– Это Юра, – сообщила Женька, стоя на четвереньках, а я ни с того ни с сего начала соображать подозрительно быстро.
– Это убийца, он только что убил Льва Николаевича. Женя, его надо срочно связать, он может прийти в себя в любую минуту.
– Еще чего, – разволновалась Женька, вскочила, приподняла один конец подставки, примерилась и вновь опустила его на затылок парню.
– С ума сошла, – зашипела я. – Ты ж убьешь его…
– А если он очнется? Беги за веревкой.
– Сначала надо его связать.
– Чем, если веревки нет?
– Придумай что-нибудь.
– У меня есть только лифчик.
– У меня он тоже есть.
В общем, мы связали парню руки и ноги своими бюстгальтерами.
– Надо его к чему-то привязать, – волновалась Женька, – чтоб понадежнее, иначе он с нашим бельем убежит. Держи его за шиворот, поволокли в кабинет Льва Николаевича, там есть скотч и стол совершенно неподъемный.
Мы ухватили парня за ворот куртки и поволокли по коридору.
– Надо позвать охрану, – сказала я и приготовилась кричать, но Женька цыкнула:
– Да не ори ты. Вдруг этот очнется.
Я с ужасом покосилась на Юру – мне показалось, или парень в самом деле что-то промычал?
С удвоенным рвением мы затащили его в кабинет. Женька здесь неплохо ориентировалась, скотч нашла сразу, мы прислонили парня к тумбе письменного стола и стали обматывать его скотчем. Ползая под столом и иногда сталкиваясь лбами, потратив шесть мотков скотча, мы выдохлись, плюхнулись на пол, вытянули ноги и уставились на парня. Он был похож на мумию. Руки и туловище до самого подбородка замотаны скотчем, мы подумали и на всякий случай замотали ноги. Теперь он мне нравился гораздо больше. Женька похлопала его по щекам, и парень с большой неохотой открыл глаза.
– Девчонки, – вдруг улыбнулся он. – Живые? А я чуть с ума не сошел, не обнаружив вас в доме.
– Чего? – растерялась я.
– Я за вами пришел. Очень беспокоился.
– Беспокоился он, – разозлилась Женька, а парень с надеждой спросил:
– Вы меня обыскали?
– Нет.
– У меня в кармане удостоверение. Неужели не видели?
– Какое удостоверение? – жалобно спросила Женька.
– Обыкновенное. Я ведь на задании. По нашим сведениям, здесь должен появиться опасный преступник.
– Он уже появился и Льва Николаевича убил.
– Значит, я опоздал? Вот черт. Вы милицию вызвали?
– Конечно.
– Когда приедут?
– Откуда нам знать? Так ты правда…
– Конечно, правда.
– Это не ты Наташу убил?
– С ума сошли? Она мне помогала, рассказывала о том, что в доме происходит.
– А кто убил Любиного мужа?
– Не знаю. Я думал, Руслан. Девчонки, вы труп осмотрели, он теплый?
– Неужто я до него дотронусь? – разозлилась Женька.
– Соображайте быстрее. Если он теплый, значит, убийца еще в доме, мы не должны дать ему возможность уйти.
– Мы не должны? – ахнула я.
– Ну конечно. Вы и я. Поможете?
– О господи, – захныкала подружка. – Где твое удостоверение? А вдруг ты врешь? Вдруг ты убийца и есть?
– Девчонки, соображайте быстрее, у нас времени почти ничего.
– Что делать? – кусая губы, спросила Женька, глядя на меня, и уже протянула было руку, с намерением приступить к освобождению Юры.
– Подожди. Иди проверь Льва Николаевича. Может, он уже давно… может, торопиться не стоит.
– Я одна не пойду, – взвыла Женька. – Лучше ты иди. Нет, лучше вместе.
– Только осторожней, – попросил Юра, когда мы бросились к дверям.
– Ты ему веришь? – зашептала Женька в коридоре.
– Не знаю. А ты?
– Чепуха получается. А если он вправду мент и настоящий убийца уйдет…
Мы достигли дверей спальни и замерли перед ней.
– На счет три, – сказала Женька, хватаясь за ручку двери. – Раз, два, три… – Дверь распахнулась, и мы влетели в спальню, я подняла взгляд на зеркало и охнула: Льва Николаевича в кресле не было.
– Зажги свет, – шепнула я. Женька включила верхний свет, и мы огляделись. Синий халат лежал на кровати, а сам Лев Николаевич исчез.
– Значит, он был жив? – спросила Женька.
– Кто?
– Лев Николаевич?
– Ты что, спятила?
– Тогда где он?
Мы осмотрели комнату, ванную, заглянули в туалет, а также в шкафы и под кровать, клацая зубами от ужаса и каждую минуту ожидая, что откуда-нибудь на нас вывалится труп. Но Льва Николаевича ни живого, ни мертвого так и не обнаружили.
– Я ничего не понимаю, – жалобно сказала Женька. – Надо позвать охрану. Где эти лоботрясы?
Мы бросились в коридор, спустились на первый этаж и вскоре стучали в комнату охраны. Женька треснула по двери кулаком, дверь открылась, а мы… замерли как вкопанные. Четверо парней лежали кто где в самых невероятных позах.
– Мама моя, – ахнула Женька, а я вновь приготовилась орать, но вдруг передумала – один из парней отчетливо храпел. Я бросилась к тому, что спал за столом, уронив голову в тарелку с виноградом. Парень дышал спокойно и ровно. – Он спит? – обалдела Женька.
