по бокам этого скромного трона сидели два человека, при появлении Ласиин оба встали.
Маллик Рэл.
И Корболо Дом.
Жемчуг изо всех сил старался скрыть своё отвращение. Прямо перед ним виднелись спинки трёх стульев, расставленных вдоль стола. Он замешкался.
– Императрица, – спросил он, – куда мне следует сесть?
Ласиин, опустившись на трон, мгновение изучала его, потом подняла тонкую бровь:
– Я не рассчитываю на твоё присутствие, Жемчуг. В конце концов, ты сам заявил, что не заинтересован в новой встрече с адъюнктом, и я избавлю тебя от этого бремени.
– Понимаю. В таком случае, чем мне следует заняться?
Жрец-джистал справа от неё откашлялся, потом произнёс:
– На вас, Жемчуг, возложена обременительная, но важная задача. Надлежащая организация, так? Отправка Пятерни, которую вы найдёте в сборе у ворот. Пьяница, который часто посещает таверну Купа «Висельник». Его имя – Банашар. После этого вы можете вернуться в своё жилище и ждать дальнейших указаний.
Жемчуг продолжал смотреть на Императрицу, но её взгляд не выражал ничего, будто подзадоривая спросить то, что ему хотелось сильнее всего: Когтю отдаёт приказы джистал, жрец Маэля? Человек, которого не так давно доставили сюда в цепях? Но он знал: её молчание и есть ответ. Он отвёл взгляд от Императрицы и внимательно посмотрел на Корболо Дома. Напанский ублюдок облачился в регалии Первого Кулака. Заметив самодовольное, презрительное выражение лица мужчины, Жемчуг почувствовал, как у него чешутся ладони. Два ножа, мои любимые, медленно вспарывающие это лицо – срезающие его – боги, не говоря уж о том, что я прямо сейчас могу вонзить клинок в эту проклятую глотку – возможно, я буду достаточно проворен, возможно, нет. Это проблема. Коготь, который прячется в этой комнате, уложит меня, разумеется, но вдруг они не ожидают… нет, Жемчуг, не будь дураком. Он вновь посмотрел на Императрицу, и что-то в её взгляде подсказало: она в полной мере осознаёт желания, с которыми он борется, – и веселится.
И всё же, он колебался. Пришло время, понял он, высказаться против этих решений. Постараться убедить её, что она призвала двух стервятников, которые уселись ей на плечи и жаждут не той, кто скоро усядется напротив – нет, они жаждут трона, стоящего рядом с ними. И они убьют тебя, Ласиин. Они убьют тебя.
– Вы можете идти, – свистящим голосом произнёс Маллик Рэл.
– Императрица, – выдавил из себя Жемчуг, – прошу вас, обдумайте хорошо слова Тавор, которые будут сказаны этой ночью. Она – ваш адъюнкт, и ничто этого не изменит. Никто не может изменить…
– Спасибо за совет, Жемчуг, – сказала Ласиин.
Он открыл было рот, собираясь продолжить, но замолчал. Поклонился Императрице, повернулся и вышел из зала. Итак, Жемчуг, ты оставил всё на Тавор. Вообще всё. Ты жалкий трус.
Однако же, кто погубил Лостару Йил? Да, адъюнкт, такое равнодушие должно когда-нибудь аукнуться.
Быть по сему. Эта ночь принадлежит им. Корболо Дома он уложит в другую ночь, как-нибудь на досуге, и да, именно так он и сделает. А может, заодно и эту ухмыляющуюся ящерицу, жреца. Почему нет? Шик пропал без вести, вероятно, мёртв. Итак, Жемчуг станет действовать, во имя Империи. Не Ласиин, но Империи, и этот миг – яснее, чем прочие, которые он мог припомнить, – когда сталкиваются две верности. Но, как всегда было для Когтей и для тебя самой – когда-то давным-давно, Императрица – выбор очевиден. И необходим.
Храбрые мысли, но всю дорогу, пока он спускался во двор, другой голос снова и снова нашёптывал ему, вновь и вновь вторгался в мысли. Одно слово, обжигающее, как кислота, одно слово.
Трус.
Хмурясь, Жемчуг спускался к нижнему этажу замка. Пятерня ждёт, когда ей дадут задание убить старика, бывшего жреца. И в этом деле Жемчуг тоже слишком долго ждал. Он мог заставить события раскрыться, дотянуться до Тайшренна – этот мерзавец практически сам похоронил себя, не говоря уж о целом гнезде скрытых помощников. О, имперский Высший маг желал находиться поближе к событиям. Но не участвовать в них.
Бедняга Банашар, преследуемый призраками, пьяный богослов, который просто хотел поговорить со старым другом. Но Маллик Рэл не желал, чтобы Тайшренна отвлекали. Потому что у жреца-джистала есть план.
