ему, победят ли немцы в войне». Словом, Гиммлер был удовлетворен тем, как действовали уголовники и осужденные члены СС и вермахта[956].
Подводя итоги деятельности части Дирлевангера на оккупированной территории Белоруссии, следует сказать следующее. За два года и пять месяцев личный состав штрафного формирования, по нашим подсчетам, сжег не менее 179 населенных пунктов и уничтожил в них более 13,5 тыс. человек. К этим жертвам надо прибавить жителей, расстрелянных во время локальных акций и транспортировок на принудительные работы в Германию, а также гражданских лиц, убитых при разминировании дорог. В донесении о результатах операции «Коттбус» говорится, что группа Дирлевангера уничтожила 14 тыс. человек (включая 2–3 тыс., подорвавшихся на минах)[957]. Если допустить, что все эти люди были убиты «дирлевангеровцами», тогда общее количество жертв возрастет приблизительно до 30 тыс. человек. Эта цифра представляется реальной и документально обоснованной.
Учитывая, однако, что в нашем распоряжении были не все документы, проливающие свет на преступления штрафников, вполне вероятно, что общее количество жертв может быть и больше.
Вместе с тем данные некоторых авторов выглядят чрезмерно и неоправданно завышенными. Так, не внушает доверия непонятно на чем основанное утверждение восточногерманского журналиста Пауля Коля о том, что с лета 1941 г. до июля 1944 г. команда Дирлевангеpa ежедневно убивала по 120 человек. В итоге публицист «получил» цифру в 120 тыс. убитых жителей[958].
Но, во-первых, зондеркоманда появилась в Белоруссии в феврале 1942 г. и, во-вторых, далеко не каждый день уголовники убивали по 120 человек. Кроме того, после отправки штрафников на фронт батальон более двух месяцев не совершал преступлений против гражданского населения.
Белорусские историки, очевидно, опираясь на выводы Коля, также полагают, что формирование Дирлевангера сожгло около 200 населенных пунктов и расстреляло 120 тыс. человек[959]. Если с числом сожженных деревень еще можно согласиться, то общее количество жертв особой части СС, на наш взгляд, явно завышено. Возможно, в будущем появятся новые архивные материалы, которые позволят дополнить картину, существующую на сегодняшний день.
Глава шестаяПОДАВЛЕНИЕ ПОЛЬСКОГО И СЛОВАЦКОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ
ВАРШАВСКОЕ ВОССТАНИЕ
22 июля 1944 г. войска 1-го Белорусского фронта под командованием Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского форсировали Вислу и устремились к Варшаве[960]. Первоначально военное руководство РККА хотело освободить польскую столицу, но в эти планы вмешалась большая политика[961].
Насколько известно, в период немецкого господства значительную роль в борьбе с оккупационными властями сыграли формирования «Армии Крайовой» (АК), чьи лидеры починялись польскому эмиграционному правительству в Лондоне. Командующий АК, генерал Тадеуш Комаровский (псевдоним «Бур») 25 июля 1944 г. радировал в Лондон о том, что находящиеся в его распоряжении силы готовы действовать по плану «Буря» и начать широкие боевые действия. Комаровский полагал, что поскольку Красная армия стоит у стен Варшавы, польские повстанцы, подняв восстание, помогут советским войскам и вместе с ними изгонят немцев из страны[962].
Это, однако, была военная сторона вопроса. Была еще и политическая, сводившаяся к тому, чтобы освободить польскую столицу до вступления в нее солдат и офицеров 1-го Белорусского фронта и дать возможность Польскому правительству в изгнании во главе с премьер-министром Станиславом Миколайчиком взять власть в свои руки. Правительство Миколайчика, при поддержке Великобритании, хотело восстановить довоенные границы республики и нивелировать результаты дополнительного протокола Пакта Молотова — Риббентропа, согласно которому у Польши были отторгнуты западные районы Белоруссии и Украины, вошедшие в 1939 г. в состав СССР[963].
Советское руководство такое развитие событий не устраивало. Сталин иначе представлял себе послевоенное устройство Польши. 21 июля 1944 г. в Москве был создан марионеточный «Польский комитет национального освобождения» (несмотря на то, что в Лондоне действовало вполне легитимное польское правительство). Советское правительство установило с ним «дипломатические отношения». Вспыхнувшее 1 августа восстание в Варшаве рассматривалось Сталиным как попытка АК помешать реализации программы по советизации Польши. Исходя из этого, оказывать серьезную помощь польским повстанцам в планы «вождя народов» не входило.
Вместе с тем на подступах к Варшаве 1-й Белорусский фронт столкнулся с упорным сопротивлением противника и потерял около 500 танков и САУ. Германское командование перебросило на этот участок несколько дивизий, включая войск СС9 чтобы, используя заранее подготовленные оборонительные рубежи, предпринять контрудары. Наступление Красной армии остановилось, и, чтобы успешно продолжать боевые действия в прежнем темпе, требовалась передышка[964].
