– Вань, да ты сам выбери, – махнула та рукой по направлению к бане. – Мне не жалко, а то батя в итоге их на растопку пустит.
– Договорились, – сказал я ей и отправился по проторенной дорожке на чердак.
Выбирал небольшие картины, те, которые смогли задеть что-то в душе. Сам-то понимаю, что рисовала, или правильнее – писала, их девушка с душой, а материалы имела дешевые. Те же холсты – грубые и плохого качества, краски оставляли желать лучшего, но, блин, смотрелось изумительно. Десяток набрал, но потом стал сортировать и оставил три картины. Чем черти не шутят! Вдруг и правда случай какой подвернется. Да и для девушки это не потеря, а хоть мизерный, но шанс.
Обратная дорога до дома знахарки прошла в раздумьях. И связано это было с предстоящим вечером. Намеки графини понятны, мой организм на девушку реагирует в определенном ключе, впрочем, молодое тело парня и в отношении других девиц откликается аналогично. Правда, на сестру, а и у нее есть на что посмотреть, реакция оказалась совершенно спокойной. Может, мы с ней и впрямь родня? Черт! Опять мысли съехали не в ту степь. Что с Машей-то делать, наставить рога ее мужу? Проблем же обрету!..
А сейчас их, можно подумать, нет! Ладно, «поплыву по воде», та куда-нибудь да вынесет.
Время к вечеру, мы добрались, и встретил нас Лаврентий, как всегда, выглядевший безукоризненно. Прошке, к моему немалому удивлению, он протянул бутыль самогона с кругом колбасы и лепешкой.
– Заслужил, можешь отдохнуть, но песен не горлань! – сказал кучеру Лаврентий.
– Обижаешь-с! – растянул тот губы в довольной улыбке.
– Сгинь! – махнул рукой слуга девушки, а потом добавил: – О лошади не забудь позаботиться!
– Это в первую-с очередь-с! – взял под уздцы лошадку Прохор и повел за изгородь.
– Так, Ваня, над твоими бедами поразмыслил. Есть пара путей, – делая шаг в сторону моего шалаша и доставая пачку папирос, проговорил Лаврентий. – Курить будешь? – протянул он мне папиросы.
– Благодарю, – взял я одну, прикурил и, выпустив дым, дождавшись, когда Лаврентий повторит мои действия, спросил: – Какие варианты?
– А сколько ты планируешь еще Марию Александровну тут лечить? Как понимаю, можем же и в любом месте ее твоими лекарствами потчевать.
– Да, ты прав, можем, наверное, уже в путь-дорогу собираться. Нужно бы состояние графини уточнить да завести настаиваться лекарство. Но для этого необходимо к пчелам наведаться и прополис собрать, – поежился я от мысли, что потом опять придется вытаскивать из себя десяток (в лучшем случае) жал.
– Вечером справишься о здоровье Марии Александровны – тогда и решишь, можем ли ехать. Насчет верховой езды, – Лаврентий чуть улыбнулся, – наука несложная, в Москве есть знакомые на конюшнях, которые поставляют скакунов во дворец. За пару дней научат в седле держаться. С битвами на саблях – хуже, тут с младенчества приемам и реакции учат. Кое-чему научить могу – как правильно в стойку становиться и движения делать, но не более того.
– Был бы благодарен, – кивнул я ему.
– Тогда завтра и начнем. Пойду в лес, подыщу подходящий инвентарь и его ножичком выстругаю, – усмехнулся каким-то мыслям Лаврентий. – А, чуть не забыл, Пелагея-то отправилась к какой-то родне, пару дней ее не будет.
– На нас свое хозяйство оставила? – поразился я.
– На меня, – коротко ответил тот. – Не переживай – справлюсь. А ты иди-ка, ступай к Марии Александровне, заждалась она, поди, – легонько подтолкнул он меня к дому.
У меня чуть не вырвалось: «Охренеть!» Он же явно на путь сводничества встал и своей ролью доволен. Нет, сам-то я ни одной частью тела ничего против не имею, наоборот, «за» голосую.
Захожу в дом, стучусь в комнату графини.
– Ваня? Проходи, открыто! – доносится из-за двери голос.
Полумрак царит в комнате, несколько горящих свечей на накрытом столе. Бутылка шампанского в ведерке, фужеры на длинных ножках, столовые приборы, различная снедь, и Мария Александровна стоит в прозрачном пеньюаре, через ткань которого виден каждый изгиб ее тела. Шумно сглотнул, а девушка весело засмеялась и произнесла:
– Сперва меня осмотришь и решишь, в какой стадии лечение, или перекусим?
Провоцирует! Нет, какая, к чертям, провокация! Это настоящее соблазнение, и против я ничего не имею. Она замужем? К черту! Шаг вперед – и мои руки обхватили талию девушки, резко притянул ее к себе, в глазах графини удивление и искорки радости. «Осматривал» девушку вдумчиво, не один раз, с перерывами на трапезу. Кстати, Прошка расстарался – деликатесы не местные, явно мотался в город. Ну, план графиня свой осуществила, осталась довольна и удовлетворена. За всю ночь ни разу не кашлянула, что радует, а жар тела не в счет: у самого температура и давление поднимались не раз.
– Вань, а где ты так научился шампанское открывать? – неожиданно спросила графиня, лежа на кровати полностью обнаженной и потягивая напиток.
