— И как давно вы знакомы? — спросила я, когда мы отъехали от дома.
— С моего приезда в Москву. Её отец — друг моего отца, я останавливался у них, когда только-только приехал. Ненадолго…
— И она помогала тебе искать жильё и давала рекомендации?
— Ну да, — неохотно признал Макс. — Но это было ещё до того, как у нас с ней… завертелось. Собственно, потому и завертелось, что мы тогда много времени проводили вместе, разъезжая по адресам… Ну а потом как завертелось, так и отвертелось. И вовсе это не из-за Андрея Ильича, что бы там она не говорила.
Он помолчал, потом покосился на меня:
— Можно тебя попросить? Не говори Жене.
Меня словно окатило холодной водой. Я и сама не заметила, что на какой-то миг снова стала Женей Белоусовой. Но теперь Макс одной фразой спустил меня с небес на землю, напомнив — я не она. И все эти почти семейные разборки не имеют ко мне никакого отношения.
— Ладно, не скажу, — со вздохом пообещала я. — Можно взять твой телефон?
Он молча протянул мне смартфон. Номера Мэл в нём не оказалось, и я набрала его по памяти. А ведь она — настоящая Подруга, если подумать. Да, катила бочку на изменщика, а кто бы на её месте не…? Зато к счастливой сопернице не было ни малейшей враждебности, а ведь девять из десяти на её месте обвинили бы Женю во всех смертных грехах.
— Да? — сказал в трубке безрадостный голос Мелюзины.
— Это я.
— А… — произнесла она и замолчала.
— Я просто хотела тебе сказать… Давай забудем всё это. Я ничего не слышала. Давай сделаем вид, будто ничего и не было.
— Давай, — с явным облегчением сказала она. Помедлила и добавила: — Он оправдался, да?
— Да. Мы поговорили… В общем, я не хочу ссориться ни с кем из вас. Так что всё вычёркиваем, о’кей?
— О’кей.
— Спасибо, — явно с некоторым усилием произнёс Макс, когда я вернула ему смартфон.
— Не за что. Так куда мы едем — к тебе, или к Жене?
— К Жене, — он покосился на меня. — Так, говоришь, знаешь, откуда берутся двойники?
— Знаю. Только, с твоего позволения, давай подробный рассказ отложим до приезда, чтобы два раза не повторять. Если совсем коротко — они приходят из другого мира. Помнишь, Бошняк что-то в этом роде говорил?
— Помню. Так значит, ты из другого мира? — Макс напряжённо посмотрел на меня. — Или всё-таки… она?
— Я.
— А-а, — он с облегчением кивнул. И это облегчение больно кольнуло меня. Я заставила себя улыбнуться:
— Так что можешь продолжать звать меня Эжени. Мне нравится это имя. А наши имена на вашем языке… Просто непроизносимы.
— Угу, — Макс смотрел вперёд, сквозь лобовое стекло, но выглядел куда более расслабленным, чем раньше. Видимо, мои слова разрешили главную мучившую его загадку, а всё остальное казалось не таким страшным.
Ехать пришлось около трёх часов — Женя с Максом благоразумно укатили в один из городков Подмосковья. По дороге мы остановились перекусить, попутно Макс рассказал мне, что в город вернулся, чтобы уладить кое-какие рабочие дела, привезти Жене вещи, а заодно рассказать Белоусовым о помолвке с их дочерью и о том, что они решили зимние праздники провести вместе подальше от Москвы. Папа с мамой очень обрадовались, и Андрей Ильич дал Максу отпуск. Я снова натянуто улыбнулась и поздравила с будущим браком.
Гостиница, где они остановились, оказалась небольшой, но милой — похоже, построена была недавно. Женя, видимо, высматривала нас из окна — когда мы вошли в холл, она выбежала нам навстречу и бросилась мне на шею. Я даже несколько смутилась от столь бурной встречи, но и обрадовалась. Мы быстро решили, что пообедаем втроём в ресторане при гостинице, там-то я всё и расскажу. А пока приведу себя в порядок и переоденусь в одно из Жениных платьев.
— Снять тебе отдельную комнату?
— Подумаем об это после обеда, когда наметим план действий, — предложила я, и они согласно кивнули.
Выйдя из душа, я увидела Женю, пристально изучающую дырку на спине куртки. С таким вниманием, словно она собиралась её чинить и теперь прикидывала фронт работ. Потом оглянулась на меня и посмотрела как-то виновато.
— Это тот… парень, которого мы в живых оставили, — объяснила она. — Он таки дотянулся до автомата и пальнул в тебя. Я недоглядела… Дострелила его, но было поздно.
— А-а, — сказала я. — Да ладно, всё равно мне особого вреда не было.
— Макс сказал, что ты из иного мира?
— Ага. А ещё он сказал, что вас можно поздравить с будущей свадьбой.
— Ну да.
— Предложил ещё до того, как доподлинно узнал, кто из нас кто?
— Ну… Он, наверное, меня действительно любит.
— Наверное? Хм. А ты его?
— Не знаю, — вздохнула Женя. — Люблю, наверное. На свой лад. Дружба с мужем это тоже неплохо, верно?
