Каролина, шатаясь, вошла в кухню. От неё несло перегаром и табачным дымом. И тут она заметила Лёку, как будто уже успела о ней забыть.
— А те чё тут надо?
Лёке хотелось встать и влепить оплеуху этой мерзкой размалёванной физиономии.
— Я вообще-то у себя дома, — стараясь дышать ровно, проговорила Лёка.
— Твой дом — помойка, ясно тебе, крыса? — И Каролина, выставив зубы, заржала.
А дальше она отлетела и гулко ударилась затылком об стену. Лёка не сразу поняла, что её собственная отведённая и гудящая рука только что чуть не разбила лицо жены брата.
— Да я тебя… — Каролина выпрямилась и кинулась было на Лёку, но каким-то образом угодила лицом о край стола. Со звоном полетели банки, глубокая миска с огурцами опрокинулась, рассол растёкся по полу.
Каролина кучей свалилась на пол, мама отошла в угол, закрыв руками рот.
— