– Нет.
– Они ничего не сделали. За что вы их расстреляли?
– Это был приказ. На войне такое случается.
Теперь Прибке явно не терпелось завершить разговор.
– То есть вы просто выполняли приказы?
– Разумеется. Но я никого не расстреливал.
Когда Дональдсон вновь повторил, что он расстрелял 335 гражданских лиц в Ардеатинских пещерах, Прибке опять запротестовал:
– Нет, нет и нет!
После очередной ссылки Прибке на приказ Дональдсон заявил:
– Приказ – это не оправдание.
Явно раздраженный непонятливостью американского журналиста, Прибке повторил:
– В то время приказы выполнялись.
– И гибли гражданские лица, – продолжил Дональдсон.
– Да, гибли гражданские лица. Во всех частях света люди умирали и продолжают умирать. – Нервно улыбнувшись и дернув головой, Прибке добавил: – Вы живете в нынешнее время, а мы жили в 1933 году [когда Гитлер пришел к власти]. Можете вы это понять? Начиная с тридцать третьего года вся Германия была… нацистской. Мы не совершали преступлений. Мы делали то, что нам приказывали. Мы не преступники.
Дональдсон продолжил наступление:
– Вы депортировали евреев в концентрационные лагеря?
Прибке замотал головой.
– Евреев? Нет… Я ничего не имел против евреев. Я из Берлина. В Берлине немцы и евреи жили вместе. Нет, никого я не депортировал.
После этих слов Прибке сел в машину, захлопнул дверцу и бросил докучливому репортеру через открытое окно:
– Вы не джентльмен!
Автомобиль тронулся с места, а журналист язвительно рассмеялся:
– Я не джентльмен![751]
Во время Второй мировой войны Дональдсон, родившийся в 1934 году, был еще ребенком и не мог в ней участвовать. Но, став взрослым, он много думал о тех событиях, в частности о том, как Гитлеру удалось загипнотизировать немецкий народ. Работая на канале Эй-би-си, Дональдсон показывал практикантам «Триумф воли» Лени Рифеншталь как «первый настоящий пропагандистский фильм».[752]
К тому моменту, когда продюсер Хэрри Филлипс разыскал Прибке и установил за ним двухнедельное наблюдение,[753] интерес мировой общественности к нацистам и их преступлениям стал, по мнению Дональдсона, угасать. Однако интервью с Прибке потрясло мир. Наконец-то были сделаны первые серьезные попытки привлечь римского гестаповца к ответственности. В 1995 году Аргентина экстрадировала его в Италию, завязалась продолжительная юридическая битва. Сначала военный суд постановил, что Прибке должен быть освобожден на основании истечения срока исковой давности, но его снова арестовали, снова судили и в 1998 году приговорили к пожизненному заключению, которое, приняв во внимание старость подсудимого, заменили домашним арестом.
Прибке умер в Риме в 2013 году в возрасте ста лет. Католическая церковь отказалась хоронить его в итальянской столице. Поскольку Аргентина и Германия тоже запретили погребение на своей территории, было решено отправить тело в маленький горный городок Альбано-Лациале к югу от Рима. Провести панихиду согласилось Священническое братство Святого Пия X – католическая группа, отрицающая церковные реформы последних десятилетий и с сомнением относящаяся к холокосту. Пока гроб везли в церковь, полиция пыталась сдерживать разъяренных манифестантов, которые колотили катафалк.[754]
На суде Прибке до самого конца продолжал невозмутимо утверждать, что не признает себя виновным, поскольку исполнял свой долг. Правда, действуя из расчета 10:1, следовало расстрелять 330 человек, а было расстреляно 335 – шеф гестапо внес в список пять лишних фамилий. «Я ошибся», – признался он в интервью газете «Зюддойче цайтунг», но эта «ошибка», безусловно, воспринималась им как мелкая погрешность бухгалтерского свойства, не влияющая на общий успех хорошо организованной операции: жертвы со связанными за спиной руками были приведены в пещеры, где их заставляли опускаться на колени и убивали выстрелом в затылок.
Вспоминая свою многолетнюю работу на телевидении, Дональдсон с особой гордостью отзывается о нашумевшем репортаже из аргентинского городка: «Когда меня спрашивают: “Какое из всех ваших интервью вы считаете для себя главным?” – люди ждут, что я назову Рейгана или Садата,[755] но я отвечаю: “Самым интересным и важным было интервью с Прибке”».
Строго говоря, Дональдсон не относится к «охотникам за нацистами», однако, безусловно, разделяет их убеждения, как и другие журналисты, которые рассказывают об ужасах Второй мировой войны не только из любви к сенсационным заголовкам. «Я считаю, что о тех событиях забывать нельзя, поскольку придерживаюсь проверенной истины, которую сформулировал Сантаяна:[756] “Тот, кто не помнит прошлого, обречен на его повторение”».