Тем временем 9 августа 1944 г. в ходе переговоров между Сталиным и премьер-министром Миколайчиком, прибывшим в Москву 27 июля 1944 г., поднимался вопрос об оказании восставшим помощи оружием, боеприпасами и медикаментами. Эта помощь была оказана. С 13 сентября по 1 октября 1944 г. повстанческим формированиям Варшавы было сброшено с самолетов: одно орудие 45-мм, 1478 автоматов, 156 50-мм минометов, 505 противотанковых ружей, 170 русских и 350 немецких винтовок, 669 карабинов, 300 снарядов к 45-мм орудию, 37 216 мин к 50-мм минометам, 57 640 патронов к ПТР, 1312 600 винтовочных патронов, 57 640 патронов к ТТ, 18 428 ручных гранат, 18 270 немецких ручных гранат, 515 кг медикаментов[965].
Показательно, что это вооружение в Варшаву стали сбрасывать с самолетов в заключительной фазе восстания, когда его исход уже не вызывал никаких сомнений.
Надо сказать, что еще до начала боев в городе положение АК было не таким уж и прочным. Под командованием Комаровского находилось около 40 тыс. человек, и далеко не все из них были вооружены. В распоряжении повстанцев было приблизительно 1100 станковых и 60 ручных пулеметов, 300 автоматов, 1400 винтовок и 25 тыс. гранат. Свой план восстания АК не согласовывала с другими польскими силами сопротивления — «Армией Людовой» (АЛ), «Польской армией Людовой» (ПАЛ), Корпусом безопасности (КБ). Не было поставлено в известность о готовящемся выступлении и командование 1-го Белорусского фронта, вероятно потому, что штаб АК исходил из печального опыта установления связей с советскими частями, которые часто разоружали польских патриотов и передавали их органам НКВД. Именно в такой обстановке развернулись эти трагические события[966].
1 августа 1944 г. начались бои в Варшаве. В 17.00 повстанцы атаковали оккупационные войска. «Со всех сторон на временщиков-немцев посыпался град пуль, который разрывал марширующие колонны и попадал в здания, занятые ими, — вспоминал первые мгновения восстания генерал Комаровский. — В пределах 15 минут город с миллионом жителей стал ареной борьбы»[967].
Военный комендант Варшавы генерал-лейтенант авиации Райнер Штагель через полицию безопасности и СД был заранее проинформирован о возможном вооруженном выступлении поляков и усилил режим безопасности, введя во всех пригородах усиленное патрулирование. Но эти меры не смогли помешать восставшим, и комендант оказался отрезанным в своей штаб-квартире во дворце Брюль, а повстанцы сумели в некоторых частях города захватить охрану врасплох, блокировать улицы и жилые кварталы[968].
На борьбу с бойцами АК были брошены силы местного гарнизона — 4-й гренадерский полк, охранный полк быстрого реагирования «Варшава», 996-й, 997-й, 998-й земельные охранные батальоны, рота 225-й главной полевой комендатуры, 146-я моторизованная рота полевой жандармерии, 146-й инженерно-строительный батальон, 475-я противотанковая рота и 2-я батарея 743-го противотанкового дивизиона. В первые два дня боев польские патриоты понесли большие потери — 2000–2500 человек убитыми и ранеными, но инициатива оставалась в их руках. Эффективно действовали снайперы АК, препятствовавшие немцам очищать город[969].
На вспыхнувшее в Варшаве восстание немедленно отреагировал оперативный отдел германского Генштаба, подготовивший доклад о положении в городе. Начальник Генштаба, генерал-полковник Г. Гудериан, обратился лично к Гитлеру с предложением объявить Варшаву частью оперативной зоны 9-й армии вермахта и ввести в город войска, но фюрер, после недавнего покушения на него, организованного армейскими офицерами, отклонил предложение Гудериана и возложил задачу по подавлению восстания на СС. Вермахт должен был согласовывать свои действия с СС и отказывать подчиненным Гиммлера всю помощь, какая им потребуется[970].
Глава «Черного ордена» встретил известие о начавшемся восстании в Варшаве так: «Узнав о восстании в Варшаве, я немедленно отправился к фюреру и сказал: "Мой фюрер, это даже хорошо, что поляки восстали. Через пять-шесть недель мы уйдем, но Варшава будет уничтожена"»[971].
Гиммлер доверил командование операцией по уничтожению восставших обергруппенфюреру фон дем Баху; ссылаясь на распоряжение Гитлера, он отдал «шефу соединений по борьбе с бандами» специальный приказ. Сам этот приказ не сохранился, но некоторые его положения Бах-Зелевски озвучил после войны на Нюрнбергском процессе: