Но ссылка есть ссылка, и П. Е. Щеголев всеми силами рвался из нее в Петербург, он считал необходимым закончить университет и продолжить научную работу. Сохранилась его переписка с академиками А. Н. Веселовским и А. А. Шахматовым с просьбами помочь возвратиться в столицу. Основная трудность заключалась в том, что П. Е. Щеголев наотрез отказался писать прошение о помиловании. Наконец, хлопоты успешно завершились, и он весной 1903 года сдал экстерном за университетский курс по историко-филологическому факультету. Глубокие знания и известность в академических кругах — до 1903 года он опубликовал более ста работ (большинство рецензии) — давали Щеголеву право на зачисление в Университет для подготовки к преподавательской деятельности. Но профессор И. А. Шляпников воспротивился его оставлению на кафедре русской литературы. С мечтой об академической карьере пришлось расстаться, и Щеголев поступил на службу в редакцию журнала «Исторический вестник», но от научной работы не отказался.
События 9 января 1905 года оказали на П. Е. Щеголева сильнейшее влияние. Он с известным историком Н. П. Павловым-Сильванским наблюдал прицельную стрельбу по мирным людям[15]. Под впечатлением виденного Павел Елисеевич решил приступить к изучению истории русского освободительного движения. Н. П. Сильванский и П. Е. Щеголев сразу же после 9 января начали подготовку к изданию «Путешествия из Петербурга в Москву» А. Н. Радищева[16]. После завершения работы над «Путешествием» П. Е. Щеголев перешел к чтению документов, связанных с восстанием декабристов. Для получения разрешения на работу с материалами архива III отделения он обратился за ходатайством в Академию наук. 17 мая 1905 года на имя председательствующего по Отделению русского языка и словесности академика А. Н. Веселовского из Департамента полиции пришло следующее письмо:
«Вследствие отношения от 5 мая за № 214 о разрешении окончившему курс университета Павлу Елисеевичу Щеголеву ознакомиться для целей литературного труда с хранящимися в архиве бывшего III отделения собственной его императорского величества канцелярии документами и материалами, представляющими интерес для истории русской литературы и общественной жизни в эпоху императора Николая I, Департамент полиции имеет честь уведомить названное Отделение императорской Академии наук, что к удовлетворению изложенного ходатайства препятствий не встречается»[17].
Перед Щеголевым открылся архив III отделения, пошла захватывающая работа с делами С. И. Муравьева-Апостола, А. С. Грибоедова, В. Ф. Раевского, П. И. Пестеля, П. Ф. Шаховского, Н. И. Тургенева, П. Г. Каховского, И. И. Горбачевского, материалами о женах декабристов М. Н. Волконской, Е. И. Трубецкой, К. П. Ивашевой, А. Г. Муравьевой, Е. П. Нарышкиной. От декабристов П. Е. Щеголев перешел к делам, по которым в открытую, легальную печать не просачивалась ни одна публикация, основанная на документах. Он читал и копировал документы сыска, дознаний и судебных процессов петрашевцев, С. Г. Нечаева, народовольцев… Перед ним раскрылись тайны тайн, богатейшие материалы по недавним событиям, очевидцы которых были еще живы, но темы оставались запрещенными. Павел Елисеевич познакомился с новейшими материалами, о которых знал лишь понаслышке или вовсе не знал, он стал обладателем достоверных сведений об участниках освободительного движения, сведений, которые строжайше скрывались многие десятилетия.
При каждом посещении архива III отделения П. Е. Щеголев не переставал удивляться тому, что его пропускали в хранилище и давали работать. И он торопливо копировал бесценные документы, делал заметки, описания. Конечно же, власти совершили опрометчивый поступок. Выражаясь современным языком, произошла утечка информации. И какой! И в какие руки она попала! Работая в архиве, П. Е. Щеголев впервые натолкнулся на едва различимые черты полицейской политической провокации, обнаружил ее влияние на ход исторических событий, понял, что революционное движение не может быть изучено в отдельности от действий политического сыска и полицейской провокации.
Материалов собралось столь много и такого содержания, что даже в 1905–1906 годах появились непреодолимые трудности с публикацией, — никто не хотел их печатать, опасаясь преследования властей. Напрашивался единственный выход — самому приступить к изданию журнала, посвященного истории освободительного движения в России. Именно во время работы с документами архива III отделения у П. Е. Щеголева появилась эта мысль.