— Верно, — я тоже вздохнула. Вот почему так получается? Почему Макс не смог полюбить меня, которая любит его? Или на худой конец, почему Женя не смогла полюбить его в ответ, ведь лучше него человека поискать — не найти? Мы выбираем, нас выбирают, как это часто не совпадает…
Обед, запитый неплохим вином, всё же немного поднял мне настроение. Чувство сытости всегда приносит тепло и удовлетворение, неважно, получено ли удовольствие от съедения отбивной с гарниром, или от впитанной в себя энергии, что свободно течёт над Островом.
— Ну-с, — сказал Макс, когда с основным блюдом было покончено, — мы ждём обещанного рассказа. Откуда берутся двойники, что им от нас надо, что это за другой мир, и какое ко всему этому отношение имеет Бошняк.
Женя энергично закивала, её глаза светились любопытством. Я глубоко вздохнула, глотнула ещё вина для придания ясности мыслям, и принялась рассказывать.
Глава 18
Когда-то давным-давно наши предки жили в мире, подобному земному. Твердь под ногами, атмосфера, растительный и животный мир… Цивилизация, по-видимому, процветала, наука и техника двигались вперёд, и в один прекрасный день их учёные сумели выйти за пределы привычного им мира. Не в космос, как земляне (хотя, может, в космос они тоже летали, кто теперь вспомнит, как было дело…) — просто однажды они сумели открыть дверь в Пустоту.
— А чем Пустота отличается от космоса? — тут же уточнил обстоятельный Макс.
— Ну, хотя бы тем, что в Пустоте нет ни звёзд, ни планет. Зато много энергии, куда больше, чем в космическом пространстве вдали от звёзд, а материя нередко никак не оформлена, это просто рыхлое нечто, сгустки атомов и частиц, которым можно придать любую форму. А самое главное, Пустота — это иное измерение, в то время как космос — вполне себе часть вашей реальности. Ну, это я тебе с дилетантской точки зрения отвечаю, учёные сказали бы больше.
Конечно, жители того мира стали изучать Пустоту и устраивать туда экспедиции. Сперва, вероятно, они выходили в Пустоту, как люди в безвоздушное пространство, в скафандрах и наглухо закрытых станциях. Но потом… О том, что случилось потом, увы, остались лишь противоречивые легенды. По одной из них, несколько человек случайно попали в Поток — а Потоки, кроме разрушения, иногда действуют и созидающе, жаль только, что и то, и другое уж очень непредсказуемо. По другой — велись сознательные эксперименты, и в Поток отправились добровольцы. По третьей — Поток вообще был не при чём. О том, когда всё случилось — на стадии изучения Пустоты или уже после Великого Переселения — легенды тоже расходятся. Так или иначе, но оказалось, что быть существами из плоти и крови — отнюдь не единственная возможная форма существования. И энергетические сущности вполне способны достаточно комфортно обитать в Пустоте. Воздух им не нужен, пищи-энергии в достатке. Правда, всё же желательно иметь какую-то опору, места для жизни, состоящие из материи, чтобы не разлетаться бесконтрольно в разные стороны, но эта проблема вполне решаема — либо доставками из материального мира, либо путём работы с материей на месте.
А потом получилось так, что мир-родина наших предков, накрылся медным тазом. Из-за чего — тоже уже доподлинно никто не знает, слишком много времени прошло, и слишком мало знаний с тех пор сохранилось. Факт, что жить в нём стало невозможно. И случилось Великое Переселение, хотя Великим оно именуется скорее потому, что дало начало новой цивилизации, чем из-за большого количества переселившихся. Несколько сотен тысяч — явно маловато для высокоразвитой планеты, хотя сколько на ней было жителей до катастрофы, никто также не знает. Переселенцы брали с собой всё, что могли взять, но много так, понятно, не утащишь, да и потом что-то пострадало, что-то оказалось утрачено… Нет, нам не пришлось начинать с нуля, но наша наука оказалась отброшена далеко назад, а историческая память стёрлась почти полностью.
Зато одним из следствий утраты стало то, что уцелевшие знания и учёные оказались окружены почти религиозным почитанием. Ну ещё бы, ведь именно от них зависело выживание в новом, оказавшимся не таким уж и дружелюбным мире.
В Пустоте пролетали Потоки, состоявшие из огромного количества перемешанной энергии и материи, они сметали и уничтожали всё на своём пути, а то, чего касались краешком, менялось и искажалось так, что иногда уж лучше бы было уничтожено. Энергии даже без Потоков оказывалось то густо, то пусто, и первое могло быть даже хуже второго, ибо если мы не могли поглотить её или ещё как-то использовать, то избыток мог повредить, как вредит людям избыток тепла — тоже вид энергии, кстати. Материи было мало, и того, что уже плавало в Пустоте, а также того, что роняли из себя Потоки, едва-едва хватило на постройку Островов и обеспечение жизни на них. Но самым страшным испытанием оказались не периодический голод, рано или поздно кончавшийся, не дефицит жизненного пространства и даже не грохочущие Потоки, приближение которых довольно быстро научились предсказывать, а маршруты прохождения вычислять. Самую большую опасность таила в себе сама Пустота.
Сенсорный голод — напасть, известная и существам из плоти и крови. Отрежь человека от цветов и звуков, запри в четырёх стенах, лиши возможности получать новые впечатления — и у него начнутся психические сдвиги, галлюцинации, а если это продли