— Боюсь, если мы попробуем к нему подойти, он убежит, — заметила я.
Обойти дом не получилось — к жёлтому забору вплотную примыкали заборы других домов, и нужно было лезть через них, чтобы завершить круг, но среди бела дня мы это сделать постеснялись. Моё предсказание сбылось: стоило нам повернуть обратно и двинуться к парню, как он тут же развернулся и быстро пошёл прочь. Когда мы дошли до угла, он таращился на нас с другой стороны улицы.
— Может, всё же попытаться его подловить?
— А где?
— У вокзала.
— Даже если и подловим, он всё равно ничего внятного не скажет. Он нас боится, смотри, на роже написано.
— Боится, и всё же не отстаёт, — Женя вытащила мобильник-раскладушку, раскрыла и, сделав вид, что набирает номер, быстро сфотографировала парня. — Вот, будет доказательством, что он нас преследовал. Интересно, как он отреагирует на угрозу сдать его милиции.
— Что ж, проверим, — я тоже вытащила ай-фон. Мы двинулись по Вятской, усиленно «названивая» время от времени. Парень так и шёл по другой стороне параллельно нам. Мы хмыкали и переглядывались, игра начала забавлять.
Рядом с вокзалом было людно, но парень, вопреки предположениям не приблизился к нам, а наоборот, отстал. Украдкой кинув на него взгляд в очередной раз, я увидела, что у него в руках тоже телефон. Но не похоже, чтобы он фотографировал, скорее и правда кому-то звонил.
— Кажется, отстаёт, — разочарованно констатировала я. Впереди показался вход в метро.
— Спустимся? — предложила Женя. — Там точно либо совсем отстанет, либо всё-таки нагонит.
— А если отстанет?
— Доедем до «Дмитровской». Честно говоря, не хочется мне снова через всю улицу ноги бить.
Мы спустились в переход и немного помедлили у дверей в само метро, но парня в полосатой лыжной шапке видно не было. Длинный эскалатор спустил нас глубоко под землю. Здесь всегда было много людей, вечная толпа, и я предложила пройти к передним вагонам, где народа всё же чуть поменьше. Правда, перед этим мы снова понаблюдали за эскалатором, но лишь чтобы увериться, что преследователь отстал с концами.
— Ну, что ж, — философски заметила я. — Отрицательный результат — тоже результат.
— Надо было его всё-таки ловить наверху, — недовольно сказала Женя. — Даже если бы пришлось за ним гнаться.
— Мог удрать. Ноги длинные.
Из туннеля показался поезд и помчался в нашу сторону. Толпа качнулась к краю платформы, мы тоже сделали шаг вперёд, готовясь подойти к затормозившему вагону. На высокого мужчину позади нас я не обращала никакого внимания. До тех пор, пока он вдруг стремительно не рванулся вперёд и всем своим весом не толкнул Женю за край платформы. Она успела лишь вскрикнуть.
Люди вокруг ахнули. Я оказалась захваченой врасплох, и потому не успела её подхватить — и, возможно, слава богу, она весит столько же, сколько и я, могли бы улететь обе. И всё же я машинально дёрнулась за ней, а потом моя рука словно сама метнулась в сторону и ухватила за кожаный рукав мужика-толкателя. Одновременно краем глаза я видела, как Женя, неуклюже, на четвереньках приземлившись на рельсы, мгновенно извернулась стремительной рыбкой и вытянулась вдоль между металлических полос. В следующее мгновение поезд накрыл её собой. «Не умрёт», — мелькнула мысль. Где-то я читала, что глубину колеи в метро делают как раз такой, чтобы в ней поместилось человеческое тело.
Мужик рванулся так, что почти сбил меня с ног. Попытался ударить, но я увернулась, не выпуская его, и тут мне попытался помочь ещё какой-то мужчина, но лишь помешал. Толкатель подсёк ему ноги, мужчина свалился на меня, и я была всё же вынуждена разжать руку, чтобы меня не придавили. Спустя мгновение мужик уже нёсся прочь, грубо отталкивая людей. Я перепрыгнула через упавшего горе-помощника, готовясь пуститься следом… но остановилась. Ну, предположим поймаю я его — и дальше что? При таком скоплении народа придётся сдавать его властям, а это значит разбирательство, придётся называться, и куда тогда девать вторую Женю?
И, кстати, как там она?
Поезд всё стоял — машинист видел падение и отъехать так и не решился. На платформе суетились люди, кто-то спрыгнул на рельсы. А через мгновение из-под носа переднего вагона выбралась Женя. Она была бледной как мел, но, судя по всему, не пострадала.
— Как вы, девушка? — мужчина, вместе со мной неудачно попытавшийся задержать беглеца, перегнулся через край платформы. — Вылезти можете?
Вокруг охали, ахали, звонили по мобильникам, какой-то мудак фотографировал происходящее на телефон. Женя молча поднялась на ноги и схватилась за две из нескольких протянутых ей рук. «Осторожно, не коснитесь шины под кожухом!» — сказал всё тот же мужчина, и её вытянули наверх. «Полиция сейчас придёт», — добавил кто-то, и эти слова меня подхлестнули.
— Всем спасибо! — я ухватилась за холодную женину руку, не давая усадить её у стеночки. — Нам пора.
— Но, девушка!..
