— Обязательно попробую, — пробормотала Лёка, представляя, как глупо будет выглядеть.
— Клиентки пришли. — Марта открыла дверь кабинета и выпустила Лёку и остальных.
В зале на втором этаже уже был погашен свет. За столом, уставленным свечами, сидели две девицы, что приходили в прошлый раз. Лолита Главнова и её подружка. Та, что в видении Лёки откусила Лолите ухо.
— Так, у меня есть вопрос! — сходу заявила Лолита. — Мне кажется, что мой жених мне изменяет.
Её подружка, надув губы, многозначительно закивала. Лёка растерялась — она ведь даже кофе не сварила. Но вдруг обнаружила, что на столе прямо перед ней лежали карты. Только внимание привлекали не они, а золотые серьги в ушах Лолиты.
— Какие у вас серьги красивые, — проговорила Лёка, не в силах отвести взгляд от искр и переливов.
— Это фамильные, — самодовольно произнесла Лолита. — Моя прапрабабушка была княгиней, это ей царь подарил.
— Как интересно, — улыбнулась Лёка, зная, что ей только что наврали.
Искры от серёжек разлетались в стороны, заполняя зал. Будто они оказались не в кафе, а внутри звёздного неба. Искры кружили, обрамляя лицо Лолиты. И это было уже не её лицо, а красивое цыганское. В венке из красных роз. Только кожа белая и тонкая. Настолько тонкая, что кости черепа просвечивают. Господи, да это же сама Лёка!
Перед лицом что-то крутанулось, будто большое веретено.
И тут оказалось, что Лёка так и сидит молча за столом напротив Лолиты Главновой, а между их лицами крутится мандала Ларисы.
— Что происходит, я не понимаю! — заявила Лолита.
— У ваших серёг слишком сильная энергетика, — выскочила откуда-то Яна. — Она перебивает информацию. Лучше вам их снять.
— Ну ладно, — скривилась Лолита. Но серьги сняла. Подружка алчным взглядом следила за тем, как она убирала их в сумочку.
— Так. — Лёка попыталась привести мысли в порядок. — Ваш жених, да? Думайте о нём и тяните карту.
Лолита вытащила карту, где изображено было озеро, в котором неверно отражался лес на берегу. Вроде рассвет, а в отражении — закат.
— Могу только сказать, что он от вас что-то скрывает. Но это не обязательно измена, возможно, просто готовит вам сюрприз. — Лёка лгала. Карта ясно говорила, что жених смотрит на сторону.
— Давайте-ка ещё раз. — И Лолита, уже без разрешения, вытащила ещё карту.
Что бы она ни вынимала, всё кричало о том, что никакой любви между ней и сыном Крутова нет. Но Лёка выдумывала разные толкования, только чтобы не нагнетать.
Спустя минут сорок вытягивания карт и разговоров ни о чём Лолите пришло сообщение. Она сделала большие глаза, показала телефон подружке, выкинула из сумочки несколько купюр, и клиентки убежали.
— В клуб опаздывают, — произнесла Лариса, крутя на пальце мандалу. — Зачем мы её здесь принимаем? Только силы на неё переводим.
Яна взяла со стола карту «Дорога» и показала Ларисе:
— Потому что она может показать путь к тому, что мы ищем.
Божье око
Пока Лёка изображала гадалку в «Ойме», на улице шёл дождь — крупные капли стучали по стеклу, и было слышно, как гудел ветер. Но когда рабочий день закончился, оказалось, что осенняя планида уже пронеслась, и зонт вынимать не пришлось.
Лёка шла домой, вдыхая холодный влажный воздух и перепрыгивая лужи. Странное дело, конечно. Всё это гадание. По крайней мере, в её случае оно больше похоже на шарлатанство. Наверное, кто-то и вправду умеет что-то предсказывать. Вон, с соседкой-содержанкой же получилось. Хотя это может быть простым совпадением.
У подъезда Лёка остановилась, чтобы посмотреть, как светящиеся окна отражаются в лужах. Красиво — расплывчатые светлые пятна разных оттенков, да ещё облетевшие жёлтые листья. Берёза, наверное.
Что там Квиле говорил про берёзовый венок? Лёка оглянулась — точно, среди обрывков тёмных туч, быстро плывущих по небу, сиял оранжевый фонарь луны. Может, попробовать? Да ну, бред какой-то.
И тут Лёка вспомнила про путешествие по чужим снам. Нет, эти ведьмы явно что-то такое необычное умеют. Вдруг и про берёзовый венок правда?
Воровато оглядевшись, Лёка перешагнула через низкий заборчик. Так, тут растут аж две берёзы, стало быть, и веток можно набрать. Только что дул сильный ветер, да и сейчас тоже ветви колышутся.
Повыше поднимая ноги, чтобы ненароком не наступить на цветники тёти Тамары, Лёка в свете уличного фонаря силилась рассмотреть берёзовые ветки на земле. Взяла одну, другую. Нет, эта слишком большая. А сломать-то её можно, или уже не сработает? А, будь что будет.
Собрав целый букет, Лёка направилась домой. В первый раз Груша соизволила её встретить. Правда, тереться об ноги не стала, зато долго обнюхивала рюкзак и мокрые кеды.
Так, что там дальше? А, красная нитка. И где её взять?
Вроде бы у мамы где-то была коробка с нитками и иголками. Пошарив по шкафам, Лёка отыскала коробку из-под обуви, где мама хранила рукодельные принадлежности. Красная нитка там тоже нашлась — аж целый клубок.
Так, теперь надо смастерить венок. Кусая губы, Лёка кое-как свернула берёзовые ветки в круг и замотала красной нитью. И где она его потом жечь будет? Вот потом и придумает.
