Колетт оказалась в холле. Она принимала гостей. А именно…
– Мам, меня папа просил заехать. Все в порядке? Все хорошо?
Сын Колетт как две капли воды был похож на молодого Эрарда Фаулза, каким я его видела на портретах.
– Да, Алек, у меня все замечательно. Ты надолго?
Кажется, Колетт надеялась, что сынок скажет – на полчасика, и быстро удерет. Увы…
– Отец сказал, чтобы я ему месяц на глаза не попадался.
– Что ты еще натворил?
– Мам, я не виноват, он сам…
Колетт закатила глаза. Кажется, она не поверила ни на минуту.
– Ладно. Потом расскажешь.
Она вызвала домоправительницу и приказала подготовить комнаты для сына. А потом направилась в библиотеку.
И сидела там, сидела…
Я положила себе послушать разговор сына с мамочкой. Обязательно. А пока дождемся Керта.
Экономка продемонстрировала большие круглые глаза, но парня взяла и увела селиться. Ладно, посмотрим, что дальше будет.
Керт явился за полчаса до ужина, усталый и растрепанный.
– Ну?
Хуртар, который как раз полоскался в ванне, ругнулся, упустил мочалку и полез ее доставать.
– Амур-р-ра! У тебя какие-то представления о приличиях есть?
– Но ты же не самец летяги!
Крыть было нечем. Хотя бедняга и попробовал:
– Но ты ведь была человеком!
– И насмотрелась мужчин получше и покрасивее. Так что не переживай за свою добродетель.
– Да? – вконец обиделся Керт и встал. Во весь рост, еще и руки в стороны развел. – Сравнивай!
Если он рассчитывал, что я покраснею и развеюсь облачком…
Я приблизилась, облетела его по кругу…
– Линейка есть?
– Зачем?
– Ну как… для важного дела надо. Буду мерить и сравнивать.
Меня изобретательно послали в заповедные дали. Я проигнорировала посыл и устроилась на полочке с разным добром.
– Ладно, если линейку не даешь, так хоть информацией поделись. Нашел?
– Нашел, нашел…
– И?
Керт вздохнул, взял мочалку, устроился поудобнее и принялся рассказывать.
Он объезжал те местечки, которые знал сам, здраво рассудив, что на виду у всех такой ритуал не проведешь, а далеко от поместья тоже бегать не будешь.
Круг получился вполне приличным, но и результат – тоже. Они туда ездили с друзьями… стихи читать сельским девушкам. Тихо, спокойно, никто не мешает…
Уютная полянка, вокруг заросли малины, ежевики… чудесное место.
Вот его-то и испохабили. Провели ритуал, черные свечи там бросили, рисунок кое-как затерли, разве что следы остались. Женские, но мы и так видели испачканные сапожки.
И… вот это.
Керт подвинул к себе штаны и извлек из кармана клочок ткани. Светло-синей, не особо хорошего качества.
– Пройдешь, посмотришь?
– Давай сюда, – кивнула я. Взяла лоскуток и отправилась по комнатам. Все уже как раз выходили к ужину, комнаты оставались свободными.
Лоскут подошел к третьему по счету платью в первой же комнате. Я начала с Делии, справедливо рассудив, что синие и голубые тона она обожает.
Но поверить, что это Делия?
Помилуйте, она же дура!!!
Керту я сказать об этом не успела, он удрал на ужин.
До ужина Колетт так и не соизволила поговорить с сыном. Я по этому поводу особо не переживала, мне было интересно, что произойдет на ужине.
И знал ли лэрр Эрард?
Если так прикинуть, общего сходства у него с сыном Колетт быть не должно. Он женился на одной сестре, а Колетт родилась от другой. И…
Мог ли лэрр спать с племянницей?
Звучит, конечно, гадко. Но общей-то крови у них и нет и не было. Ни капли…
Колетт это решительно не красит, но результат сегодня будет сидеть за столом. Так что представление я не пропущу. Ни в коем разе!
Голова лося в столовой мне очень понравилась. Удобная, всех видно, меня не видно, а будешь падать – дальше рогов не укатишься. Вот ее я и оккупировала. И принялась наблюдать.
Ужин был не из радостных. Обеда вообще не состоялось, все переживать изволили, а вот к ужину спустились. Горе – не тетка, голод – не дядька, а на бутербродах долго не проживешь, горяченького хочется.
Не было только Миры, но тут понятно, и Асанты. А остальные все были на месте.
Колетт вошла под руку с сыном. И произвела фурор. Глаза у присутствующих стали по плошке, и первой опомнилась Делия. Мозга нет, что первое между ушей оказалось, то и в рот выпало.
– Это наследник лэрра Эрарда?
Колетт мило пожала плечами.
– Нет, это мой сын.
– Он же как две капли воды похож на лэрра!
– Иногда кровь играет причудливые игры. – Колетт сдаваться не собиралась. – Мы ведь родственники.
– Но общей крови у вас нет! – рубанул Адам Ластан со всей солдатской прямотой.
– Мне тоже интересен этот вопрос, – склонил голову Керт. – Ларра Дален, вы понимаете, что если мы не услышим от вас правды, я могу и провести проверку крови? Своей волей?
– У вас есть кровь лэрра Эрарда? – прищурилась Колетт.
– Есть.
Шах и мат.
Колетт поняла, что ей не врут, и опустилась за стол.