Однако я уже тащила Женю прочь, так сверкнув глазами на попытавшихся заступить нам дорогу, что они отшатнулись. Если бы нет — ей богу, применила бы силу. К счастью, Женя послушно следовала за мной, никак не пытаясь затормозить. Она всё так же не издавала ни звука, но разбираться с её душевным состоянием времени не было.
Выход с «Савёловской» только один, так что пришлось бежать на всё тот же эскалатор. В толпе действительно мелькнули чёрные куртки с белой надписью «полиция», но мы промчались мимо них. Я попыталась бегом подняться по и так идущему вверх эскалатору, по-прежнему таща Женю за собой, но примерно на середине была вынуждена остановиться — обе стороны движущейся лестницы оказались забиты.
— Нога, — сказала вторая Женя. Это было первое слово, которое она произнесла. До сих пор она никак не показывала, что ей больно, но сейчас наклонилась и принялась растирать колено. И, когда мы сошли с эскалатора, стало видно, что она заметно хромает.
— Потерпи чуток, — попросила я. — Сейчас где-нибудь сядем…
Она не ответила, продолжая послушно следовать за мной. Выйдя на поверхность, я повертела головой и решительно направилась в здание вокзала. Там мы конец и присели на скамейку в зале ожидания.
— Ч-чёрт, — Женя вытянула ногу, на колене под уцелевшей колготкой действительно начинал расплываться синяк. — У меня край пальто завернулся. Я всё ждала, что он на колесо намотается — и привет.
— Давай гляну, — я наклонилась над её ногой.
— Что-то не припомню, чтобы я получала медицинское образование, — хмыкнула она, но мешать не стала.
— Ну, раз ты начала язвить, значит, приходишь в себя, — я осторожно ощупала колено. Женя вздрагивала и шипела, но, кажется, ничего страшнее гематомы ей не грозило. Ну да, знаний о медицине у нас действительно кот наплакал, однако если у меня откуда-то знания об оружии и рукопашном бое прорезались, может, и навыки хотя бы первой помощи к ним приложением идут?
— Но всё же покажись врачу.
— Спасибо, кэп, — буркнула она. — Вот же ж сволочь…
— Если ты про того, кто тебя толкнул, то это знакомая сволочь. Я уже видела его у Петра Викторовича. В тот самый вечер.
Женя застыла и выпрямилась, на миг утратив интерес к пострадавшей части тела.
— Ты уверена?
— Угу. Я его узнала. Если у него нет такого же двойника, как у нас с тобой, то это он, сто процентов. Он помогал готовить обряд.
Женя вытянула губы трубочкой и протяжно свистнула на вдохе.
— Ничего себе… Так значит, это всё-таки он? Пётр Викторович?
— Выходит, что так.
— Но… почему я?
Её вопрос прозвучал так растерянно и обиженно, что мне стало смешно и даже слегка злорадно. По-видимому, Женя-вторая уже так уверилась, что охота идёт только за мной, что чувствовала себя в полной безопасности. И вот теперь реальность грубо развеяла утешающий обман.
— А ты думаешь, он вообще мог нас различить? Сдаётся мне, что этому субъекту и его наймитам всё равно, кого из нас кончить.
— Но… Как же…
— Что?
— Но он же должен оставить из нас настоящую! — выпалила она.
— Ну, во-первых, не факт, что он знает, которая из нас настоящая. А во-вторых — ну, оставит он поддельную. И кто на это ему попеняет? Уж точно не оставшаяся в живых.
— Но он мне обещал… Сказал, что решит проблему…
— Вот он её и решает. А что обязательно в твою пользу — про то ведь уговора не было, так? Это уж ты уверилась, что если страдаю исключительно я, то значит настоящая — ты. А страдаю я, вероятнее всего, просто потому, что меня проще найти.
Женя молчала, только хлопая глазами, как вытащенная на свет сова. Я вздохнула и придвинулась ближе.
— Жень, этот тип — убийца. Он пытался меня убить, и даже если считать, что я — твоя копия, это дела не меняет. Ведь я, как бы там ни было, человек из плоти и крови. Это тебе не неудачный файл из компа удалить. А тот, кто спокойно убьёт одного, так же спокойно убьёт и другого, если решит, что это в его интересах. Не надо думать, что если человек — подлец, то его подлость распространяется только на одну какую-то категорию, а всех остальных никогда-никогда не коснётся.
— Да, — согласилась Женя. — Подлец. И сволочь!
Я обняла её одной рукой и успокаивающе погладила по плечу. Кажется, Женька потихоньку приходила в себя — по крайней мере, меловая бледность с её щёк начала постепенно исчезать.
— Что же нам делать? — тихо спросила она.
— Боюсь, что найти Викторовича для нас с тобой становится вопросом выживания. Возможно, на меня покушения будут чаще, но и ты не в безопасности. Так что… Я расспрошу Макса. Ты же пока сиди тихо, с дачи без нужды не высовывайся. Чужим людям не открывай, на сомнительные приглашения не реагируй… Словом, сама разберёшься. Я, если удастся что-то узнать, тебе позвоню. А потом — надо ловить нашего неуловимого.
— Ну, поймаем мы его, и? Выясним, кто из нас оригинал, а потом что? Думаешь, он перестанет нас преследовать, если будет знать, что нам всё известно?
— Думаю, что нет. Вероятно, он уже знает, или вот-вот узнает. К этому домику-то ведь мы вдвоём припёрлись. И знаешь… У меня нет уверенности, что он оставит в покое любую из нас, даже если вторая почит в бозе.