Неужели Ласиин и вправду дура? Она ни за что не стала бы доверять им. Тогда в чём смысл присутствия этих двоих в зале? Вывести из равновесия Тавор? Из равновесия? Больше похоже на пощёчину. Императрица, неужели это необходимо? Даже если не думать о Тавор, людей вроде Маллика Рэла и Корболо Дома просто невозможно использовать. Они обернутся против тебя, как гадюки, которыми и являются.
Риск создания ложных слухов заключается в том, что, если им верят, лжец сам оказывается в паутине лжи, и сейчас Жемчуг начал осознавать некую… вероятность.
Чтобы погубить имя Колтейна, следует возвысить его врага. Корболо Дом, из предателя в герои. Каким-то образом… нет, я не желаю знать подробности. Тогда Ласиин не сможет казнить или хотя бы заключить в тюрьму героя, верно? Напротив, она должна продвинуть его. Императрица, ты загнала себя в ловушку. Поверить не могу, что ты этого не понимаешь…
Он пошёл медленнее. Он уже спустился на нижний этаж, через десять шагов – боковая дверь, которая выведет его к основанию стены, к укрытой тенями тропинке к воротам.
О чём же ты тогда стремишься сказать своему адъюнкту? Об исключительной опасности, в которой находишься? Ты просишь Тавор… о помощи? Будет ли она, войдя в этот зал, в состоянии увидеть и понять твою мольбу? Худа ради, Ласиин, это всё может очень, очень легко сорваться.
Жемчуг остановился. Он может сделать то, что необходимо, прямо сейчас. Дойти до восточной башни, распахнуть дверь Тайшренна. И сказать этому дураку то, что он должен услышать. Он может… Две фигуры в капюшонах вышли ему навстречу. Когти. Оба поклонились, потом один, слева, заговорил:
– Коготь, нам сообщили, что наша цель устроилась в «Висельнике». В переулке позади таверны есть отхожее место, которое он часто посещает ночью.
– Да, – ответил Жемчуг, внезапно почувствовав себя совершенно измотанным. – Это было бы идеально.
Два человека перед ним ждали.
– Что-то ещё? – спросил Жемчуг.
– В таких вопросах требуется ваше распоряжение.
– В каких?
– Сэр, убийство нежелательных.
– Да. Продолжай.
– Дело в том, сэр, что цель была указана нам… извне. Тем, кто ожидает беспрекословного повиновения.
Жемчуг прищурился, потом произнёс:
– Это убийство… вы не приступите к нему без моего прямого приказа.
– Мы ждём… подтверждения.
– Разве Императрица не подтвердила слова джистала?
– Нет, сэр. Она… ничего не сказала.
– Однако она была там.
– Была.
И как теперь это понимать? Она просто отпустила верёвку? Или тоже боится Тайшренна и потому рада натравить Маллика Рэла на Банашара? Проклятье! Я слишком мало обо всём этом знаю! Значит, сейчас выбора нет.
– Хорошо. Приказ подтверждён.
Когти, Маллик Рэл, не твои. И императрица… промолчала. Нет, похоже, что до возвращения Шика – если он вернётся – Когти принадлежат мне. И как удобно, Ласиин, что ты привела с собой шесть сотен…
Двое убийц поклонились и исчезли в боковой двери.
И вновь, почему у него такое чувство, будто его используют? Хуже того, почему это его больше не заботит? Нет, всё хорошо. Нынешней ночью он не будет думать, только повиноваться. Завтра… ну, завтра – совсем другое дело, верно? Завтра я разберусь со всем, что осталось. И решу то, что нужно решить. Вот так, Императрица. Завтра новый Глава Когтей наведёт порядок. И возможно… возможно, именно об этом ты меня и просишь. Или уже попросила – и собрала тот суд не для адъюнкта, а? Ты только что отдала под моё начало шесть сотен убийц-магов, верно? Ради чего ещё они могут понадобиться?
Правда заключалась в том, что он был не в силах прочесть мысли Императрицы Ласиин – и, определённо, был в этом не одинок.
В его животе пробудилась нервная дрожь, рождённая страхом, который Жемчуг не мог распознать. Шесть сотен…
Прими это, Жемчуг. Лостару убила не адъюнкт Тавор. Это ты. Ты отослал её, и она погибла. Вот так.
Но это ничего не меняет. Никакой разницы для того, чем я сейчас занят.
Пусть они все умрут.
Жемчуг развернулся и пошёл к своим покоям. Ждать новых приказов. Шесть сотен убийц, готовых, чтобы их натравили… но на кого?
Хеллиан решила, что ненавидит ром. Ей хотелось чего-то другого, не такого сладкого и лучше подходящего её натуре. Было темно, тёплый и влажный ветер утих, и призывный шёпот малазанских причалов походил на дыхание любовника, шевелящее волосы на затылке.
Сержант стояла и следила, как «Пенный волк» обогнал остальные корабли, следом за ним шла «Силанда». Однако со всех сторон доносился скрежет ползущих вниз якорных цепей, и судно под ней тоже замерло. Хеллиан, крутя головой во все стороны, выругалась.