«Дэвид, стой, стой! У тебя на спине сидят две мухи цеце!»
Эта женщина была настоящей богиней – Дианой науки. Ловким движением она поймала в горсть обеих мух, убила их и продемонстрировала мужу. Они сидели в двух-трех дюймах от его шеи и уже готовы были укусить его.
Теперь он знал, что напал на верный след. В лаборатории закипела работа. Брюс уже раньше нашел великолепное животное для эксперимента – обезьяну. Впрыскивая ей спинномозговую жидкость обреченных негров, он легко вызывал у нее тот же роковой сон, какой наступал у людей. Прежде всего они занялись охотой на цеце. Вооружившись сетками для ловли бабочек и кисейными клетками с окошечками, которыми они пользовались для своих опытов в Зулуленде, эти неразлучные искатели усаживались в лодку и с помощью туземных мальчишек переправлялись через озеро. Они совершали прогулки вдоль его тенистых берегов, прислушивались к надоедливому жужжанию вившихся вокруг них цеце. Они старались избежать их укусов, но те их все-таки кусали, и после этого они целыми ночами не спали в ожидании первых страшных признаков болезни. Они возвращались в лабораторию и прикладывали клетки с мухами к спинам обезьян. Для них это было веселое времечко!
Секрет замечательных открытий Брюса заключался прежде всего в том, что он был страстным охотником, смелым, азартным, неутомимым – охотником и душою и телом. Если бы он был кабинетным врачом, прислушивающимся к всяким россказням миссионеров, или поверил бы на слово местным зоологам, то никогда не узнал бы, что «киву» – это то название, под которым известна в Уганде муха цеце, и никогда бы ее не нашел. Но он смело бросился в бой со своим заклятым врагом, а миссис Брюс была для него в этом деле третьей рукой и второй парой глаз.
Затем они приступили к жутким опытам. Каждый день они пасли своих мух цеце на умирающих пациентах, уже постоянно дремлющих, так что укусы насекомых их не беспокоили; затем они прерывали это пиршество и переносили клетки со злыми, недоевшими мухами на спины здоровых обезьян. Со всей нежностью и вниманием заботливых нянек, присматривающих за детьми на Парк-авеню, они следили за тем, чтобы залетные мухи со стороны не присоединились к их подопытным мухам, кусающим обезьян.
Любой другой исследователь на его месте, вероятно, сидел бы сложа руки и ждал, что случится с этими обезьянами, но Брюс был не из таких.
Он задумал втянуть в свою работу целую армию сотрудников для проведения одного из самых замечательных и оригинальных экспериментов в истории охоты за микробами. Он попросил аудиенции у напыщенного, разукрашенного перьями высокого сановника, фактического повелителя Уганды – Аполо Кагва. Он сообщил Аполо, что открыл микроба сонной болезни, убившей уже несколько сот тысяч его подданных, и сказал ему о том, что еще сотни тысяч уже носят в своей крови этого паразита и потому обречены.
– Но я знаю способ, как остановить эпидемию, грозящую уничтожить твою страну. У меня есть основания считать, что муха цеце – насекомое, которое у вас зовется киву, – переносит опасных микробов с больных людей на здоровых.
– Мне трудно в это поверить, – величественно прервал его Аполо. – Киву от начала времен живет на берегах озера Ньянза, а сонная болезнь стала сеять смерть среди моих подданных только за последние несколько лет.
Брюс не стал с ним спорить; он только резко сказал:
– Если вы не верите мне, я берусь вам это доказать. Ступайте на Крокодилову косу, которая кишит мухами киву. Сядьте на берегу и опустите ноги в воду на пять минут. Не прогоняйте от себя мух, и я ручаюсь, что через два года вас уже не будет в живых!
Эта маленькая хитрость увенчалась успехом.
– Что мне следует сделать, полковник Брюс? – спросил Аполо.
– А вот что. Для начала нужно окончательно убедиться в том, что я прав, – сказал Брюс, разворачивая перед ним большую карту Уганды. – Если я действительно прав, то в той местности, где есть сонная болезнь, должны иметься и мухи цеце. Там, где нет мух цеце, не должно быть и сонной болезни.
Брюс выдал Аполо сачки, банки мух и большие пакеты; он дал указания, как нужно организовать все это дело и как убивать мух, не подвергаясь риску быть ужаленным.
– Потом мы нанесем на карту все полученные данные, и вы увидите, насколько я был прав.
Аполо был довольно неглупый и энергичный человек. Он пообещал сделать все, что в его власти. Затем последовали поклоны и взаимный обмен любезностями.
В тот же день черный премьер-министр позвал своего старшего секретаря Секибобо, и весь полученный от Брюса инвентарь вместе со строгими инструкциями перешел от Секибобо к младшим чиновникам, а от них по нисходящим инстанциям к целой армии лодочников. Все колеса этой отлаженной феодальной системы пришли в действие.
