Следующей ночью рокер привел угостить джином двух своих подружек (отравились угарным газом, чтобы не идти в школу); те позвали кого-то еще... «Персиковая косточка» становилась популярной.
Если при жизни Айнаджи был не слишком преуспевающим хозяином, то теперь он, к собственному удивлению, стал самым знаменитым барменом среди нью-йоркских привидений.
Здесь собирался весь бомонд, все именитейшие призраки Лонг-Айленда (до которых еще не добрались охотники). Было удивительно, как это раньше никто не додумался подыскать местечко, где местная нежить могла бы спокойно пообщаться между собой, позагорать под лучами щедрой луны с бокалом восхитительного холодного фраппе в руке.
Но очень скоро о «Косточке» пронюхали существа куда более могущественные, чем приведения. И куда менее безобидные.
Это были вампиры.
Первый вамп совершенно пьяным взломался в бар мотеля на самом исходе ночи. Его рожа была испачкана в крови, глаза напоминали два открытых канализационных люка.
– Вамп!.. Вамп пришел!.. – пролетел шепоток над столиками.
Привидения всегда прогибались перед вампирами. Это, если можно так выразиться, было заложено у них в крови. Еще со времен Древнего Египта считалось, что вампиры – это белая кость минус первого измерения, его руководящая и направляющая сила; всякие же призраки и прочие страшники (как бы ужасны с виду они не были) – всего лишь масса, обычная рабочая сила.
Потому завсегдатаям «Персиковой косточки» пришлось почтительным вставанием приветствовать появление пьяного в дребодан упыря.
Вамп, смахнув по пути несколько столов и посетителей, пробрался к стойке.
– Кровь, – произнес он, еле двигая губами.
– Не завезли, – невозмутимо покачал головой господин Айнаджи.
Пожалуй, он остался единственным, кто, заглянув в канализационные очи вампа, сохранил полное самообладание.
– Кровь, – тупо повторил гость.
Виктор вышел на кухню и принес кварту уксусной эссенции. Он наполнил стакан до краев и подвинул его вампу.
Тот рассмотрел его содержимое на свет, понюхал, затем бросил недоверчивый взгляд в сторону Айнаджи и залпом выпил эссенцию.
– О-о-ф-ф-фф, – с удовлетворением отметил про себя вамп и, словно зомби, направился обратно к выходу...
С тех пор заведение господина Айнаджи стало местом сборища уцелевших после чистки 2009 года вампиров. Их было немного – штук шесть или семь. На прошлой неделе объявились еще двое. Это были французы, матерые волки, каждому из которых на вид было лет по триста-четыреста (средний возраст остальных едва превышал полсотни лет). Они называли друг друга Анжу и Демор.
Вампиры, как нью-йоркские, так и французские, проводили время за непонятными большинству посетителей «Косточки» беседами. Иногда упыри заказывали полюбившуюся им уксусную эссенцию, закусывая крысиными головами. Иногда кто-то входил в заведение, волоча за хвост огромную мерзкую крысу черной породы...
Французы в отличие от остальных вампиров (чье громкое чавканье отвадило от «Персиковой косточки» не одного клиента- призрака) редко прибегали за столом к помощи своих клыков. Шею крысы они обычно надрезали изящными ланцетами, а кровь собирали в фужеры.
Именно эти-господа потребовали от Айнаджи, чтобы тот нашел им парикмахера и брадобрея.
– Мы не можем уподобляться местной неопрятной публике, – заявили они, – нью-йоркцы слишком нетребовательны к себе.
– Но ведь сейчас модно носить длинные волосы и собирать их в косичку, – заметил Виктор. – И рыжеватые бороды, кажется, снова входят в моду.
– Одного из своих слуг, который решил прокомментировать мое приказание, я поместил в колодец, кишащий разъяренными кошками, – вспомнил француз.
О, кошки... Для любого из низших представителей минус первого измерения нет зверя страшнее и ненавистнее. Одна, две, три кошки – это еще куда ни шло. Их можно заманить в мусоропровод или просто накрутить им хвосты. Но когда кошек много – это могила. Когти этих ночных зверьков имеют одно ужасное свойство – даже царапина, нанесенная ими, может стать смертельной для привидения...
– Я вас понял, – поспешил -заверить чопорного француза господин Айнаджи.
– C’est bien, – важно кивнул тот.
Конечно, никого найти так и не удалось. Хозяину «Персиковой косточки» пришлось отыскать в своей ванной ножницы и попытаться вспомнить уроки, которые он брал (как давно это было!) во время службы на флоте у соседа по койке, бывшего' в допризывную пору парикмахером.
Французы, как это ни удивительно, остались довольны (впрочем, удивительного тут на самом деле ничего нет: они ведь не видели себя в зеркало!). Иностранцы стали стричься у Айнаджи через день, а бриться – два раза в сутки. Для этой цели пришлось приспособить бывшую спальню хозяина «Косточки» – на другие апартаменты французы не согласились из каких-то своих эстетических принципов.
Иногда Виктору казалось, что он может невооруженным глазом наблюдать, как шевелясь и вздрагивая, растут волосы вампов... Зрелище не из приятных. Даже для призрака.