– Мам, можно, я? – спросил Алек.
Женщина махнула рукой. Мол, говори, чего уж там! Молодой человек уселся рядом с матерью и весело улыбнулся.
– Ага, я его сын. Эрарда Фаулза.
– А такую высокоморальную из себя корчила, – прошипела тихо-тихо Эрвина.
Зря она это, сын пошел в мать и хамства спускать никому не собирался.
– Вам ли судить, любезнейшая? Мать никого не предавала, а вот вам, ларра Жескар, я могу напомнить про Эгберта.
Никогда не видела, чтобы человек так быстро и качественно бледнел. В секунду Эрвина начала напоминать свежеснятое молоко, этакий мертвенно-бледно-синюшный цвет.
– А… а… а…
Она пробовала что-то сказать, но изо рта у нее вырывались какие-то нечленораздельные звуки.
– Вина? – обеспокоился ее супруг.
– Она вам потом расскажет. – Колетт уже овладела собой. – А если что-то забудет, то я добавлю.
Керт решительно опустил ладонь на стол. Увесисто так, конкретно.
– Думаю, мы выслушаем обе эти истории здесь и сейчас. Ларра Дален, поэтому ваш муж согласился?
Колетт пожала плечами.
– Я была молодой и глупой. И мы с Эрардом действительно были любовниками… не так чтобы долго, но это было волшебное время. Лэрр умел обращаться с женщинами. Алек – плод моей любви. А мой муж… он умный, замечательный человек, но, к сожалению, я его не интересую. Он испытывает куда больше страсти к рукописям, чем к собственной супруге.
– А говорят еще, что у него чрезвычайно симпатичные помощники? – подала голос Алисин.
– Меня не интересует прислуга, – чуть резче, чем надо бы, ответила Колетт.
Мне все стало ясно. Толерастии здесь нет, а вот педерастия встречается. Но похоже, общество ее не одобряет, вон как Адам смотрит, и Рандан… этот явно знал. Сидит красный, зло смотрит на супругу… проболтался?
Ничего, Колетт тебе пропишет, сначала вдоль хребта, а потом поперек.
Что ж, с этим все ясно и мне, и Керту. Девчонка по юности увлеклась мужем тетки, стала спать с ним, залетела, а как прикрыть грех? Тут и подвернулся подходящий кадр.
Ему – чистая репутация, хоть ты пальцем к жене не прикасайся, может, и договор какой заключили, а Колетт – ребенок и душевное спокойствие. Так бывает.
Но у меня есть вопрос…
Вопрос оказался не только у меня, но и у Керта:
– Ларра Колетт, один ваш ребенок от лэрра?
– Оба, – призналась женщина. – И от наследства я не откажусь, если никого другого не найдется. Я считаю, что Алек может его получить.
– Это никто не будет оспаривать, – кивнул Керт. – Но расследовать преступление и в ваших интересах. Раз уж ваши дети одной крови с лэрром, я думаю, преступник их не пощадит.
Колетт кивнула.
– Я же здесь. И если бы Алек… кстати, что именно ты натворил?
Юноша опустил бесстыжие глазки. Но поверить в раскаяние мешала хитрая улыбка.
– Мам, это случайно получилось.
– Да?
– Да. Мы с Силь договорились встретиться перед сном, повторить поэмы…
– Силь?
– Ну… Сириль Каден, учительница в нашей гимназии. Я не знал, что к ней в гости придет эта грымза…
Опуская все сокращения, Алек увлекся одной из наставниц. Та ответила взаимностью, оставив в покое профессиональную этику, и молодые люди собирались вместе помедитировать.
Ровно после ужина на голову Сириль свалилась двоюродная тетка, проездом.
Выгнать было нельзя, тетка была богата, оставить даже на минуту – тоже. Сириль, разумеется, приютила родственницу в своей комнате, уступила ей спальню… она надеялась найти любовника и отменить свидание, но Алек успел первым. Влез в окно в одном плаще, коий и распахнул перед ошалевшей дамой.
Не успел перестроиться. Да и темновато там было… ему. Ей-то на фоне окна, наоборот, все было видно в подробностях.
Тетку хватил удар.
Алека выкинули с волчьим билетом, и то из жалости, тетка-то жива осталась. Да и парень поступил благородно, сказал, что хотел напугать учительницу. Так что Сириль сидит с тетушкой, а Алек отправился к любящей маме. Которая сидит рядом и, кажется, мечтает треснуть любимого сыночка по башке книжкой. Из завещанной библиотеки.
За столом драму оценили, покивали и вежливо принялись промокать губы и искать под столом вилки. А то вслух смеяться как-то некрасиво.
Колетт, конечно, во многом наврала. Уж как там у них с лэрром дело было, кто ее знает. Но явно долго, по согласию и при живой жене. А это не лучшим образом характеризует даму.
Но Керт заострять на этом внимание не стал, вместо этого он повернулся к Эрвине, которая немного пришла в себя:
– Эгберт?
Женщина опустила глаза.
– Я тоже была молода…
Вопрос, кто из нас не был молод, неактуален. Намного более жизненно звучит вопрос: кому по молодости удалось не вляпаться по самые уши?
Эрвине – не удалось.
С Эгбертом они познакомились в библиотеке, начали встречаться, и Эрвина влюбилась. Дело житейское…