Вскоре со всех концов страны стали поступать к Брюсу пакеты; они сыпались на него, как из рога изобилия, и вскоре завалили всю лабораторию, мешая ему продолжать опыты с обезьянами и рыться в кишках мухи цеце в поисках трипаносомы. Донесения поступали быстро и отличались идеальной точностью работы, которая велась неграми, а частично любителями-миссионерами. Это был редкий пример широкого научного сотрудничества, который почти невозможно встретить среди белых людей, даже среди медиков. Каждый пакет содержал в себе полный ассортимент кусающихся мух данной местности, и если после тщательной сортировки среди них оказывалась муха цеце, то в соответствующее место на карте втыкалась булавка с красной головкой; а если донесение при этом гласило также о «существовании сонной болезни», то к этой булавке присоединялась еще другая – с черной головкой. Начиная с энергичного Секибобо до последнего ловца мух, люди Аполо делали свою работу с точностью автоматов. В конце концов красные и черные точки на карте с ясностью доказали, что там, где водилась муха цеце, везде встречалась сонная болезнь, а где цеце не было, там не наблюдалось ни единого случая сонной болезни!
Работа казалась законченной. Все без исключения обезьяны, искусанные мухами цеце, насосавшимися предварительно крови от больных негров, заболели сонной болезнью, и часто их рты оставались открытыми, в то время как они ели свои любимые бананы. Другие же обезьяны, не искусанные мухами, – хотя они и содержались в одних клетках с больными и ели с ними из одной посуды, – никогда не проявляли никаких признаков болезни. Это был такой же убедительный и чистый опыт, как лучшие из проделанных Теобальдом Смитом…
Теперь следовало приниматься за дело! Если в Дэвиде Брюсе и дремал мечтатель и лабораторный исследователь, – ведь его всегда влекло к этому, – то в данный момент эти творческие черты совершенно исчезли и улетучились. Он снова почувствовал себя хирургом из Ледисмита, бесстрашным охотником на львов, истребителем антилоп куду.
Сонную болезнь нужно искоренить навсегда! Теперь это стало, по его мнению, уже простым и легким делом. Не имеет значения, что сотни тысяч негров носят в своей крови трипаносому и что все они, без сомнения, обречены на смерть; не имеет значения и то, что миллиарды жужжащих мух цеце продолжают адски зудеть на берегу озера. Самое главное: эти мухи живут только на берегу озера! И если они не смогут больше сосать кровь, зараженную сонной болезнью… А разве Аполо не был полновластным повелителем Уганды? И разве он не доверял всецело Брюсу и не преклонялся перед ним?..
Брюс снова созвал на совещание Аполо, Секибобо и всех младших начальников. Он объяснил им ясно и логично, что теперь нужно предпринять.
Аполо отдал приказ, и все черные жители приозерной области, со своими женами, детьми и домашним скарбом, покинув жалкие тростниковые хижины на берегу озера, устремились в глубь страны, на новые поселения. Они покидали – на много лет, а может быть, и навсегда – родные тенистые берега, где все они, так же как их далекие предки, росли, играли, ловили рыбу, торговали и производили потомство. Лодки, нагруженные циновками, глиняной посудой и детишками, одна за другой отплывали от родных островов, и мелодичные чарующие звуки тамтама никогда уже больше не разносились над уснувшими водами.
«Ни один из вас, – приказал Аполо, – не должен жить ближе чем в двадцати километрах от озера и должен никогда к нему не приближаться. Тогда сонная болезнь окончательно исчезнет, потому что муха киву живет только у воды, и если вас там не будет, то она не найдет ни одного больного, чтобы взять из него эту смертоносную заразу. А когда все наши больные наконец умрут – тогда вы сможете вернуться на прежние места и снова спокойно поселиться у берегов озера на вечные времена».
Невероятно законопослушные, жители приозерной полосы покинули обжитые места.
Вся страна близ озера Виктория-Ньянза быстро заросла буйной тропической растительностью и превратилась в первобытные джунгли. Крокодилы нежились на солнце там, где когда-то были большие деревни. Гиппопотамы лениво бродили по берегу, обнюхивая покинутые хижины…
Переселившиеся от озера племена перестали испытывать на себе ужасы сонной болезни. Вот как Брюс начал избавлять Африку от сонной болезни.
Это был триумф. Британская империя высоко оценила заслуги Дэвида Брюса. Он был произведен в полковники и посвящен в кавалеры ордена Бани. Что же касается леди Брюс – она, исполненная гордости за своего мужа, продолжала оставаться его верным и скромным помощником. Ее участие в экспедициях Брюс оплачивал сам, из своего скромного полковничьего жалованья.
Африка казалась безопасной для людей черной расы и открытой для доброжелательных белых. Но у природы в рукаве были и другие карты. Она почти никогда не позволяет завоевывать себя с налета, мощным натиском – как пытались (и кто будет винить их?) сделать Брюс и Аполо. Природа не собиралась так легко позволить лишить ее этих симпатичных паразитов – трипаносом сонной болезни. Прошло несколько лет, и вдруг в Кавирондо, на восточном берегу Озера, где сонная болезнь никогда не встречалась, – люди начали засыпать и не просыпаться. От охотников из тех мест поступали сообщения о случаях сонной болезни, имевших место даже в тех местах, которые казались безопасными, в местностях, где никто из людей не обитал. Королевское общество выслало другую комиссию (Брюс был занят упомянутым выше делом о козьем молоке, распространяющем мальтийскую лихорадку), в которую входил Таллок, молодой охотник на микробов. Однажды он отправился на пикник на берегу, в прекрасное спокойное место. Он думал, что здесь теперь безопасно, но его укусила муха цеце, и меньше чем через год глаза Таллока закрылись в последнем холодном сне. Комиссия отправилась обратно домой…