Как правило, репортеры освещают открытия, уже совершенные «охотниками за нацистами», или руководствуются полученными от них сигналами. Однако интервью, взятое Дональдсоном у Прибке, явилось результатом самостоятельного журналистского расследования. Выйдя в эфир, оно поставило печать на судьбе бывшего эсэсовца. Комфортная жизнь в Аргентине закончилась. Его экстрадировали и осудили.
В 2015 году мир отпраздновал семидесятилетие освобождения Освенцима и других концентрационных лагерей, юбилей окончания самой кровопролитной войны за всю историю человечества. Неудивительно, что нацистов, которых следовало бы привлечь к ответственности, с каждым годом становилось все меньше и меньше. Все старшие офицеры, вероятно, уже умерли, а лагерные надсмотрщики, которым в 1945 году было двадцать, шагнули в новый век людьми преклонного возраста. Поскольку дожить до 2015 года могли только представители младшего состава, преследователи нацистов заспорили о том, стоит ли разыскивать их или же сагу об охоте на слуг рейха пора завершить.
По иронии судьбы, в начале нового тысячелетия в одной довольно-таки старой истории из разряда дел против низшего лагерного персонала наметился неожиданный поворот, в результате которого долгожителям из числа бывших нацистов пришлось принять новые правила игры. Процесс продолжался на протяжении нескольких десятилетий в США, Израиле и Германии, на каждом шагу порождая принципиальные вопросы, оставшиеся не вполне решенными даже после 2012 года, когда обвиняемый Джон Демьянюк (вышедший на пенсию автомеханик из Кливленда) скончался в баварском доме престарелых в возрасте 91 года.
Не вызывает споров только первая часть биографии Демьянюка.[757] Подобно многим другим участникам кровавых событий двадцатого века, он имел несчастье вырасти в регионе, жителям которого предстояло испытать на себе жестокость как сталинской, так и гитлеровской политики. Иван Демьянюк (Джоном он стал, получив гражданство США) родился в деревне под Киевом в 1920 году. По окончании всего лишь четырех классов школы начал работать в колхозе. В начале тридцатых годов, вознамерившись полностью уничтожить украинскую оппозицию, недовольную принудительной коллективизацией, Сталин спровоцировал голод, унесший жизни тысяч людей. Семья Демьянюка с трудом выжила.
Когда на территорию Советского Союза вторглись гитлеровские войска, Демьянюк был призван в Красную армию, получил серьезное ранение и после долгого лечения вернулся в строй. В 1942 году он оказался в германском лагере военнопленных, где многие советские солдаты умирали от жестокого обращения, голода и болезней. Однако, с точки зрения Сталина, те, кто позволил захватить себя в плен, были «предателями, бежавшими за границу».[758] Сразу же по возвращении наказанию подвергались не только они сами, но и члены их семей.
Неудивительно, что, учитывая эти обстоятельства, а также тяготы довоенной жизни при советской власти, некоторые военнопленные предпочитали связать свою дальнейшую судьбу с захватчиками и «добровольно» записывались в лагерные охранники или в солдаты Русской освободительной армии генерала Андрея Власова – героя первых лет войны, который, попав в плен, перешел на сторону врага. Власов утверждал, что его целью было свержение Сталина, а не служение Гитлеру, тем не менее фактически он сражался на стороне нацистских оккупантов.
Демьянюк, по его собственным словам, сначала состоял в украинском отряде СС (о чем свидетельствует татуировка с номером группы крови на внутренней стороне плеча), затем в Русской освободительной армии Власова, но в боевых действиях не участвовал. После войны, оказавшись в лагере для перемещенных лиц, он скрыл факт сотрудничества с нацистами, что позволило ему избежать участи других власовцев (их принудительно отправили на родину, где сам Власов и многие его сторонники были казнены).
В американском лагере Демьянюк женился на украинке и получил место шофера при армии США. Подавая прошение о присвоении ему статуса беженца, он сказал, будто на протяжении большей части войны выполнял сельскохозяйственные работы в Собиборе – деревне, ставшей печально известной благодаря нацистскому концентрационному лагерю, расположенному поблизости. По утверждению Демьянюка, он выбрал именно этот населенный пункт, потому что там было много украинцев.
В 1952 году он вместе с женой и дочерью перебрался в Соединенные Штаты. В семье появилось еще двое детей, а ее глава прекрасно адаптировался в кливлендской общине украинских беженцев, где прослыл убежденным антикоммунистом и христианином, мечтающим об освобождении родины от гнета советской власти.
Однако в 1975 году Майкл Ханусяк, редактор «Юкрейниан дейли ньюз» и бывший член Коммунистической партии США, составил список семидесяти предполагаемых военных преступников из числа украинцев, проживающих в Америке. В этом списке значился и Демьянюк – солдат СС, служивший надсмотрщиком в Собиборе. И ФБР, и украинская община заподозрили, что Ханусяк распространяет ложную информацию, переданную ему из Москвы. Но иммиграционная служба в то время уже испытывала давление со стороны члена конгресса Элизабет Гольцман в связи с бездействием в отношении бывших нацистов и потому начала наводить справки.