Госпожа Кюммельзафт выключила магнетизатор и отступила на несколько шагов. Поймать привидение Том должен самостоятельно. И он точно знал, как заманить НЕПРОПРИВа в ловушку. Это получалось только при помощи правильных слов. НЕПРОПРИВа ловят на оскорбления.
– Послушай-ка, ты, белоглазая серая картонка! – крикнул Том, запрокинув голову к парящему над ним привидению. – Такой, как ты, мне ещё не попадался. То ли кусок запылённого угля, то ли неправильно сделанный фотоснимок?
НЕПРОПРИВ издал раздражённый рык и опустился ниже. От холода, исходящего от него, Том озяб, и по коже снова забегали рыжие муравьи.
– Нет, погоди! – продолжил он. – Теперь я понял. Какой-то огненный дух поразвлёкся и превратил тебя в обрывок закоптелой бумаги. Дурная шутка, она нисколько меня не смешит.
НЕПРОПРИВ издал вой, от которого расплавились, словно разогретый воск, подсвечники на алтаре.
«Вот сейчас, – подумал Том и потёр уши, заболевшие от воя, – он будет готов! Сейчас он на меня набросится». Контактно-компрессионная ловушка была на ощупь приятно тёплой, когда Том вынул её из кармана. Экзамен по метанию КОКОЛОВа он уже сдал – на «хорошо с плюсом». Всего два промаха из пятнадцати попыток. Но теперь даже один промах мог иметь крайне болезненные последствия.
НЕПРОПРИВ навис над Томом, словно грозовая туча, и таращился на охотника жуткими глазами.
– Ах, да что там! – крикнул Том. – Теперь-то я знаю точно. Ты просто обрывок спятившего рубероида!
Привидение зашипело и зафыркало так злобно, что у Тома волосы встали дыбом, как иглы у ёжика, но ниже так и не опустилось. Проклятие! Что же делать?
– Я Двена-а-адцатый посла-а-анник! – раздалось из его белого рта.
Том растерянно оглянулся на госпожу Кюммельзафт, но напарница ответила ему таким же недоумённым взглядом.
– Двенадцатый посланник? – переспросил Том. – От кого?
– Он тебя уничто-о-ожит! – ответил НЕПРОПРИВ.
– Кто же это? – настаивал Том.
Но НЕПРОПРИВ не отвечал. Он раскрыл рот так широко, что Том мог пересчитать все его чёрные зубы, и издал такой ужасный крик, что у Тома, несмотря на фильтр гиперзвука, чуть не лопнули барабанные перепонки. Затем привидение потянулось к охотнику ледяными пальцами и тенью ринулось к нему сверху.
В тот же миг Том метнул ловушку. И не промахнулся.
С резким шипением шар скрылся внутри тёмной фигуры НЕПРОПРИВа – и привидение исчезло. А ловушка упала на пол и покатилась по проходу между скамейками, пока не остановилась перед ступенями алтаря.
Хедвиг Кюммельзафт со вздохом облегчения подошла к Тому и обняла его за плечи.
– Великолепный бросок, мой дорогой, – сказала она. – Нечасто такое увидишь.
– Ах, пустяки, – пролепетал Том, застенчиво поправляя без надобности очки.
Затем он подбежал к ловушке и поднял её. НЕПРОПРИВ сидел внутри шара, словно муха в янтаре, и смотрел в полной растерянности, насколько можно было судить по негативной проекции его лица.
– Для твоего отчёта нужно выяснять, из какого века он родом? – спросила госпожа Кюммельзафт.
– К счастью, это не требуется, – ответил Том и зевнул. Он вдруг почувствовал огромную усталость.
– Не так уж много разрушений он тут учинил, – сказала госпожа Кюммельзафт, оглядываясь по сторонам. – Вон у той статуи нет головы, а кафедрой пастора он, судя по всему, орудовал как дубиной, но в остальном всё вполне пристойно. Меня интересует только одно: где же прячется пастор?
– Может, он по неосторожности пожал руку своему бесчинствующему посетителю? – пробормотал Том и снова зевнул. – Если НЕПРОПРИВ ответил крепким рукопожатием, то пастор сейчас лежит где-нибудь одеревеневший и снова шевельнётся самое раннее через месяц.
– Вполне возможно, – ответила госпожа Кюммельзафт. – Но иногда жертвы могут хотя бы подать знак. Эй? – крикнула она в тёмную глубину церкви. – Есть тут кто? – Её голос разнёсся эхом под сводами, как будто блуждая от колонны к колонне.
Ответа не последовало, и Том с госпожой Кюммельзафт уже собирались более основательно заняться поисками исчезнувшего пастора, как вдруг из-за алтаря послышался слабый голос:
– Эй! – Седовласый невысокий мужчина осторожно выглянул из-за ограждения алтаря.
– Вы можете выйти! – крикнул ему Том, подняв над головой ловушку с НЕПРОПРИВом. – Мы поймали привидение. Ваша церковь теперь избавлена от духов.
– О, неужели это правда? – воскликнул пастор и медленно поднялся во весь рост. Он был почти невидим в своём чёрном одеянии. В темноте светились только его седые волосы да бледное лицо. – Оно бросалось подсвечниками! – пожаловался он, спускаясь нетвёрдой поступью по ступенькам алтаря. – Святому Антонию оторвало голову. А от святой Бригитты вообще остались одни щепки.
– М-да, радуйтесь, что привидение не добралось до вас, – сказал Том, пряча в карман куртки ловушку с НЕПРОПРИВом.
– П-почему, молодой человек? Какие бы это имело последствия? – заикался пастор.
