– Вот видишь, я же сказал, что он не стал бы чинить плащ, – заметил Рен.
– Ничего, – отозвалась Кай. – Мне не особо понравилось летать.
В ушах звенели птичьи крики и вопли солдат. Кай и Рен развернули лошадей и унеслись в ночь.
12
Рен вел лошадей по Долине Ветреных Сосен в свете луны и звезд. Кай не знала, куда они направляются.
– Компас Дракона-повелителя приведет нас к Небесной горе. – Она подняла коралловую подвеску.
– Не сейчас. – Рен сжал зубы.
– Разве стоит отклоняться от курса? – спросила Кай.
– Я знаю, что делаю, – ответил Рен.
Лицо его приобрело суровое, закрытое выражение – как тогда, когда он находился рядом с Гото и Доем.
Рен читал следы; он знал, между какими деревьями лучше проехать, в каком месте пересечь ручей… Это мало чем отличалось от умения находить моллюска на дне морском. Тон его ранил Кай, но она промолчала. Стоило ей посмотреть на залитую лунным светом фигуру Рена, как ее сердце сжималось.
Он сейчас мог спать в своей постели из лошадиных одеял – там, в лагере воеводы Такаги. Здесь он оказался только из-за нее.
Время от времени Кай оборачивалась: если кто и мог пережить птичью ярость, так это воевода Такаги. Кай беспокоилась и за птиц. Вернутся ли они к Воронам Вечной Ночи? Или теперь, когда заклятие перьевого плаща разрушено, все они разлетятся кто куда? Кай надеялась, что птицы останутся вместе.
Когда небо окрасил рассвет, Рен остановил лошадей у зарослей крепеньких сосен, низко опустивших свои ветви.
– Почему мы остановились здесь? – спросила Кай, спустившись с лошади и чуть не упав, – так затекли ее мышцы. – Может, стоит найти пещеру?
– Только если тебе нравятся медведи, – ответил Рен, перекинув уздечку через голову Обузы и сняв ее.
Он повесил сбрую на ближайшую ветку и повернулся к Ноше.
Кай достала из потайного кармана волшебную чашу.
– Что лошади ели в лагере воеводы? – спросила она.
– Овес, – ответил Рен, сняв уздечку и с Ноши. – А что?
Кай взялась за чашу двумя руками и вытянула их вперед.
– О Великий Источник Щедрости, прошу тебя об овсе, – произнесла она.
Над чашей заклубился пар, накрыв всю ее поверхность. Когда облако рассеялось, в чаше появился овес. Кай не уставала этому удивляться. Ноша повернулась и уткнулась своим мягким ртом прямо в чашу. Кай потрепала ее гриву рукой. Они были свободны. Они были вместе.
Рен недоуменно захлопал глазами.
– Как ты это сделала? – спросил он.
– Дракон-повелитель подарил мне эту чашу, – ответила она. – У нее можно попросить какую угодно еду.
Обуза уткнулась ей в плечо – тоже просила овса.
– Потрясающе, – усмехнулся Рен. – То есть пока мы с Гото и Доем делились с тобой нашими скудными запасами, ты… даже не знаю… пировала деликатесами, достойными императрицы?
Кай решила, что это сарказм, но все же не была до конца в этом уверена.
– Не знаю, ресницы электрического угря на листьях лотоса? Толченый лед со слезами феникса? – произнесла она.
Рен скрестил на груди руки и провел языком по внутренней стороне щеки.
– У угрей есть ресницы?
– Всех цветов радуги! – отозвалась Кай. – Но вообще-то это первый раз, когда я пользуюсь чашей с тех пор, как познакомилась с тобой. Я боялась, что ее увидят. Хочешь есть?
Рен зевнул и поворошил ногой нападавшие под деревья иголки, соорудив таким образом импровизированную постель.
– Да не особо, – ответил он. – Пусть лучше лошади поедят. Я слишком устал.
Рен лег на живот и сложил руки под головой. Ноша отошла и принялась чесать морду о ветку сосны. Кай попросила у чаши еще овса – чтобы накормить Обузу. Пока та ела, Кай погладила ее по белой звезде на лбу.
– Не боишься, что они сбегут? – спросила она у Рена.
– Могли бы, – ответил Рен, не открывая глаз. – Но теперь, когда распробовали твой овес, уже не станут.
Обуза поела и подошла к Ноше – носом к ее хвосту. Кай легла под то же дерево, что и Рен, и оперлась о ствол, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Голова Рена покоилась прямо рядом с ее левой ступней. И как только он может спать? В Кай бурлила нервная энергия.
– То есть для лошадей главное – еда? И больше ничего их не волнует?
– Люди такие же, – сонно пробормотал Рен. – Только животные гораздо честнее.
По лицу Кай вдруг потекли слезы – она и не замечала, что уже давно их сдерживает. Если Рен прав, им не стоит друг другу доверять. И разве не правда, что Кай волнуется лишь о себе? Это из-за ее дурацкого желания утереть нос сестре Киши попала в пасть призрачного кита. А потом все стало еще хуже: Кай сбежала, не сказав родителям куда. Теперь еще и Мама Нэнэ наверняка оказалась в опасности из-за нее. И Рен… Его жизнь Кай тоже испортила. Она всхлипнула и утерла слезы тыльной стороной руки. Рен приподнялся на локтях – темные взъерошенные волосы упали ему на лоб.
– Что такое? – спросил он с тревогой.
– Из-за меня ты здесь. – Слезы потекли сильнее, Кай не успевала их утирать. – Из-за меня ты оставил лошадей.
