– Они идут к причалам, – добавил Смелый Зуб. – На север, к Лестнице.
Он следил, как оба солдата заторопились к задней двери. Слишком уж нетерпеливо они побежали.
Врун, мастер-сержант знал это, намного крепче, чем кажется. Да и потом, вряд ли Когтю придёт в голову, что кто-то идёт за ним следом. А в такой толпе… ну, у них не должно быть серьёзных проблем. Солдаты любят убивать убийц…
Кто-то метнул горсть костей в глубине низкого зала.
И Смелый Зуб внезапно вздрогнул.
Должно быть, я размяк.
В собравшейся у причалов толпе было немало хорошо вооружённых людей, хотя до поры оружие пряталось под плотными плащами – пока зачинщики выдвигались на указанные им места. Кто-то обменивался незаметными кивками, кто-то перешёптывался.
Городская стража выстроилась неровной линией, пики нервно дёргались, когда самые бойкие задиры накатывали с насмешками и угрозами.
На кораблях были виканцы.
– И мы хотим до них добраться.
Предатели, все и каждый, а народ должен наказать предателей и тех, кто имеет с ними дело. Разве сама Императрица не прибыла в Паяцев замок? Прибыла, чтобы лично засвидетельствовать гнев Империи.
– Она уже так делала, точно, когда командовала Когтями.
– Не важно, что вы ждёте офицера, дураки, сигналы горят, и мы не глупцы – они призывают тех мерзавцев сойти на берег. Причалить. Высадиться. Поглядите на этих трусов! Они знают, что пришло время ответить за предательство!
– Уж поверьте, мы заполним весь залив головами виканцев – приятное зрелище ждёт нас поутру, верно?
– Нижние боги! Что это?
Целый хор голосов выкрикивает эти или похожие слова, руки подняты, пальцы тычут, взгляды следят за пылающим огненным шаром, который катится через полнеба к западу, оставляя серо-синий дымный хвост, похожий на след угря. Шар растёт быстро, тревожно.
Затем… исчезает – и спустя секунду из-за залива доносится чудовищный грохот, и где-то там возникло, заклубилось облако пара.
– Близко. Треть лиги, как думаешь?
– Ближе.
– Не такой уж сильный удар, однако.
– Должно быть, маленький. Меньше, чем казался.
– Прошёл прямо поверху…
– Это знамение! Знамение!
– Виканская голова. Вы это видели? Это была голова виканца! Послана самими богами!
На мгновение отвлёкшись на огненный шар, который, казалось, упал прямо за заливом, Коготь Сайген Марал заставил себя двинуться дальше. Убийцу радовала набухающая толпа, через которую он пробирался, толпа, которая вновь утихла, но сейчас её предвкушение стало острее.
Толкучка впереди вынудила бывшего жреца замедлить шаг, и это хорошо, поскольку всё уже шло не так, как запланировано. Цель следовало убрать этой ночью у Купа, и Пятерня, вероятно, пробралась в переулок за таверной, дожидаясь, когда Сайген свяжется с ними и сообщит необходимые подробности.
«Указать череп», так они это обычно называли. Идентифицировать цель, прямо здесь, прямо сейчас, лично. Должная награда за недельную слежку за этим дураком – увидеть само убийство. Как бы там ни было, дело обернулось так, что ему придётся нынче ночью самому вымазать руки кровью цели – раз уж решение убрать пьяницу принято.
Подходящее сочетание для двойственной верности Сайгена Марала. Воспитанный с детства среди Когтей Империи – с тех пор, как его в четырнадцать увели от тела матери после Отбраковки среди свечных ведьм в Мышином квартале, много лет назад – он далеко не сразу разочаровался в Императрице, и даже когда его разочарование вышло наружу, никогда бы не отыскал смысл или цель, если бы не мастер-джистал.
Империя прогнила, и Сайген знал, что он не единственный Коготь, который это понял; знал и то, что он далеко не единственный, кто следует приказам мастера-джистала – бóльшая часть Пятерни, спустившейся из Паяцева замка, принадлежала к призрачной «Чёрной перчатке», организации Маллика Рэла. По правде говоря, было невозможно сказать, сколько имперских Когтей переметнулось – каждый агент знал только троих, образуя раздельные ячейки по классической структуре самих Когтей.
В любом случае, Глава Когтей Жемчуг подтвердил приказ убить Банашара. И это успокаивало.
Он держался в десяти шагах за бывшим жрецом, остро чувствуя кипящее буйство толпы, подогретое идиотскими выкриками «Знамение!» и «Голова виканца!», но Сайген носил при себе некие предметы, заряженные магией, которые вынуждали людей не замечать его, мгновенно ослабляли их ярость, невзирая даже на грубые и жёсткие тычки локтями.
Сейчас он был уже рядом с причалами. Агенты мастера-джистала, внедрившись в толпу, подогревали её злобу и воинственность своевременными криками и призывами. Не больше пятидесяти солдат Городской стражи стояли против многих сотен человек, слабый заслон, который был заботливо обеспечен исключительной некомпетентностью офицеров в ближайших казармах.
Сайген приметил отряд тяжеловооруженных солдат, сопровождавших старшего офицера к центральному причалу, у которого сейчас маячил флагман адъюнкта. Их командир, убийца не сомневался, привёл с собой самое лучшее имперское подразделение. И это, в свою очередь, неизбежно приведёт к ночной резне, равной которой этот город ещё не видел. Даже Отбраковка в Мышатнике не пойдёт ни в какое сравнение.
