В объятьях сладких ночи,
Ручей к ручью, звеня, спешит,
Сверчок цветку стрекочет.
От этой звучной тишины,
От этой чудной трели —
Сады вишневые пьяны
и вербы захмелели.
Как искорка — любовь двоих —
Земная скоротечность.
Гори сей жизни вечный миг,
А смерть — иная вечность.
Стоишь, не шелохнешься ты,
Тебе — все эти звуки,
и грусти нежные цветы,
И радость сладкой муки.
Ты вновь и вновь идти готов
На этот пир природы.
Пусть радость песен и цветов
Пьют молодые годы.
Ведь все пройдет и не вернуть:
Отнимут время, люди,
Костры в душе не всколыхнуть,
В груди огня не будет.
Захочешь ты вернуть себе,
Как Фауст, дни былые…
Но знай: в дарованной судьбе
И боги все скупые…»
…………………………
…………………………
Смеются, плачут соловьи —
Любви волшебной птицы.
«Целуй, целуй уста мои,—
Ведь жизнь не повторится!»
«Не сажайте в горах и в сыпучих песках…»
Не сажайте в горах и в сыпучих песках
Нежной вербы с цветущего луга.
Обовьет ее жажда, иссушит тоска
По зеленому дальнему другу.
И сосне не прижиться в зеленых лугах,
Вдалеке от песчаной вершины.
Затоскует она на речных берегах
И засохнет от горькой кручины.
«Как птичья стая в синеве…»
Как птичья стая в синеве,
Легки и бестелесны,
Летели в солнечную даль,
Звенели мои песни.
И призывали с высоты
Скреплять союз любовью…
Но время-выстрел окропил
Их крылья жгучей кровью.
«Ой, весна, не буйствуй — мой народ в кайданах…»
Ой, весна, не буйствуй — мой народ в кайданах,
Взгляд его задумчив,
Словно луч сквозь тучи,
Жизнь его туманна.
И на сердце рана.
Ой, весна, не буйствуй цветом васильковым.
Ведь народ проснется,
Кровь его прольется,
И, порвав оковы,
Мир увидит новым.
Ой, весна, не буйствуй — тучи мчат недаром.
Горестью чернеют,
Гневом пламенеют…
Не уйти от кары…
Смерть вам, янычары!
НАД КОЛЫБЕЛЬЮ(Песня матери)
Спи, мой малютка, спи, мой сынок…
Я расскажу тебе сказочку впрок!
Глазки открыты, испуганный вид?!
Спи, моя пташка, то ветер шумит.
Стонет и воет за дверью давно,
Бойко стучится в наше окно…
Рыщет, разбойник, в голой степи!..
Спи, моя ласточка сладкая, спи!
Вот уж и ветер стих на дворе,
Видно, заснул он в белом шатре…
Холодно нынче в лесах и лугах,—
Все утонуло в пушистых снегах.
Бегают зайчики, мерзнут, дрожат,
Кто от мороза спасет малышат?
Вот они видят — кустик стоит,—
Полно! Давно уж лисичка там спит.
Кинулись снова на грядки они,—
Ой, там ночуют волки одни.
Лучше уж в поле — бегом, за лесок…
Может, найдете соломы стожок,—
Вройтесь вы, зайки, поглубже в снопки,
Чтоб не нашли вас волчьи клыки…
Спи же, малютка, за дверью — темно…
Белые зайчики спят уж давно.
«Из панских прихвостней-рабов…»
Из панских прихвостней-рабов
Людьми в Отечестве мы стали,
И громко имена назвали,
Презрев шипение врагов.
И знамя верности в ночи
Из собственных рубах стачали,—
Омывши кровью их вначале
При свете тающей свечи.
Чтоб к лучшей доле нам прийти,
Мечта дорогу указала,
Собой пожертвовать призвала —
И нет уже назад пути…
Богдан Лепкий© Перевод В. Ленцов
ОДИНОКИЙ ПЛУГ
В пустынных нивах — одинокий плуг.
Невспаханной земля лежит вокруг.
Лемех ржавеет, меркнет чересло
И диким зельем густо обросло.