Рен встал, и с его груди скатилось несколько сосновых иголок.
– Лошади с нами. – Он кивнул в сторону Ноши и Обузы.
– Я о твоей работе, – объяснила Кай. – Это было идеальное место. Место, в котором ты мог бы жить.
– Ты меня не заставляла. – Рен сел рядом с ней и коснулся ее локтя, а потом положил руки на колени, которые подтянул к груди. – Однажды воевода приказал бы мне сделать с лошадьми то, на что я бы не согласился, и все бы закончилось.
– Ты ведь не просто так это говоришь? Не чтобы меня утешить? – Кай откинула голову назад, уперевшись затылком в ствол, и посмотрела на сияющие сквозь черную паутину хвои звезды.
– Если ты думаешь, что я бы так поступил, то ты совсем меня не знаешь, – произнес Рен.
Он легонько поддел ее плечо своим, и Кай улыбнулась звездам. Они были знакомы меньше двух недель, но это все же было правдой. Кай знала, какой он.
– Нам нужно поспать, – сказал Рен.
Кай кивнула и собрала из хвои подушку. Спала она тревожно: ей снилось, как Маленькая Нэнэ носится по полю и ловит птиц, которыми обернулся плащ, в сеть. Затем она выстроила их по списку: от наиболее любимой до наименее любимой. Цапля была номером один, а сразу за ней следовал милый кровожадный зяблик.
Кай разбудило пробивающееся через сосновые ветви тепло солнца. Прошло несколько часов. Лошади никуда не сбежали.
– О Источник Великой Щедрости, – начал Рен.
– О Великий Источник Щедрости, – поправила его Кай.
Они сидели на нагретом солнцем камне неподалеку от сосны, под которой уснули.
Рен держал в руках волшебную чашу.
– О Великий Источник Щедрости… – Он остановился и рассмеялся. – Не могу. Это так нелепо звучит.
Рен передал чашу Кай.
– Так и есть, – согласилась она. – Что ты хочешь поесть?
Он вскинул руки.
– Не знаю. Выбирай ты. Ничего не могу придумать.
– То есть ни у кого из тех богачей, кого вы ограбили, не было еды, о которой ты бы подумал: «Я хотел бы каждый день есть только это»? Да какой же из тебя разбойник! – засмеялась Кай.
– Не очень хороший, – отозвался Рен. – В таверне, где я жил, мы однажды попробовали зимний суп с дыней.
– Значит, зимний суп с дыней! – произнесла Кай. – О Великий Источник Щедрости, прошу, одари нас зимним дынным супом!
Чаша задымилась; когда пар рассеялся, внутри нее плескалась светло-зеленая жидкость.
Рен неверяще покачал головой.
– Потрясающе! Попроси у Дракона-повелителя оставить ее насовсем.
Они вместе съели суп и несколько апельсинов, а потом наблюдали, как лошади катаются на спинах в грязи, подрыгивая ногами, и смеялись. Похоже, этим двоим не очень нравился лагерь воеводы. А вот Кай радоваться было нечему. Рядом ведь не было Киши.
Она почувствовала на себе взгляд Рена.
– Ты как? – спросил он.
Кай потерла неровные кончики своих волос пальцами.
– Иногда я понимаю, что давно не вспоминала сестру, и от этого мне становится плохо, – призналась она.
Обуза подошла к ним, почуяв апельсиновые корки, которые они оставили у камня. Рен поднялся, не позволяя ей их съесть.
– Какая она? – спросил он.
Кай ответила не сразу. Ее впервые за всю жизнь попросили описать Киши. Жители деревни никогда не спрашивали о них, они уже составили о ныряльщицах мнение.
– Она – самый быстрый пловец в семье, – произнесла Кай. – Ей нравится фиолетовый цвет и ловля морских ежей. А еще она любит танцевать танец синих волн на летнем фестивале. Она хороший близнец – ответственная, милая, ее все любят.
Рен смахнул со спины Обузы пылинки.
– Пусть так, но, подозреваю, она бы не справилась со знаменитым военачальником с помощью мешка перьев, – заметил он. – Может, ей повезло, что у нее есть плохой близнец.
– Вот уж не знаю, – выдохнула Кай. – Если бы не я, то, когда приплыл призрачный кит, она сидела бы в лодке.
Рен продолжал отряхивать Обузу – над ней поднялись облака пыли.
– Не хочу тебе об этом говорить, – сказал он. – Но если бы среди плохих близнецов были соревнования, ты бы ни за что не выиграла. Меня тебе не обогнать.
Кай знала, что он всего лишь пытается ее приободрить, но смогла только грустно улыбнуться в ответ. На месте Рена она не перестала бы искать своего близнеца. Ей это было так же необходимо, как дышать.
Кай всегда чувствовала себя лучше, когда двигалась, а потому она вскочила с камня и стала помогать Рену стряхивать с широкой спины и боков Ноши пыль. Затем он показал ей, как правильно надевать уздечку, проталкивая железную часть сквозь длинные лошадиные зубы. Рен надел упряжь и на Обузу, и Кай подвела Ношу к камню – оттуда она могла забраться на нее без чужой помощи.
Кай устроилась на спине Ноши и подняла компас.
– О Странник, – произнесла она. – Укажи мне дорогу к Небесной горе.
Иголка завертелась серебристым вихрем, а потом замерла, указывая на одиннадцать часов. Кай разворачивала Ношу, ударяя ее пяткой в бок и натянув левую часть поводьев, пока игла не указала вперед.