Убийца улыбнулся.
Добро пожаловать домой, адъюнкт.
Внезапно у него перехватило дыхание. Под одеждой, на левом плече, пробудилось колющее ощущение. Маленький кусочек металла, вживлённый под кожу, сообщил, что Сайгена преследует некто с убийственными намерениями. Грубо. Убийца должен прятать подобные мысли. В конце концов, Моккра – самый распространённый природный талант, не требующий формального обучения – шепчущее беспокойство, вставшие дыбом волосы на затылке – подобным чутьём обладают слишком многие.
Тем не менее, даже неуклюжего убийцу может разок повести Госпожа, а Сайгена Марала, при всех его навыках и подготовке, может однажды протащить Господин.
Впереди, в пятнадцати шагах, Банашар выбрался из толпы. Сайген почувствовал Путь бывшего жреца – Моккра, да, с тем же результатом, что и мои заряженные предметы. Потеря интереса, внезапное смятение, растерянность – в конце концов, чем острее разум, тем уязвимее он для таких пассивных воздействий. Разумеется, любой убийца должен быть в состоянии отразить подобную магию. Достаточно просто знать о ловушке – и потому Сайген Марал не беспокоился. Его решимость была непоколебима.
Но сначала, разумеется, следует уничтожить тех, кто охотится на него самого.
Банашар направлялся к Лестнице. Сайген ничем не рискует, если немного задержится. Он приметил слева, где толпа поредела, выход из переулка. Убийца повернул в ту сторону и, миновав последнего человека, быстро свернул влево и скользнул в переулок.
Мрак, мусор под ногами, извилистый проход впереди. Он прошёл ещё пять шагов, приметил нишу и вжался в неё.
– Он собирается уложить пьяницу, – прошипел Гентур. – Обойдёт кругом и…
– Тогда пошли следом, – шепнул Врун, подтолкнув приятеля.
Они вошли в переулок и двинулись дальше.
Тени, укрывающие нишу, были слишком глубокими, слишком плотными для естественных, и оба солдата, не задумавшись, прошли мимо.
Слабый звук, что-то свистнуло мимо левого плеча Вруна, и Гентур захрипел, взмахнул руками, качнулся вперёд и упал. Врун резко обернулся и пригнулся, но недостаточно низко, и вторая крошечная стрелка ударила его в грудь, прямо напротив сердца. Солдата ещё вела инерция, ноги подкосились, и он рухнул, ударившись затылком о скользкие булыжники.
Сайген Марал ещё пару секунд смотрел на два неподвижных тела, потом перезарядил пружинные арбалеты, привязанные к запястьям. Первый выстрел, в основание черепа. Второй выстрел, в сердце – повезло, я целился ниже, в живот. Думаю, он не пожелал бы такой боли. Жалко. В любом случае… Что они собирались сделать? Ограбить меня? Не важно, всё кончено. Он поправил рукава, вновь спрятав оружие, и отправился за Банашаром.
Спустя шестую часть колокола Коготь осознал, что потерял бывшего жреца. В нарастающей панике он двинулся в обратную сторону, по улицам и переулкам, где свежий ветерок нёс сухие листья и укладывал их случайными узорами на мостовую.
Листья щёлкали, как катящиеся кости.
Огромные кольца скрученной верёвки, висящие на каменном причале, сжались, когда «Пенный волк» упёрся в них, потом корабль на мгновение отшатнулся, но тут натянулись тросы, привязанные к швартовочным тумбам. Загремел и гулко ударился о камни трап, а гарнизонный капитан и его стража уже шли по причалу. Подчёркнуто не замечая отряд «Красных клинков», что стоял по стойке смирно напротив трапа, во главе со своим одноглазым и одноруким командиром.
Пару мгновений назад нечто рухнуло в море прямо за вставшим на якорь флотом, и эхо громового удара до сих пор висело в воздухе, хотя тьма уже накрыла след яркого огненного шара. Воздух загустел от пара.
Кенебу показалось, что это событие вызвало подозрительно слабую реакцию, во всяком случае, со стороны адъюнкта и Ян'тарь. Было немало возгласов, защитных знаков, затем оживлённое обсуждение среди матросов, но этого и следовало ожидать.
Посмотрим правде в глаза, признал Кенеб, момент сейчас самый неудачный. Неудивительно, что тысячная толпа на набережной кричала о знамениях.
Кулак вновь посмотрел на приближающийся отряд.
– Адъюнкт, они собираются подняться на борт, – сказал Кенеб, когда она уже готовилась сойти на берег.
Тавор нахмурилась, потом кивнула и отступила от трапа. Ян'тарь встала слева от адъюнкта.
По трапу прогрохотали сапоги, капитан остановился в шаге от палубы корабля. Он огляделся, будто решая, что делать дальше.
Кенеб вышел вперёд и сказал:
– Добрый вечер, капитан. Я Кулак Кенеб, Восьмой легион, Четырнадцатая армия.
Секундное замешательство, затем мужчина отсалютовал.
– Кулак Кенеб, у меня есть приказы для адъюнкта Тавор Паран. Могу я подняться на палубу?