«Со времени моего возвращения из ссылки, — писал П. Е. Щеголев, — я не принимал активного участия в революционном движении, но с ним бьши связаны мои научные интересы, мои занятия в области, как тогда выражались, «освободительного» движения. 1905 год дает новое направление моей деятельности, дает толчок к широкому массовому распространению знаний истории революционного движения. С этой целью В. Я. Яковлев-Богучарский и я разработали в подробностях план издания журнала, посвященного истории освободительного движения в России»[18]. Журнал «Былое» начал выходить в январе 1906 года и был запрещен в октябре 1907 года. С названием «Былое» пришлось расстаться, и редакторы весь 1908 год, скрываясь от Главного управления по делам печати под чужой фамилией, выпускали журнал «Минувшие годы». После Февральской революции П. Е. Щеголев один возобновил издание «Былого» и редактировал его до 1926 года. Одновременно с журналом «Былое» Щеголев участвовал в редактировании сборников документов «Русская историческая библиотека», посвященных также истории освободительного движения в России и выходивших в 1906–1907 годах.
В журнале «Былое» печатались воспоминания участников революционного движения, статьи и документы, относящиеся к политическому сыску, полицейской провокации, методам борьбы Департамента полиции с революционным движением. Впервые в легальной печати журнал открыто разоблачал тайных полицейских агентов, публиковал документы, полученные нелегальным путем из секретных архивов Министерства внутренних дел. Из номера в номер «Былое» печатало материалы о противозаконных действиях царской администрации. Временные рамки журнала распространялись от конца XVIII века до 1905 года включительно. П. Е. Щеголев неутомимо выискивал и бесстрашно публиковал свидетельства о мерах, применявшихся политическим сыском против тех, кто осмеливался вступать в борьбу с самодержавием. Абсолютное большинство этих материалов появилось на страницах «Былого» впервые и впоследствии никогда не переиздавалось.
Журнал выходил тридцатитысячным тиражом и «зачитывался до дыр». «Былое» в Смоленске имеет большой успех, — писал П. Е. Щеголеву народоволец М. Ю. Ашенбреннец, — все экземпляры в книжных магазинах берутся нарасхват и каждая книжка делает множество оборотов»[19]. Громадный успех журнала объясняется тем, что «в области историко-революционной «Былое» явилось своего рода откровением для массового читателя, но и для ветеранов революции «Былое» давало много нового материала, как мемуарного, так и документально-официального, извлеченного из сокровеннейших правительственных источников»[20]. Новое о прошлом узнавали и чиновники Министерства внутренних дел, и жандармские офицеры охранных отделений, занимавшиеся политическим сыском.
Напряжение в стране, вызванное революционным подъемом, заставляло власти терпеть существование журнала, наполненного ярко выраженным противоправительственным содержанием, и они терпели. Приведу отзыв о журнале «Былое», принадлежащий крупному деятелю политического сыска, основателю московской школы филеров Е. П. Медникову. «Если прочесть несколько книг «Былого», — писал он своему бывшему начальнику и другу, известному охраннику С. В. Зубатову, — то можно сделать заключение, что это не история революционного движения, а просто святцы и житие святых мучеников и сподвижников»[21].
Первые полгода журнал выходил почти беспрепятственно, но в Петербургском комитете по делам печати за ним наблюдали с опаской и раздражением. Каждый номер внимательно прочитывался действительным статским советником А. М. Андрияшевым, фактическим цензором журнала. Наконец, ему удалось найти материал, на основании которого, как ему казалось, можно расправиться с враждебным монархии журналом. В седьмом номере «Былого» П. Е. Щеголев поместил свою статью без подписи «С. Г. Нечаев в Алексеевском равелине в 1873–1883 гг.».
3 августа 1906 года состоялось заседание Петербургского комитета по делам печати, на котором А. М. Андрияшев сделал доклад об июльской книге «Былого»[22]. 5 августа Главное управление по делам печати отправило в С.-Петербургскую судебную палату постановление о привлечении П. Е. Щеголева к ответственности по статьям 107 и 128 Уголовного уложения[23]. «Судебная палата, — писал в 1917 году П. Е. Щеголев, — вознаградила усмотрение г. Андрияшева не в полной мере: она отвергла статью 128 и присудила по статье 107 одного из редакторов Щеголева к заключению в крепости на 2 месяца. Этот приговор по ст. 107 едва ли не был единственный в судебной практике»[24]. Статья 107 Уголовного уложения 1903 года предусматривала наказание «Виновного в оскорблении памяти усопших Царствовавших Деда, Родителя или Предшественника Царствующего Императора <…>»[25].
В 1903 году завершились репрессии против П. Е. Щеголева за его участие в революционном движении, в 1906 году начались репрессии за распространение сведений из истории революционного движения в России. Октябрьский номер «Былого» за 1907 год оказался последним. Лишь в 1912 году редакторам стало известно, что «Былое» закрыли по настоятельному требованию провокатора Е. Ф. Азефа, узнавшего, что один из фактических редакторов журнала В. Л. Бурцев располагал некоторыми сведениями о нем и намеревался их опубликовать.