– А что, его можно еще как-то открыть?
– Нет, – задумчиво ответила та. – Но без практики не справиться, а…
– А с тобой-то справился? – медленно склонился над девушкой.
– Да! Справился! Пощады! – сделала она испуганные глаза, переместив взгляд ниже моего пояса.
– Ты меня соблазнила, так что терпи, – хмыкнул я, отбирая у девушки бокал.
Уснули в обнимку, когда стало светать и петух явно намекнул, что вставать пора.
К моему облегчению, болезнь удалось загнать на задворки. Вылечилась или нет? Ответа у меня нет, надеюсь, что помогли плесень и настойка. Однако продолжить лечение необходимо, и обследовать Машу стоит чаще, желательно каждый день, а может, и чаще. Это последние мысли, после чего я провалился в сон.
К обеду проснулись, как и собирался, еще разок ее обследовал, а потом, перекусив, радостно себе под нос напевая, отправился на поиски Лаврентия. Тот обнаружился в моем шатре.
– Можем в город выдвигаться, – вместо приветствия сказал я ему.
– Сегодня не получится, – отрицательно мотнул тот головой.
– Это – да, сегодня необходимо прогуляться к пчелам, – согласился я с ним, а потом поинтересовался: – А почему ты сказал, что не выйдет?
– Прошка к утру протрезвеет, Пелагея послезавтра вернется, – пояснил мне слуга. – Графиня здорова?
– Болезнь отступила, – подтвердил я, но честно признался: – Полностью или временно – сказать не могу, но надеяться нужно на лучшее.
– Готов к обучению? – спросил Лаврентий и кивнул на оструганные палки, лежащие рядом с шалашом. – Это не сабли, но хоть держать их научишься.
Пару часов он меня гонял! Бил не сильно, но наверняка останутся синяки. Чувствую себя словно танцором на льду, который никогда зимы не видел. Лаврентий ловко палкой орудовал, чувствовалось, что приходилось ему в руках саблю не только держать, но и сражаться. Движений воина скрыть невозможно.
– Все! – взмолился я. – На сегодня хватит! У меня еще визит к пчелам запланирован!
Одежда на мне – выжимай от пота, а Лаврентий даже не запыхался, хотя намного меня старше.
– Ничего, Мария Александровна тебе синяки залечит, – хмыкнул он. – Учти, на людях ее позорить не позволю, она мне как дочь.
Молча кивнул: любые слова излишни. Да и не факт, что девушка захочет продолжения отношений. Кстати, не уверен, что и самому их стоит поддерживать. Нет, пока находимся в данном месте, это одно, а в городе есть собственные неписаные правила приличия. Пока у меня статус деревенщины, а вот когда он изменится…
К пчелам пошел подготовленным: воспользовался тем, что Пелагея отсутствует, и позаимствовал у нее тулуп и кое-что еще из одежды. Овчина жесткая, диким пчелам не по жалу. У дуба переоделся, а потом, обливаясь потом, полез к дуплу. Вид у меня еще тот! Лицо в пару слоев замотано платком, на голове шапка, двое штанов, тулуп. И тем не менее с десяток пчел смогли найти щели в одеянии и жала в ход пустить. Не сильно расстроился: добыча оказалась богатой, а начавшийся ливень мне на руку сыграл. Правда, вымок до нитки, пока обратно добирался, а тащить тяжеленный тулуп – то еще удовольствие. Однако дошел до дома знахарки до полуночи, Лаврентий встретил и попенял, что заставляю его одного лекарства графине давать, и намекнул, что та ждет, что не забуду проконтролировать ее здоровье.
– Пчелиный клей собрал, хватит надолго, можем в дорогу собираться, – сказал ему, направляясь в погреб, чтобы, не откладывая дела в долгий ящик, зарядить настаиваться лекарство.
Еще несколько дней пробыли у знахарки, а когда та вернулась из гостей, на следующий день отправились в дорогу – путь лежал в столицу Российской империи Москву. Да, путь неблизкий, но там открываются перспективы. Пока они не ясны, но надеюсь, что сумею сдать на охранителя, а там, глядишь, и освоюсь.
Глава 6В столице
Н-да, дорога выматывает, лошадка неспешно бежит, скорость экипажа не больше тридцати километров в час, и, по моим прикидкам, в пункт назначения мы прибудем в лучшем случае к ночи. Лаврентий демонстративно посапывал, делая вид, что дремлет, он сидел рядом со мной, а графиня напротив. Я выспрашивал у девушки правила поведения в городе. Хотелось узнать негласные законы, чтобы не попасть впросак. Нет, понимал, невозможно рассказать все и вся, да и не много нового для себя открыл. Однако по мелким деталям догадывался, что в этом мире Российская империя опережает ту, существовавшую в моем. Прогрессивных идей в достатке, и главное, их воплощают в действительность. Строится много различных фабрик и заводов, протягивают железнодорожные пути. Но на обычные дороги внимания не обращают, это заметно по тракту, на который выехали. Ухаб на ухабе, колеи, лужи, хороших отрезков немного.
– Ваня, это не из-за того, что за дорогой не смотрят, – улыбнулась мне девушка, – поток большой, а после дождей любую дорогу развезет. Поэтому-то ставку государыня сделала на железные дороги: в ту один раз вложишься, и…
– …продолжишь средства закапывать, – перебил я ее.
– Это еще почему? Она же железная!