родных: отыскивали не в реке или болоте, не в больницах в бессознательном состоянии, а в уютном и тёплом любовном гнёздышке.
И возвращаясь к бегству той женщины: её тоже нашли в доме молодого и богатого любовника, она искренне заверила ищеек, что не желает возвращаться к опостылевшему мужу и детям. В её словах штатные менталисты не заметили лжи, дело закрыли. Оскорблённый муж запретил детям упоминать в доме имя их матери и через год женился на другой.
Давно известно, что сильные маги умеют скрывать от стандартных приборов свою магию. То, что богатый рейт являлся менталистом, вскрылось случайно и спустя несколько лет. В его доме нашли целый гарем из молодых и красивых женщин. Несчастные с блаженными улыбками уверяли ищеек, что абсолютно счастливы и горячо любят своего хозяина... пока с них не сняли ментальные чары. Десятки разрушенных судеб, десятки детей, выросших с мыслью о предательстве родной матери... Зло, которое невозможно возместить, невозможно исправить...»
Был у менталистов один важный бонус: способность закладывать в разум людей ментальные установки, отложенные во времени. В этом случае расход магии шел постепенно, и воздействие могло охватить большую группу людей. Так произошла история последнего бунта. Бунта, устроенного в империи менталистом, и кратко описанного первым дознавателем тайной канцелярии:
«На нас напали скопом прямо в центральном столичном управлении. На главу тайной канцелярии, его супругу и старших дознавателей. Из двадцати остававшихся в помещении магов больше половины были обработаны менталистом. Если бы ир Хальер не приказал днем ранее следить за подозреваемым, то он не ожидал бы такого стремительного нападения в собственном кабинете и погиб бы мгновенно от рук второго дознавателя и других марионеток. И если бы в тот день мы не отслеживали бы ситуацию и не успели бы сделать верных выводов – то конец был бы таким же.
Заложенные в умы людей установки активировались с последним проблеском закатного солнца. Мы успели накрыть себя магической защитой, подготовиться к атаке, и первую волну нападавших вынесло из кабинета вместе с дверью. К нам на помощь кинулись те маги, что не имели в головах ментальных установок, и ввязались в битву, оттесняя своих временно спятивших коллег дальше от главы тайной канцелярии. Мгновенной расправы, как то было при первом бунте с императорской семьей, не получилось.
Нападающие увязли в единоборствах с теми, кто осознавал собственные действия. К сожалению, в этом осознании происходящего таилась наша ключевая слабость: мы старались никого не убить, тогда как наши противники использовали только смертельные заклинания, что существенно повышало их шансы на успех. Легко победить врагов, которых можешь уничтожать без раздумий, но противостоять друзьям куда сложнее. Взывать к разуму людей смысла не имеет: пока не выгорит установка, человек – безвольная пешка ментального приказа. И ты понимаешь это, ты не готов убить товарища, но он видит в тебе исключительно врага и набрасывается с яростью дикого вепря...»
Содрогнувшись, Яр выбросил из головы жуткие видения того, как порабощённые менталистом некроманты поднимают полчища нежити и ведут её на живые земли. То, о чём безнадёжно мечтали ведьмы, вполне по силам Ульяне Хальер! Она может даже стереть все воспоминания о себе, уничтожить память Яра о днях, проведённых здесь. Хорошо, что он успел отправить письмо Морвиалу Лерену, и его друзья будут настороже!
– Ульяна Хальер – потенциальный монстр. Безопаснее было бы держать её подальше от людей, – сказал себе Яр, открывая холодильник.
Он в который раз порадовался местному обычаю заполнять его продуктами даже без просьбы жильцов. В больнице частенько приходилось сидеть голодным, если не успевал поесть в столовой и забывал прихватить с собой перекус в кабинет. Достав салаты и разогрев мясо, Яр с аппетитом съел второй ужин: профессия целителя приучила его есть всегда, когда предоставляется такая возможность, и спать везде, где можно прикорнуть на часок-другой.
Последним кусочком сладкой булочки Яр чуть не поперхнулся: в спальне раздался грохот упавшего с подоконника цветочного горшка. По кухне пронёсся сквозняк из-за распахнувшегося настежь окна. Можно было бы счесть происшествие следствием сильного порыва ветра с моря, что окружало остров, если бы не отчётливый скрежет когтей по камню и шумное сопение того, кто ломился в окно. Окно, расположенное на втором этаже, в пяти метрах от земли... Окно, на которое Яр сам наложил магическую защиту – он обезопасил своё временное жилище сразу же, в первый же вечер, как только закрыл дверь за проводившими его сюда студентами.
Тихо поднявшись со стула, Яр заготовил боевые заклинания и укрыл их чарами невидимости. Проскользнул к двери. До него донёсся болезненный взвизг того, кто лез в окно – припозднившийся гость столкнулся с магической защитой, однако сумел-таки протиснуться в комнату: нечто тяжёлое плюхнулось на пол, и вновь раздался жалобный скулёж.
«Интересно», – подумал Яр. Наложенная им на двери и окна магическая защита свободно пропускала тех, кто пришёл без дурных намерений, и не должна была себя обнаруживать. По крайней мере, она не должна была задеть человека...
Сообразив, что вломились к нему отнюдь не враждебные орды магов, Яр загасил заклинания. Прошёл через гостиную и, ступив через порог спальни, пожалел о том, что заклинания развеял: перед ним, раззявив клыкастую пасть, стоял здоровенный, лобастый, хищный зверь, злобно стегая себя по бокам мощным хвостом. Может, зверюга и не имел дурных намерений, когда влезал в окно, но после магического удара вполне мог их приобрести.
– РРР-рр-РРР, – проревел зверь, бросил взгляд через плечо на распахнутое окно и ещё раз гневно рыкнул. У Яра почему-то сложилось убеждение, что зверь прекрасно понял, по чьей вине пострадала его морда, и недоволен щёлкнувшей его по носу магией.
– В следующий раз приходи к дверям и постучись, – формируя магический щит, посоветовал Яр. – Сам уйдёшь или помочь найти выход?
Пятнистый зверюга тяжко вздохнул, повалился на прикроватный коврик и вдруг завизжал от боли, дёргая лапами и хрипя. Врачебный долг подтолкнул Яра к мучающемуся живому существу. Многослойный щит его заклинаний мигнул и пропал, сменившись зеленоватой пеленой целительской магии.
– Вздумаешь кусаться – рассержусь, – предупредил Яр, присаживаясь рядом со зверем. Ему ответили воплем и лизнули в плечо, расположившееся над клыкастой мордой. Сочтя мирные переговоры успешно завершёнными, Яр обследовал воющего зверя.
Огромная пятнистая кошка оказалась молодой самкой. Абсолютно здоровой и рожающей своего первого котёнка.
– Расслабься и дыши! – рявкнул Яр, как только прошла схватка. – Боль я снял, не мешай моим действиям!
На миг он позабыл, что разговаривает не с человеком, но зверь, казалось, его понял, и задышал в такт кратким приказам, сопровождаемым помощью целительской магии: глубокий вдох – медленный выдох. Вдох – выдох.
– Умница, детка, давай и дальше по команде. Я, к сожалению, не ветеринар, но общий принцип процесса мне известен. Соберись, сейчас накатит... Тужься!
Вой и визг звенели в ушах Яра несколько часов. Целительская магия хоть и облегчала мучения гигантской кошки, но острые приступы купировала не сразу. Первые роды, как ни крути, это первые роды, и сопровождаются они не только болью, но и страхом, непониманием происходящего, особенно у зверя. Правда, этот конкретный зверь, подвернувшийся под руку Яра, оказался очень разумным. Кошка послушно выполняла все его распоряжения, будто он произносил их не на человеческом, а на кошачьем языке, и ни разу не попыталась укусить его. Даже когда он вытянул наконец-то на белый свет маленького котёнка, а кошка-мать в последний раз громко взвизгнула.
– Поздравляю, – выдохнул Яр, сращивая разрывы и заживляя повреждения зверя. Котёнка он положил под нос матери, и та принялась ласково его вылизывать, избавившись, наконец, от боли.
Порадовавшись, что в магической школе всех обучали бытовым заклинаниям чистки, Яр выкинул в мусорную корзину разбитый цветочный горшок, убрал на полу, привёл в порядок свою одежду, кошачью шерсть, многострадальный коврик и отправился в душ. Ночь подходила к концу, не худо бы немного поспать. Зевающий Яр, на ходу высушивающий магией вымытые волосы, дошагал до спальни и ошеломлённо замер: кошка-мать вольготно расположилась на его кровати, уложив в центр котёнка и свернувшись вокруг детёныша. При виде Яра эта обнаглевшая зверюга приподняла голову и угрожающе зарычала.
– Нормально, – растерялся Яр. – А я где спать буду?!
Кошка перестала скалить зубы, осмотрелась и... метким ударом когтистой лапы отправила подушку Яра на вычищенный им прикроватный коврик.
С более ясным намёком Яр в жизни не сталкивался! В этом университете магии даже кошки нереально наглющие!
– Нет в мире благодарности, – зло прищурился Яр и встряхнул синеватыми нитями стихийной магии, вооружаясь против настырной зверюшки. – А ну брысь с моего места!
Агрессивное выражение на морде зверя вмиг сменилось смирным и робким. Нарочито беспомощным. Котёнок запищал, вжимаясь в живот матери и с причмокиванием присасываясь к ней. Зелёные кошачьи глаза умоляюще взирали на сурового человека, готового безжалостно согнать с мягкой постельки юную мать с плачущем младенцем. Кошка прижала уши, лизнула малыша, её взгляд безмолвно вопрошал:
«Неужели ты так жесток, что сгонишь нас на холодный, твёрдый пол? Посмотри, какой слабенький у меня малыш! Он же замёрзнёт насмерть! Отлежит тоненькие лапки! Намнёт бока и измучается, бедняжка! Ты же такой большой и сильный, неужели тебе жалко места на кровати?!»
Руки Яра опустились. Нет, он понимал, что его наглым образом шантажируют, что его нахально обманывают несчастными взглядами и горестными вздохами, что кошки вольготно спят на полу и не умирают от этого! Но всё понимание не могло побудить его применить силу против беспардонной зверюги и отправить её на коврик или вон из комнат в общий коридор.