Ну прямо обруч-хулахуп получился, хоть крути на талии. Если таковая у тебя есть. И что теперь?
Надеясь, что луна ещё не спряталась, Лёка отдёрнула шторы. На всякий случай погасила свет. Хорошо, что родителей дома нет. Открыла окно. Главное, чтобы Груша не надумала запрыгнуть на подоконник. Но она вроде пока маловата.
Встав поудобнее, Лёка подняла берёзовый обруч так, чтобы луна оказалась в центре. Ничего не происходило. Попробовала сосредоточиться, думая о Русалине. Ничего. Минут десять так стояла, и всё, что увидела, — это странный круглый глаз с оранжевой луной вместо зрачка.
Ерунда всё это. Лёка закрыла окно и поставила венок на подоконник. У неё завтра рабочий день или нет? С этими внеплановыми вызовами всё смешалось.
Пришло сообщение от мамы — они с папой останутся ночевать у бабушки. Отлично, не придётся про берёзовый венок объяснять. Мандалу в прихожей они даже не заметили. Совсем заработались. Им бы отпуск на двоих в хорошем месте, где-нибудь в горах Алтая или на пляже.
На всякий случай включив будильник, Лёка легла спать.
Хорошо, что в ногах снова устроилась Груша, с ней как-то спокойнее. Ну не любила Лёка оставаться совсем одна.
И кто там орёт на улице? Люди же спят. Но за окном продолжали голосить возмущённые женщины. Такое ощущение, что они залезли прямо в палисадник и горлопанили под окнами дома.
Лёка поворочалась. Громкие дамы не уходили, продолжали истерично ругаться. Может, это какие-нибудь соседи снова парковку не поделили? Или кто-то хочет на палисадник заехать?
Лёка всё-таки села в кресле-кровати и, проморгавшись, нехотя поднялась. Отодвинула жалюзи, осторожно выглянула. За заборчиком стояла женщина в длинном платье. Нет, это блузка и юбка. Волосы чёрные, густые, забраны в причёску. А чего она без плаща? Как будто лето.
И тут Лёка заметила у женщины в ушах длинные сверкающие серьги. Вцепилась в подоконник. Женщина повернулась в профиль. Да это же Русалина.
Русалина махнула рукой, развернулась и пошла было прочь от дома, но её нагнала другая особа — с высоким начёсом, модным в советское время. И в туфлях на каблуке.
— А ну, стой! — гаркнула дама с начёсом. — Куда собралась?!
— Куда надо, — жёстко ответила Русалина.
А ведь они не одни — там ещё какая-то девица спряталась за деревом.
— И ты думаешь, тебе кто-то поверит? — нагло спросила та, что с начёсом. А голос-то дрогнул.
— Ещё как поверят! — И Русалина снова отвернулась, чтобы уйти.
— Какой-то цыганке? — вслед ей хохотнула модная особа.
— А ты что-то имеешь против цыган? — с вызовом спросила Русалина, останавливаясь. — Думаешь, я чем-то хуже тебя?
— А что, лучше? — дамочка манерно подбоченилась. — Да если бы не твой Женя, тебя бы давно взашей выгнали из города!
Так, этот спор пора заканчивать. Лёка быстро оделась выскочила в подъезд и, ориентируясь на голоса, побежала вниз по ступенькам. Когда вышла во двор, женщины уже удалились, теперь спорили где-то у старой церкви.
Лёка помчалась на звуки ругани. Странно, забора у бывшего ДК нет, да и само здание какое-то не такое — голые стены, окна выбиты, двери отсутствуют.
— Да ты просто шалашовка! — орала та, что с начёсом. Лицо у неё стало звериное, от крика брызгала слюна. — Вонючая подзаборная проститутка! Я всем расскажу!
— Вот-вот, — откуда-то раздался голос Русалины. — Только и можешь, что языком трепать да сплетни распускать. Доносчица.
— Я доносчица?! Я?! Да этот твой поп — просто урод! Антисоветчик и шпион! Да ему самое место на зоне!
— Враньё! — крикнула Русалина. — Ты просто хочешь выслужиться! Комсомолка, тоже мне. Я всем расскажу, что ты написала донос и всё выдумала!
И Русалина пошла мимо разваленной церкви. И тут откуда-то сбоку выскользнула тень, замахнулась и ударила Русалину сзади по голове. Цыганка коротко вскрикнула и упала верёд, взмахнув руками. Тень подбежала и ещё три раза размашисто ударила её по голове.
— Ты чего творишь? — испуганно прошептала дамочка с начёсом, прижимая ладони ко рту.
— Тебя спасаю, идиотка, — процедила вторая. Это та, что пряталась за деревом. Короткая стрижка, деловой костюм. Красный значок в лацкане. Так и стоит с камнем в руке. — Не понимаешь? Она сейчас пошла бы в НКВД и всё бы рассказала, как мы с тобой… ну, ясное дело.
— Да кто ей поверит? — просвистела модная.
— Ещё как поверят. Сейчас, знаешь, борьба с лжесвидетельством. Свобода совести и всё такое. А без доноса не выкарабкаешься. Путь наверх — он по головам. Парадокс. — Девица глянула на камень в руке и отбросила его. Потом присела на корточки и взяла лежащую на земле цыганку за руки. — Помогай, чего стоишь.
Вдвоём девицы потащили тело куда-то в развалины церкви. У Лёки ноги будто приросли к земле. Неимоверным усилием она заставила себя сделать несколько шагов. В проёме, где когда-то были двери, увидела, как девицы положили её прабабушку на пол.