Служанка, которая приглядывала за Асиль, подтвердила их слова. Вот елки!
Делия такой удобный подозреваемый, и она отпадает. Кто еще? Эрвина? Вряд ли она станет рисковать, покрывая сестру. Да еще с такими делами, ее ж муж с голым задом на мороз выкинет. То жена, а то родной ребенок.
Нет, это не дело.
Еще отпадают Рандан, сам Керт, еще Асанта. Адам?
Надо думать, но тоже вряд ли. Мотива нет.
А какой тут вообще может быть мотив? Кроме Делии, его и нет ни у кого. Кому еще перешла дорогу Лалли?
Что тут вообще происходит?
И почему меня не оставляет мысль, что в этом клубке сплелись несколько змей? Одну мы вытащили, но остальные пока еще на месте. Не покусали бы…
Может, в мангуста мутировать? Пока не поздно?
Жизнь прожить – не поле перейти.
Симон искренне считал, что жить надо начисто. А то некоторые незрелые личности мечутся, словно черновик пишут, а что выходит?
Да ничего.
Куча проблем, родные несчастны, близкие, сами это люди пакостей наворотят, а потом не понимают, что происходит.
Вроде ж времени впереди еще много было!
И куда что делось?
И с чем остался ты сам?
Симон так не хотел. Ни для себя, ни для своей семьи, а потому…
Еще в детстве он определился с выбором работы. Его семья не должна бедствовать, а потому – в купцы. Повезло, талант к торговле у него был. Постепенно, сначала посыльным в лавке, потом за прилавком, а потом и приказчиком.
Постепенно женился на дочери своего патрона, стал компаньоном…
Нельзя сказать, что жену он любил. Нет.
И свое урывать случалось, и налево ходить ходил, но семья – это семья. Это святое.
Даже больше, в храм можно и не ходить, Хурт поймет, а вот родных и близких беречь надо. Жена была твердо уверена, что муж ее обожает. Он всегда говорил красивые слова, приносил цветы, пирожные, приятные пустячки, которые почему-то ценят женщины, не забывал подавать руку и говорил всем, что женат на настоящем сокровище.
Жена млела и таяла.
Подросли дети. Сначала родился Симон, которого жена назвала в честь отца, потом Лаллия, в честь бабушки.
Когда Лаллии было пятнадцать, в их дом пришло горе.
Пьяный дурак в карете.
Молодой лэрр по пьяни поспорил с друзьями, что пересечет город за полчаса. И не удержал вожжи…
Симон был безутешен. Дети тоже.
Но время-то шло…
Стоило задуматься, что дальше?
Симон не собирался выдавать дочь за лэрра, прекрасно понимая, что это дорого и невыгодно. Да и сына женить на ланне ни к чему.
В то же время…
Ему требовался уход в старости, детям можно бы и манеры привить, да и… пусть Лаллия и почти сговорена, разве это повод не побывать на вечерах и балах? Приглашения Симон достать мог.
Пусть дочка развеется.
Эрвина вошла в жизнь Симона случайно. Искала помещение под лавку, слово за слово, разговорились… чванства в женщине не было вообще. А поговорив с ланной Эрвиной Ардаль, Симон заподозрил, что у нее в прошлом была какая-то плохая любовная история.
Лавку?
Для модистки?
Что ж… у Симона было подходящее помещение. И, глядя на творения Эрвины, он понимал – выгодное вложение. Такой парадокс, что идет другим людям, она понимала на уровне инстинктов. Но сама выглядеть хорошо не могла и не умела.
Слишком яркие или слишком бледные тряпки, неудачные прически и украшения…
А с другой стороны…
Неглупа, с небольшим приданым, ланна, к тому же будет благодарна… Попробовать?
В своей способности урвать вкусненькое на стороне Симон и не сомневался. Да и сколько ему того кобеляжа осталось? Лет двадцать, потом захочется не задрав хвост по чужим домам носиться, а лежать в уютном кресле и чтобы за ушком чесали.
Симон принялся ухаживать за Эрвиной.
Та поверила не сразу.
Потом приняла его всерьез, а потом рассказала свою историю. Обыденную.
Есть некрасивые девушки, есть подлецы, которые могут этим воспользоваться… дело-то житейское. Симон даже и не подумал ругаться. Махнул рукой и сказал, что прошлое его не волнует. Вот если ланна соизволит выйти за него замуж, а потом заведет любовника…
И по счастливым глазам Эрвины понял – этого не будет.
Никаких чужих мужчин в ее жизни и никогда, только женись.
Так Симон и поступил. И женился, и честно сказал, что с детьми – как Хурт решит, если что, можно и усыновить кого, а вот внуков обещает.
Эрвина согласилась.
У нее недавно умерли родители, сестра устроила скандал… дура.
Предложение Симона было для нее счастьем. Свадьбу сыграли тихо и скромно и поселились в доме Симона в столице.
А потом пришло известие о дядюшке Эрвины.
Что приятно – богатом и умирающем дяде. Как такого не уважить? Как не поехать?
Симон и поехал, и семью с собой взял… зря. События, которые начались в поместье Фаулзов, его откровенно пугали. И тарр Жескар твердо решил держаться поближе к хуртару. И детям то наказать. Пусть поосторожнее будут.
