Последнее предложение он практически рявкнул – и меня словно током пронзило.
– Знаешь, по мне лучше остаться живым изгнанником, чем мёртвым предателем! – выпалила, обиженно поджав губы.
Хотя упрёк, в принципе, был более чем справедливым – ведь последствия для Итиша я действительно упустила из виду. Не учла, что он наверняка устал скитаться и прятаться. Не подумала, как отнесутся к общению с изменницей другие повстанцы – друзья и родственники любимого… Вряд ли им захочется ввязываться в новую бессмысленную войну.
– Да не убьёт он меня, сколько раз повторять! – в свою очередь взбеленился Итиш.
– Но ты же предатель! – заорала, отпустив эмоции. – Шпион! Инквизитор просто не сможет оставить тебя в живых!
– Если я и предатель – то лишь в твоих глазах! Что же касается задания Гедеона – то о нём знает только твой отец и мы! Остальные считают, что меня арестовали за обычное неподчинение приказу…
Столь неожиданная интерпретация произошедшего на секунду выбила меня из колеи. Ведь об измене действительно никто не обмолвился ни словом!
– Пойми, Инквизитор никогда не позволит мне умереть от своей руки, – сменив тон, вновь заладил друг. – Он в курсе, что происходит между нами, и не посмеет причинить тебе такую боль…
– Конечно! – криво усмехнулась я. – Он всего лишь заставит меня смотреть, как ты медленно истекаешь кровью! А я этого не выдержу! Я… я слишком боюсь за тебя.
…чего друг тоже как-то не учёл.
– Знаю, – поднявшись, Итиш внезапно обнял меня за плечи и притянул к себе. – Потому и договорился с твоим отцом об ускорении наказания… Не хотел, чтобы ты это видела.
И я запоздало догадалась – Инквизитор неспроста пытался отправить меня в кровать! Он и правда заботился обо мне… Пускай и очень своеобразно. Ведь куда легче было сразу раскрыть их секретный план, чем вынуждать меня докапываться до всего самостоятельно!
Тоже мне, шифровальщики доморощенные…
– Может, всё-таки вернёшься к медикам?.. – осторожно поинтересовался любимый. – Пока не поздно…
– Поздно, – всхлипнула, окончательно расклеившись. – Я ещё днём оттуда ушла.
– Ничего себе! – присвистнул Итиш. – Никогда бы не сказал… А ты сильнее, чем кажешься.
На этом мои нервы не выдержали – и я наконец-то разрыдалась, всем телом прижавшись к другу.
– Хотя здесь, скорее, виновато усовершенствованное противоядие… – растерянно пробормотал любимый.
Вероятно, он рассчитывал, что меня охватит гнев – и я тотчас прекращу плакать… А получилось с точностью наоборот.
– Ты прав, – выдавила сквозь непрерывный поток слёз. – Я не сильная. Я только притворяюсь… И больше всего на свете боюсь именно боли. Когда её тень нависает надо мной, внутри всё будто цепенеет… А с недавних пор – когда и над тобой тоже.
– Ты не поверишь – но это нормально, – мягко обронил друг. – Все мы чего-то боимся и нередко стараемся это скрыть… И, кстати говоря, я тоже очень за тебя переживаю.
Завывания усилились.
– Скажи, я правильно догадался – твоя фобия возникла после какой-то казни? – выждав минуту, отстранился Итиш.
– Да, – кивнула.
И перед глазами сами собой всплыли картинки далёкого детства…
– Мне было шесть, – запинаясь, принялась рассказывать я. – Или даже чуть меньше… Моя первая публичная казнь.
Прошло столько лет, а казалось, будто это случилось всего несколько часов назад – настолько детально сохранились воспоминания.
– Луару тогда досталось место рядом с мамой, а мне – между ним и тётей Алисией, – выговорила следом.
Никогда раньше, ни разу в жизни, я ни с кем это не обсуждала! Но с другом меня впервые потянуло на откровенность… Мало ли. Вдруг полегчает.
– Когда отец ударил первый раз, я очень испугалась – и попыталась сбежать. Однако тётя не позволила мне ни зажмуриться, ни отвернуться. Она наклонилась и прошептала, чтобы я не смела отводить взгляд, иначе отец сделает со мной то же самое… И я смотрела. Дрожала от страха – но смотрела, боясь выдать обуревающий меня ужас…
– Это слишком жестоко даже по меркам Патриора, – сочувственно покачал головой Итиш.
– Ошибаешься, – печально вздохнула я. – Как раз для Патриора это нормально. Сильные занимают место палача, слабые – становятся у столба, а трусы – прячутся по углам… Совсем как я.
– Нет. Это ты ошибаешься. Разделение происходит совершенно не так. Подняться наверх прежде всего стремятся именно трусы, которые боятся подставиться под плеть – в результате чего становятся самыми жестокими палачами. Слабые скрываются за маской безразличия… А смелые высказывают своё мнение в лицо правителю, за что нередко платят кровью.
– Значит, я слабая, – хмыкнула грустно. – Невелика разница.
– Ты – смелая! – не согласился Итиш. – Самая смелая девушка из всех, что я когда-либо встречал. Самая лучшая. Уникальная. Единственная во вселенной…
– Но я никогда не была на месте предателей! – возмутилась.
Даже слёзы высохли.
