«Помедленней», – попросила Кай.
«Надо успеть в пещеры, пока не начался прилив, – прокричала Хамако в ответ. – Разве ты не хочешь спасти несколько улиток? Одна из них может оказаться принцессой, которая приведет тебя к Дракону-повелителю!»
Кай закатила глаза, потому что с тех пор, как они в последний раз спасали улиток, прошло уже три сезона.
«Я уже не ребенок, тетя Хамако», – возразила она.
Стоило вести себя вежливее. К горлу снова подкатил комок.
Кай побежала по пляжу в сторону скал. До кургана она добралась в считаные минуты – ничем не примечательный, собранный из камней и раковин, он оказался куда меньше, чем Кай помнила. Она скинула сандалии по другую сторону кургана, ближе к скалам, и разделась, оставшись лишь в своей рубашке с широкими рукавами, а затем зашла в воду. Ныряльщицы верили, что белая одежда приманивает удачу, но Киши это не спасло. Над линией воды виднелись своды скальных пещер. Кай проплыла вдоль залива, изредка ныряя, чтобы проверить – не забрался ли призрачный кит в одну из пещер? Нет, ни следа. Курган вскоре скрылся из виду; Кай устала. Она чувствовала себя такой же глупой, как каменотес в одной из тетиных историй: он разбазарил все волшебные желания, пока сам не превратился в камень, добычу другого каменотеса. Море огромно: призрачный кит мог уплыть куда угодно.
Она решила осмотреться, по-лягушачьи проплыв мимо выступающих из воды камней – туда, откуда взлетела стайка белых цапель. Может, солнечный свет играл с ней злую шутку, но на поверхности что-то блестело. Кай сделала глубокий вдох, нырнула и подплыла поближе к затопленному белому камню. Белому камню с огромными круговыми отпечатками… Это же глазница призрачного кита! Кай заработала руками и всплыла на поверхность. Она умудрилась глотнуть воды и теперь кашляла и отплевывалась. Чудовище не двигалось. Может, оно спит?
Кай бесшумно скользнула в воду, проплыла мимо четырех длинных костей – должно быть, плавника – и остановилась у загнутых пластин, составляющих грудную клетку. Там, между ребрами, она увидела Киши – та лежала на боку с закрытыми глазами, будто подвешенная в воде. У Кай защемило сердце. Она не могла умереть! Не могла! Из ее горла рвался крик, и она всплыла, чтобы прийти в себя. Кай болтала ногами, держась на воде и не зная, что делать дальше. Даже если Киши мертва, она не может оставить ее киту.
Кай осторожно подплыла к голове кита и осмотрела его пасть – сбоку она походила на утиный клюв. Гладкая верхняя челюсть чуть выступала над водой. Нижняя, длинная и узкая, походила на гигантскую пилу. Кай, ни минуты не раздумывая, нырнула и проскользнула между острых зубов, похожих на пещерные сталагмиты. Она плыла, вытянув руки, пока не уткнулась пальцами в мягкую поверхность. Затем она проползла по глотке призрачного кита и поднялась, стоя по колено в воде. Она склонила голову – над ней повис ярко-голубой шарик. Должно быть, китовое дыхало. Кай отыскала глазами белую вилочную кость, примостившуюся там, где начиналась грудная клетка. Она осторожно ступила вперед – нога обо что-то ударилась. Кай нащупала покатость: на третьем шаге она поскользнулась и кубарем полетела вниз. Ее окружала вода, но Кай совсем не намокла. Так странно. Она, покачнувшись, поднялась и почувствовала, как к горлу подступает тошнота – внутренности кита пахли гниющими водорослями.
Кай развела в стороны руки и нащупала мягкую мембрану, понадеявшись, что трубка приведет ее прямо в желудок. Далеко внизу и по бокам мелькали серебром стайки рыб. Ход в невидимой трубе распрямился, и под ногами Кай затрещали рыбьи плавники и ракушки. Запах гнили усилился – от него буквально жгло глаза, и Кай снова замутило. Она зажала нос и сделала глубокий вдох – лишь бы не вырвало. Раньше Кай постоянно закатывала глаза, стоило матери заговорить о том, что плыть нужно, делая один гребок за раз, но сейчас этот совет пришелся как нельзя кстати. Кай сосредоточилась на одном шаге. Еще один. И еще. Сияющие белые кости сжимались вокруг нее, словно когти дракона, завидевшего золотое яйцо, – она видела такую картину на храмовом потолке в столице. Те когти принадлежали Дракону-повелителю, единственному существу, способному потягаться с бакэ-кудзирой в чудовищности.
– Раз, раз, раз, – шептала она, отсчитывая шаг за шагом.
Здесь, внутри кита, ее кожа казалась бумажной, голубовато-белой. Впереди замаячила тень – чем ближе Кай подходила, тем отчетливее различала белый треугольник шарфа Киши. Она ринулась вперед, не сдержав крика, и упала на колени, положила на них голову сестры. Ее лицо было синего оттенка, но все же она неглубоко дышала.
– Киши! – Кай легонько хлопнула сестру по лицу. – Я здесь! Очнись!
Послышался рокот. Нужно выбраться до того, как кит начнет движение. Если он нырнет и отправится в открытое море, они обречены. Кай схватила Киши под руки и потащила назад, к пасти чудовища. Под стопами Киши собирались осколки плавников и раковин.
– Будешь мне должна, Киши, – пробормотала Кай, чтобы отвлечься. – Будешь ездить с отцом в столицу без меня.
У склона, ведущего к пасти кита, Кай замедлилась – тут поскользнуться никак нельзя. По лбу и под коленями бежал пот.