Эх, Лалли, я думал, ты умнее.
Ничего, на будущее урок будет. Лалли девочка неглупая, она поймет рано или поздно…
Главное – остаться в живых посреди всего этого кошмара. А там уж разберемся.
Симон сделал еще глоток хорошего вина и задумчиво поглядел в огонь.
Хорошо…
И винный погреб у лэрра замечательный. Давно он вот так от дел не отдыхал… ладно. Проживут они месяц, главное – ни во что лишний раз не лезть.
Вот и не будем.
И осторожнее будем, и целее.
Ваше здоровье!
Глава 7
– Ничего я не понимаю.
– Ты не одинок, – махнула я лапой на Керта. – Давай еще раз?
– Давай.
Я вздохнула и принялась двигать на столе квадратики бумаги с написанными на них именами. Когда-то мне внушали, что правильно записанное условие – уже половина решения. И я была с этим согласна.
В алгебре работает, в геометрии работает, чего не сработать дальше?
– Давай считать заново. У нас есть весь этот народ. Смерть лэрра была выгодна всем. Мы уже исключили из списка Рандана и Алисин.
– Согласен.
– Колетт исключаем?
– Не знаю. Ты бы не обиделась, на ее-то месте?
Если бы кто-то меня того-с двадцать лет или около того, а потом и не женился, и детей не признал? Обиделась бы.
– Колетт и ее сына оставляем. Согласна.
– Ластана исключаем.
– Да.
Тут мы были единогласны и единодушны. И Адама Ластана, и его супругу. А вот остальные…
Остальные остаются под подозрением. Вплоть до девчонок. А что? Папе наследство – девочке приданое. А на приданое жирная рыбка ловится, лэрр называется. Это во все времена так.
– И Вирент ни при чем.
– Думаю, Вирента и так допросят и все узнают?
Хуртар кивнул.
Милосердия по отношению к преступникам здесь не признавали. И перегибы бывали, и всяко-разно… нет у меня к этому однозначного отношения. И попасть в жернова правосудия плохо, и если бы у нас тем же насильникам или убийцам ногти вырывали?
Чем плохо?
Баланс нужен, баланс и чувство меры.
– А вот кому нужно проклинать девчонок?
Я только головой замотала и со злости сиганула со стола.
– Хвост их знает! Хорошо, давай так. Кому выгодно, чтобы не стало Миры?
– Да никому! Что зависит от этой малолетки?
– Ничего, – вздохнула я. – Сама по себе она ничего не решает…
– А кто решает? Что общего между Мирой и Лаллией?
Я принялась чесаться.
– Обе – молодые девчонки.
– Принимается.
– Обе выгодные невесты.
– Лаллия точно, а вот Мира?
– Надо точно узнать у Адама. Сколько он даст за дочкой, сколько за племянницей…
Мы переглянулись.
А ведь верно.
Есть тут одно сокровище. Мира – ланна, то есть более высокородная. Лаллия – танна, но богатая. А вот что есть у Тиры?
А ничего, она приживалка из милости и из жалости. И вы хотите мне сказать, что при таких условиях она не начнет злиться, завидовать, ревновать, интриговать?
Что, Гарри Поттер – 2, только в женском роде? Который благородно простил всю свою семейку и даже не набил морду Дурслям?
Кстати, еще и поэтому не верилось в сказки мамы Ро. Либо – либо. Люди – существа неблагодарные, и любое обделенное чадушко рано или поздно свое потребует. Или сквитается с обидчиками. Были в моей практике примеры.
В одной семье, в моем мире еще, были тоже сестра и брат. Сестра родила, поползла по наклонной, пьянки, гулянки… брат хотел усыновить ее сына… м-да. Звучит как-то нелогично.
Но он бы забрал к себе мальчишку.
Мамаша не дала.
Брат женился, своих нарожал… и спустя двадцать лет плакал над телом дочери. Убитой двоюродным братом. Да-да, тем самым, неусыновленным вовремя, ставшим наркоманом и скатившимся до уровня канализационного коллектора.
За что?
А вот за то.
Что не усыновил, не забрал, не дал того же, что родным детям… Только за это.
Могла Тира обидеться и не понять юмора? Да, ее удочерили, ее не бросили, но Адам – он прямой, как кирпич. Мог и обидеть, сам того не понимая. Дочь для него всегда будет на первом месте, остальные – сильно потом.
Мы переглянулись.
– А Лаллия?
Поскольку историю я излагала Керту вслух, мысли у нас примерно совпали.
Я вздохнула.
– Я видела, как Жескар-младший и Тира… она – не девушка, знаешь ли. И достаточно опытная.
– И что?
– Вариантов много. От того, что Симон хочет избавиться от сестры, до самого простого. Тира хотела навести порчу на брата, а получила сестра.
– Она что – дура? Там же разные ритуалы…
Этого я не знала.
– Мне просто больше ничего не приходит в голову, – честно созналась я.
– Будь это Тира, логичнее было бы устранять Асанту.
– А если нет возможности? Она лежит, при ней постоянно кто-то есть…
– Да ладно! Уж пару волосков с расчески нашла бы!
Я махнула хвостом.
– Не знаю. Но кому еще этот молодняк нужен?
Керт махнул рукой.