– Спит, – кивнула я. Остальные трое тоже спали, но радость наша оказалась преждевременной: просыпаться все четверо упорно не желали, единственное, чего мы добились, тормоша их, обливая водой и крича в ухо «подъем!», это невнятного бормотания.
– Им дали снотворное, – проявила Женька чудеса сообразительности.
– Надо вызвать врача, – запаниковала я. – Обычное снотворное так не действует.
Мы уложили парней на диваны, чтоб им удобнее было спать, потратив на это остаток сил.
– Нам нужен телефон, – сказала я. – Сообщить в милицию, вызвать «Скорую», а еще надо узнать, что с Олимпиадой и Мстиславом.
Мы кинулись в холл.
– Идем через правое крыло, – шепнула Женька. – Так быстрее получится. – Свернув, мы прошли метров пять и услышали странный шорох. – Что это? – ахнула подружка.
– Не знаю, – ответила я, сползая на пол. Женькин взгляд метнулся вдоль стен – как на грех, ни одной скульптуры.
– Это в том коридоре, – с легким заиканием сказала она, устраиваясь рядом.
Мы вжались в стену и стали ждать. Сначала увидели тень, огромную и жуткую, она походила на гигантскую крысу, кто-то шел, ссутулившись и что-то волоча за собой. Женька вцепилась в мою руку и даже не чувствовала, что ногтями поранила мне кожу, я, правда, тоже не чувствовала… Шаги, вновь этот странный шорох, а потом в коридоре, расположенном перпендикулярно тому, где ждали мы, появилась Олимпиада. Она шла, перегнувшись вперед, сначала мы увидели чьи-то ноги, торчащие у нее из подмышек, а затем голубую пижаму и наконец… Льва Николаевича. Проклятая ведьма волокла его по коридору, ухватив за ноги.
Голова Льва Николаевича время от времени постукивала по полу, руки были раскинуты в стороны. Видение через мгновение исчезло, но и его было достаточно, чтобы спятить.
– Мне требуется помощь психиатра, – жалобно сказала я. Женька на четвереньках устремилась к коридору, в котором скрылась Олимпиада, но я поймала ее за ногу. – Куда?
– Должны же мы…
– Телефон. Ведьма спятила, я боюсь, она разорвет нас на части.
– Или превратит в лягушек, – подсказала Женька, хоть она и храбрилась, но выглядела паршиво, лоб потный, глаза горят, физиономия белая, а губы синие.
– Телефон, – напомнила я, и мы, стараясь не производить лишнего шума, рванули в холл.
Путь наш лежал мимо комнаты Мстислава, и Женька вспомнила об адвокате.
– Надо проверить, жив ли он, – сказала подружка, принялась колотить в дверь и завопила: – Мстислав, ты жив? Ответь, пожалуйста. Тут черт-те что творится.
Он не отвечал, Женька пнула дверь ногой один раз, потом еще несколько, в конце концов что-то треснуло и дверь открылась. В комнате было темно, я щелкнула выключателем и огляделась. Одеяло валяется на полу, рядом открытый чемодан, какие-то вещи, но Мстислава нигде нет.
– Ванная, – догадалась Женька, но и там было пусто.
– Где же он? – растерялась я. – Комната была заперта изнутри.
Мы замерли, прислушиваясь. За моей спиной что-то тоненько звенело. Женька решительно подошла к шкафу и распахнула дверцу. Мстислав сидел на корточках и выстукивал зубами «Марсельезу».
– Вперед, дети Отчизны! – ошалело пробормотала Женька, большой любитель всего французского, уловив знакомый мотивчик. Мстислав поднял на нас глаза и деловито сообщил:
– Я невменяем.
– Мы тоже, – согласно кивнула подружка. – Вылазь из шкафа.
– Нет. Говорю, я невменяем, и оставьте меня в покое.
– А ну вылазь, гад, – рявкнула Женька, ухватила Мстислава за плечо, да еще пинка отвесила. – Охрана – твоя работа?
– Я действовал в состоянии аффекта, – с младенческой улыбкой сказал он.
– Чем ты их траванул?
– Я невменяем, сколько раз повторять?
– Это ты Олегу мышьяка подсунул? И Руслана ты подставил? У… гад. Руслан – сволочь, но ты ж человека убил.
– Я не убивал. Я только подбросил улики. В состоянии аффекта. Меня шантажировали, моей жизни угрожали.
– И Льва Николаевича ты придушил?
Мстислав затрясся мелкой дрожью, затем опять улыбнулся и перешел на шепот:
– Он бессмертен.
– Кто?
– Он… – подняв брови, еще шире улыбнулся Мстислав.
– Какое бессмертие, его удавили красным шнурком.
– Точно-точно, – кивнул Мстислав. – Но это ничего не значит. Говорю, он бессмертен. Сами убедитесь. И оставьте меня в покое. Мне нужен хороший специалист, а главное – покой…
– Этот гад симулирует сумасшествие, – догадалась Женька.
– Ничего я не симулирую. Я посмотрю, что с вами будет, до утра еще долго, очень долго… не каждый встретит его в здравом рассудке. – Он хихикнул, подмигнул, а потом что-то принялся напевать себе под нос.
– Точно свихнулся, – попятилась от него Женька. – Может, это какая-то эпидемия?
– Нам нужен телефон, – боясь, что тоже свихнусь, напомнила я.
На этот раз мы добрались до холла без приключений, я схватила трубку, ожидая самого худшего, но телефон работал. Я торопливо набрала 03.
– У нас отравление, четыре человека, какое-то сильнодействующее снотворное.