– Помнишь, как мы ходили в дом женщины, что когда-то была приближенной императрицы? И она сказала, что добавит близнецов продавца жемчуга в свой список «жалких вещей»?
Та старая женщина прославилась тем, что писала о жизни при дворе. Она сидела за украшенной орнаментом ширмой и говорила громко и вздорно, чтобы ее было слышно всем. Она сказала, что близнецы займут место между «внутренностями кошачьего уха» и «меховым платьем без подкладки». Прислужница, судя по всему, любила свою хозяйку еще меньше, чем простой люд, потому что она тогда покачала головой и произнесла:
– Не обращайте на нее внимания. Никому нет никакого дела до ее списков. Больше нет.
Дамы столицы проживали жизнь, ни в чем не нуждаясь, но Кай не поменялась бы с ними местами даже за все жемчуга в мире. Отец называл их сомами в шелковых одеяниях, потому что они едва могли нормально передвигаться и видеть из-за того, что постоянно находились в темных, мрачных комнатах. Им никогда не познать радость открытого моря и прикосновений солнца к коже.
– Ты должна очнуться, Киши. Чтобы однажды, когда военачальники захватят столицу, мы закидали ту даму со списками, кошачьими ушами и меховыми платьями без подкладки, – умоляла Кай.
Они добрались до горла кита – воздух здесь посвежел, и Кай смогла отдышаться. Они находились где-то под невидимым мозгом бакэ-кудзиры. Снятся ли призрачным китам сны? Может, потому он и рокотал? Или он почувствовал, как ноги Кай впиваются в него изнутри? Она перехватила Киши поудобнее, подтянула к груди и потащила ее по конусу нижней китовой челюсти. Вода быстро поднялась до лодыжек, а потом и до бедер. Чтобы выбраться, им придется некоторое время продержаться под водой, вдруг поняла Кай. Она поплыла на спине, прижимая Киши к груди и наблюдая за тем, как верхняя челюсть бакэ-кудзиры становится все тоньше и тоньше. Когда они оказались под водой, Кай зажала сестре нос. Они проскользнули мимо острых китовых зубов, и Киши вдруг дернулась. Кай потянула, а потом поняла, что Киши зацепилась лодыжкой за один из зубов. Проклиная все на свете, она попыталась вытащить Киши, не отнимая рук от ее носа и рта. Где-то над ними ударил из дыхала фонтан. Чудовище пробудилось. Кай дернула еще раз и освободила ногу Киши. Кай не жалела сил – она вынырнула на поверхность, жадно хватая ртом воздух, и притянула Киши поближе. Времени на то, чтобы проверить, дышит ли она, не осталось. Кай как можно быстрее поплыла к берегу вместе с сестрой. Бакэ-кудзира рванул вперед. Время словно замедлилось. Длинные острые челюсти широко раскрылись. Кай отчаянно работала ногами, но с каждым движением все четче понимала, что течение затягивает их обратно внутрь. Небо вдруг сменилось на белые кости, и Кай отчаянно вскрикнула. Челюсти захлопнулись. А потом она услышала громкий стук, и мир перевернулся.
Небо и море поменялись местами. Волна ударила ее, вырвав Киши из ее объятий. Ее облепили тени, плотные, как штормовые облака. Кай болталась под водой, не в силах отличить верх и низ. Легкие ее умоляли о глотке воздуха. Она прижала обе ладони ко рту, но тело отказывалось подчиняться. Вода ринулась вперед, внутрь, и темнота подхватила ее.
3
Кай лежала лицом вниз, раскинув руки и ноги, на чем-то жестком и чешуйчатом. Существо, что держало ее, двигалось под водой с ужасающей скоростью – так быстро, что у нее звенело в ушах. Раковины их пульсировали, словно два человека тянули ее уши в разные стороны. Она расширила ноздри и распахнула рот. В горло тут же хлынула вода – должно быть, так и чувствуют себя утопленники. Но потом давление ослабло, и Кай поняла, что все еще дышит. Дотронувшись рукой до уха, Кай нащупала на его месте длинную прорезь. Это что, жабры? Как такое возможно?
– Ты, безмозглый мешок костей, прочь! – прошипел глубокий голос, прозвучавший так, словно раздавался прямо у Кай в голове.
Воду пронзила молния, и Кай ослепила белая вспышка. А потом она увидела силуэт призрачного кита – тот махнул хвостом и уплыл. Не успела она решить, что ей делать – держаться за неизвестного спасителя или вырваться, – как они ринулись наверх. Кай крепко зажмурилась, и они вынырнули на поверхность, прямо под сияющее солнце. Кай выкашляла воду. Что-то по обе стороны лица покалывало. Девушка приложила пальцы к ушам – те снова были на месте. Кай сидела на чьей-то спине – золотой и чешуйчатой. Ее сестра лежала рядом. Кай кинулась к Киши, приподняла ее голову и осторожно обхватила руками. Теплые карие глаза Киши невидяще уставились в небо. Тело ее было тяжелым, как мешок риса.
– Киши, – пробормотала Кай. – Киши, нет.
Раздался хлопок, откуда-то повалил дым, и последовавший за этим оглушительный рев чуть не свалил Кай с ног. Она подняла взгляд – над ними нависла голова морского дракона. Изящная морда с черными плавниками между рогатых ушей, жесткие янтарные глаза и торчащие острые желтые клыки. Дракон зарычал, и Кай дернулась – его горячее дымное дыхание обожгло ей кожу. С губ сорвался крик – Кай прижала Киши еще ближе.