А где владелец? Где ж рата́й?
Ушел, быть может, защищать свой край.
Волов побили. Лошадей найди…
Остался плуг на поле сам-один.
Он ждет, покуда тут он не сгниет,
Или гранаты взрывом разнесет.
Жрет ржавчина лемех и чересло,
Что диким зельем густо заросло.
ВОРОН ЧЕРНЫЙ
Ворон черный! Ты — не птица рая.
Вьешься!.. «Кровь! кровь! кровь!..»
Тише, я уж знаю.
Ветер, что ж ты так разбойно
воешь!.. «Шу! шу! ш-шур!..»
Пст! говорить мне больно.
Речка, что ж твой плёс румяный?..
А! Постиг:
Вытекаешь ты из раны.
«Где есть твой дом, твой тихий дом?..»
«Где есть твой дом, твой тихий дом?
Скажи мне, милый брат…»
«Ударил злобно ясный гром,
Свалил мой дом и сжег мой дом,
Мне негде зимовать».
«Скажи мне, где твоя жена,
Где дети, домочадцы?»
«Могила вон. И не одна.
И дети, други и жена —
Мне с ними родичаться».
«Калина-малина, что листья роняешь…»
Калина-малина, что листья роняешь
И мечешь на волны?
Девушка-рыбка, зачем прогоняешь
Меня от себя ты на волю?
Зеленые листья плывут за водою,
Покинув кусты навсегда.
Образ твой в сердце унес я с собою,
Моя ты беда!
«Одинокий сижу над рекою…»
Одинокий сижу над рекою,
Лишь с тоской да печалью-журбою.
Вечереет, за далями гаснет,
Как небесный костер, солнце ясное.
От лесов ветер холодом веет,
Гнет деревья, цветы же лелеет.
Над селеньем, в межгорье, в долине
Виснут тучки легко серо-синие.
В небо дым из каминов струится —
Ясность меркнет, весь мир словно снится.
И таинственно речка играет,
Что-то борется в ней и вздыхает.
Гей! река! Однородны в нас шумы:
В тебе волны ревут, во мне — думы.
Тебя берег вгоняет в оковы,
А меня — горькой жизни законы.
В нас обоих — и бездны, и броды,
И мы равно не знаем свободы.
Лишь проходим сквозь дебри, чрез горы
В неизвестное нам с тобой море…
«Коль жить — так жить! Тоска мелка…»
Коль жить — так жить! Тоска мелка.
Пустые прочь тревоги!
Сквозь темный бор, до ясных зорь
Я прорублю дороги!
Гремит топор, но валит бор,
Трещат гнилья завалы.
То там, то тут на шлях падут
Коряги, что мешали…
Пробьюсь я чрез враждебный лес,
Вступлю в поля с поклоном.
Грозы слышней грядущих дней
Торжественные звоны!
Всего милей грядущих дней
Запев моему слуху.
Смешон при нем невзгоды гром,
Звучит напрасно, глухо…
Ты, буря, вой. Топор со мной,
Не знаю я тревоги.
Сквозь горя бор, к счастью во двор
Я прорублю дороги!
РИСУНОК
Глухое, злое отупенье
Укрыло землю. Травы мрут,
Поля беспечно снега ждут,
А тучи виснут, как каменья.
Порою ветер, стервенея,
Туман в долине разорит,
Село откроет повиднее,
Что пьяным сном дремотно спит.
Огни погасли. Затворились
На засов двери. Злые псы
В солому по уши зарылись.
Лишь бродит блуд, пугая сны.
Да голод тропкой вдоль заборов
Шагает — ежегодный гость.
В руках его мужичья кость,
Он жертвы ищет грозным взором.
«Умолкни, сердце, замолчи!..»
Умолкни, сердце, замолчи!
Ведь ты любило,
Блаженства, боли ты вкусило,
Терзалось грезами в ночи —
Умолкни, сердце, замолчи!
Весне конец.
Пшеница спеет,
На нивах рожь уже желтеет,
Уж серп готовит мудрый жнец
Весне конец.
Пора и нам
Снимать уж с поля