– Ты никогда не боялась возражать отцу, – улыбнулся любимый. – Хотя его самого боялась до коликов в животе…
Что верно, то верно.
Любого другого за подобные выходки Инквизитор давно бы избил до полусмерти… И я это знала. Знала, боялась переступить черту – однако не молчала, раз за разом испытывая терпение отца.
– А теперь, когда ты успокоилась – возвращайся к себе, – нежно поцеловав меня в солёную щёку, сказал Итиш. – Нельзя, чтобы тебя здесь застали. Инквизитор, конечно, выкрутится – но ему это будет очень дорого стоить…
Кажется, сегодня отец уже говорил нечто подобное.
– Обещаю, со мной всё будет хорошо, – почуяв сомнения, добавил друг. – Иди.
И я сдалась. Облизнула пересохшие губы, последний раз посмотрела на любимого – и мухой вылетела в коридор, стремясь проскочить мимо камер за оставшиеся пять минут.
В конце концов, когда-то я безоговорочно ему доверяла. И с тех пор ничего не изменилось.
Глава 9. Наказание
На казнь Итиша я шла, как на свою собственную.
Несмотря на всё доверие, мне было безумно страшно за друга… Скажу больше – у меня колени подгибались при одной мысли, что я могу лишиться любимого уже через какие-то полчаса! И неважно, по случайности это произойдёт или по чьему-то злому умыслу. Я банально не хотела без него жить… И потому едва не опоздала.
Завидев меня, нога за ногу ковыляющую к зрительскому помосту, мама понимающе улыбнулась – и освободила место, на котором до этого выразительно лежала её рука.
– Отказался, да? – дождавшись, пока я усядусь, шёпотом поинтересовалась она.
Не знаю, что в тот момент удержало меня от праведного возмущения. Наверное, привычка притворяться в обществе безмолвной куклой, неотличимой от других патриорок…
– А ты тоже была в курсе вселенского мужского заговора? – парировала сквозь зубы.
– Заговора?.. – растерянно переспросила мама. – Понятия не имела. Иначе и предлагать бы ничего не стала.
Резонно. Зачем рисковать лишний раз?
– Откуда тогда знаешь, чем закончилась наша встреча? – покосилась на соседа с другой стороны.
Незнакомое лицо. А значит, потенциально опасное…
– Твоё появление говорит само за себя, – глядя строго перед собой, откликнулась мама.
Звучало логично… Но натянуто.
– Не заметила, чтобы ты удивилась моему приходу, – напомнила, слегка склонившись к собеседнице.
Чем дальше от чужих ушей – тем лучше.
– А чему было удивляться? – зеркалом отразив мой жест, горько усмехнулась мама. – Если бы у Лауля в своё время был выбор – он бы тоже отказался бежать со мной… К счастью, многочисленные раны не позволили ему совершить подобную глупость.
Такое откровение меня слегка шокировало.
Нет, я не питала иллюзий насчёт кровавого прошлого Инквизитора и вполне допускала, что он мог очутиться на месте жертвы… Но мама слишком громко об этом говорила – словно не опасалась ни слухов, ни последствий!
– И как же ты его вытащила? – осведомилась, отложив гадания.
Потом разберусь. Не к спеху.
– Благодаря Стиву и Раулю, – свернув разговор, коротко обронила мама.
А я невольно похолодела.
Пора.
Выпрямилась, чинно сложила руки на коленях, глубоко вдохнула – и с большим трудом заставила себя посмотреть в центр площади… Чтобы с изумлением обнаружить там лягушкой распятого на тросах Итиша! Бледного и обнажённого по пояс – то есть полностью готового к экзекуции.
Похоже, за общением с матерью я пропустила все приготовления… Что, впрочем, было только к лучшему.
Меньше зрелищ – меньше волнений.
Тем временем Инквизитор обвёл всех суровым взглядом – и с оглушительным щелчком расправил плеть, из-за чего любимый испуганно вздрогнул.
Каюсь, такая реакция показалась мне очень подозрительной.
Неужели Итиш забыл, зачем пришёл? Или, быть может, он по каким-то причинам опасался не выдержать наказания?.. Либо… Либо всё это время очень ловко меня обманывал.
От последней мысли мне стало совсем нехорошо – однако отступать было уже поздно.
Замахнувшись, отец уверенным движением вогнал все пятнадцать крюков в спину моего верного друга – и воздух разрезал истошный крик, вынудивший меня рефлекторно впиться ногтями себе в ладони.
Боли сильнее этой я не испытывала ещё никогда в жизни…
Естественно, на первом ударе Инквизитор не остановился. За ним последовал второй, потом третий, четвёртый, пятый… И каждый сопровождался истошным воем, плавно переходящим в стон, от которого у меня леденели пальцы.
Осуждала ли я друга за малодушность? Нет. Конечно, нет. Он был мне слишком дорог… К тому же молчание никак не могло улучшить ситуацию – я прекрасно понимала, сколько сил требуется на терпение и притворство. Сил, необходимых для победы… Благо, Итиш всегда отличался здравомыслием и не планировал производить впечатление ни на публику, ни на палача, ни на кого-то другого. Для него это было лишь обычной игрой. Вынужденной мерой, которая открывала нам путь к счастью и свободе. Ужасом, который просто нужно пережить… Любой ценой.