Как-то раз, околачиваясь за стойкой и ожесточенно протирая фужеры (эктоплазма, черт побери, оставляет на стекле практически неудалимые пятна). Айнаджи размышлял о профессии ночного парикмахера. Полной риска и неприятных впечатлений... Этой ночью, как обычно – после двух часов – заявятся французы, которым опять нужно будет подравнивать отросшие за сутки патлы и сбривать похожую на звериную шерсть щетину. О, если бы: оставить этих господ хотя бы на месяц без бритвы, их холеные лица наверняка превратились бы в волчьи морды!
Виктор с тоской смотрел на столики, где торопливо допивали мутное пиво три тощих приведения, появившиеся в «Персиковой косточке» после недавнего взрыва на бензоколонке. В центре обеденного зала, напротив эстрады, дремал вампир атлетического сложения. Он взгромоздил на стол огромные ноги в бежевых носках. Из дыры на левом носке выглядывал длинный загнутый коготь. Айнаджи слышал про этого парня. Что он днем работает в каком-то лечебном заведении, где все уставлено холодильниками с донорской кровью. Вот он и хлещет ее там целыми литрами... Неудивительно, что он такой здоровый вымахал.
... Эх, а как здорово было раньше, когда вампы еще не подозревали о существовании «Косточки»!.. Привидения – милейший народ. Вежливы, предупредительны, уступчивы. В процессе взаимного общения за стойкой они обнаруживают свои самые лучшие качества... С приходом вампиров атмосфера непринужденности, царившая здесь, безвозвратно улетучилась.
Дело было даже не в том, что привидения стали реже ходить в мотель к Айнаджи. Самое досадное, что столь редкие теперь посетители боятся теперь даже разговаривать. Сидят за столиками, скукожившись, как эти ребята с бензоколонки, и думают лишь о том, как бы не рассердить вампов.
Айнаджи поставил очередной фужер на стойку.
«Вот интересно, – думал он, – говорят, что вампов убить нельзя. Ну а как он будет жить, если ему отрезать напрочь башку и выбросить ее в мусоропровод?.. Хм, наверное трудно ему придется без головы».
Хозяин «Косточки» выглянул в окно. Луна высоко. Скоро должны заявиться французы – занудливые, чопорные и заросшие.
Глава 13
– Здесь еще кто-то есть, – шепнул Игон, кивая головой в сторону загадочно темнеющего силуэта автомобиля на другой стороне дороги.
– Ерунда, – отмахнулся Рэйман, – сейчас в Нью-Йорке полно брошенных авто.
– Все-таки нам следует быть поосторожнее...
Они оставили свой лимузин метрах в ста от мотеля. Но даже это не могло им гарантировать полную анонимность визита в «Персиковую косточку». Если вампиры и в самом деле слетаются сюда со всего города, то вся местность около перекрестка Джесеп-авеню и Галвестон-авеню должна кишеть ими... Что, впрочем, пока что не подтверждалось фактами.
Было решено подкрасться к зданию мотеля, осмотреться, а там уже действовать по обстановке... Разумеется, отправляясь в это путешествие, охотники не забыли прихватить свои бластеры и большую эктоплазменную ловушку.
Прятаться в складках местности было бесполезно – лучше уж пробежать скорее открытый участок пути, надеясь, что призраки или вампиры не особо озабочены охраной своего злачного места.
Охотники быстро преодолели стометровку и остановились у задней стены дома. Лизун распластался по стене так, что на поверхности выделялись лишь его глаза, и с величайшей предосторожностью выглянул за угол.
– Хвоста нет, – тоном профессионала заверил он. – Все тихо.
– Что теперь? – поинтересовался Уинстон.
– Надо идти в разведку, – пожал плечами Игон.
– Лучше держаться всем вместе. Иначе мы, чего доброго, перестреляем друг дружку...
– Логично, – согласился Питер. – Но я, например, даже приблизительно не представляю себе, где именно тут могут собираться вампиры.
– И представлять нечего, – ответил Спенглер. – Искать нужно под землей. А в любом мотеле, как известно, есть лишь одно подземное помещение – это бар...
– Усекли, – поднял руку Питер. – Хорошо, теперь можно идти.
Они осторожно отодвинули оконную раму и по одному забрались внутрь здания.
В нос сразу шибанул отвратительный кисло-сладкий запах. Под ногами что-то с тихим хрустом рассыпалось, зашелестела бумага.
– Может, все-таки включить фонарь? – не выдержал Уинстон.
– Лучше не надо, – отозвался Игон.
...Тишина казалась мертвой.
Но первое впечатление было ошибочным. В уши постепенно прокрадывался еле уловимый звук, напоминающий звон бубенцов. Откуда он исходил – было непонятно. Вместе с бубенцами слух улавливал чьи-то голоса, обрывки разговоров... Но потом вдруг казалось, что это просто шум ветра за окном.
– Стекло, – вдруг, остановившись, прошептал Рэйман. – Режьте меня на части, но здесь неподалеку кто-то чокается хрустальными фужерами!..
В следующую секунду тишину взорвал дикий нечеловеческий вопль.
– Уээ-у-у-у-ээээ!!
Охотникам показалось, что кровь створаживается в их жилах от этого крика. За все время работы с привидениями, призраками и оборотнями им не приходилось слышать такого... Лизун законопатился в какую-то щель и издавал оттуда тихий пульсирующий писк.