– Ну, во-первых, было бы очень больно, если бы НЕПРОПРИВ прикоснулся к вам, – ответил Том. – И, во-вторых, вы бы одеревенели. Как доска. Или как одна из этих фигур святых. Минимум на месяц.
Пастор посмотрел на Тома с ужасом.
– В самом деле? – ахнул он.
– Сто процентов, – подтвердил Том и отвернулся зевая. В этот момент он хотел лишь одного: лечь в постель.
– Хорошего вам вечера, – пожелала Хедвиг Кюммельзафт пастору, всё ещё более чем растерянному. – Передайте от нас привет вашей сестре и скажите ей, что дух больше не будет досаждать.
– Ах да, э-э, конечно! – крикнул пастор им вслед. – Но откуда вы знаете мою сестру?
– Ох, она сама вам расскажет, – ответил Том и закрыл за собой дверь церкви.
Загадочные дыры
– Двенадцатый посланник, – бормотал Том, когда они с госпожой Кюммельзафт возвращались в гостиницу. – Что это значит?
– Я и сама хотела бы знать, – ответила Хедвиг Кюммельзафт. – Думаю, утром мы зададим пару вопросов твоему ноутбуку. Боже ты мой, туман сгущается всё сильнее!
Том и сам уже это заметил. Запах гнили тоже стал ощутимее. У особо чувствительных он мог бы вызвать дурноту. И что самое странное: деревенские дома, казалось, тихо скрипели, как будто старые стены ожили и стонали под слишком тяжёлым грузом.
– Что происходит? – спросил Том и остановился. – Вы слышали? Что это было?
Хедвиг Кюммельзафт подняла голову и прислушалась.
– Действительно, звучит как-то очень странно, – сказала она. – Но что бы в этой деревне ни происходило, ты уже выполнил задание, ради которого мы сюда прибыли. Ох, да ты на ногах не держишься! Так устал?
– Ещё бы, – ответил Том, зевнув, и побрёл дальше. – Я однажды читал, что усталость может быть следствием взаимодействия с НЕПРОПРИВом.
– Да, так говорят, – согласилась Хедвиг Кюммельзафт и тоже зевнула. – Но, чтобы настолько ощутимо, о таком мне не приходилось слышать. Если бы дело касалось только меня, я бы списала всё на старость, но ведь с тобой происходит то же самое…
Она свернула на узкую улочку, где располагалась гостиница Эрвина Хорнхобеля, и остановилась как вкопанная:
– Клянусь гнилым дыханием ПСП! Что всё это значит? – воскликнула она.
– Ох, мамочки мои! – пробормотал Том и оторопело уставился на дорогу.
На булыжной мостовой появились странные бугорки, и повсюду исчезали камни, как будто их проглатывала земля. Хедвиг Кюммельзафт ткнула зонтиком в одну из дыр и поковырялась там.
– Грязь, – сказала она. – Ничего, кроме грязи. Как перед домом пастора. Надо расспросить Хорнхобеля, не было ли в последние дни сильных дождей. Если нет… – Госпожа Кюммельзафт не закончила фразу.
– Что тогда? – с тревогой спросил Том, но госпожа Кюммельзафт лишь покачала головой:
– Если бы я только знала…
Когда они вошли в гостиницу, хозяина нигде не было. Эрвин Хорнхобель явно привык рано ложиться спать. Но на двери их номера висела записка: «Из вашей комнаты раздаются странные звуки. Дверь не открывается. У вас там что, слон?! Эрвин Хорнхобель».
– Это Хуго! – вздохнул Том.
Госпожа Кюммельзафт отперла дверь и включила свет. ПСП куда-то исчезло.
– Разумеется. Сперва Хуго поднимает шум, а потом скрывается, – сердито произнесла она. – По всей видимости, он натворил здесь самых невероятных глупостей. Притом что у нас есть более важные заботы, чем следить за глупым ПСП.
– И мне стало бы легче, если бы мы поточнее знали, что это за заботы, – сказал Том и положил ловушку с НЕПРОПРИВом в пустую пепельницу. Затем он сел, зевая, перед прозрачным шаром и посмотрел на своего пленника. – Привидение определено, сфотографировано и поймано, – продолжил Том. – И составить отчёт теперь не будет проблемой, если завтра утром попросим пастора и его сестру рассказать ещё что-нибудь о безобразиях, учинённых НЕПРОПРИВом. После этого мы теоретически могли бы отправиться домой.
Госпожа Кюммельзафт смотрела из окна, потирая кончик носа – как делала всегда в задумчивости. Потом она со вздохом подошла к своей сумке и достала флакончик.
– Вот, – сказала госпожа Кюммельзафт и бросила его Тому. – Выпей. Этот сок разгонит твою сонливость. Он нейтрализует потерю энергии, вызванную воздействием привидения. Как ты только что справедливо заметил, твоё задание выполнено. Значит, мы снова можем использовать особые рецепты Хедвиг Кюммельзафт, верно?
– Совершенно верно, – согласился Том и сделал глоток. Уже через несколько вдохов он почувствовал, как свинцовая усталость покидает его.
– А мы точно хотим завтра поехать домой, Том? – спросила Хедвиг Кюммельзафт после того, как и сама отпила немного маково-красной жидкости.
– Нет, – ответил Том и со вздохом ткнул в ловушку пальцем. – Нет. Я думаю, мы должны выяснить, почему НЕПРОПРИВ появился в этой деревне и отчего дома здесь так стонут. Мне хотелось бы побольше узнать о грязи и запахе гнили, а также, что это за разговоры о Двенадцатом посланнике.
– Действительно, вопросов много, не так ли? – заключила госпожа Кюммельзафт. – И я боюсь, что все они имеют малоприятные ответы.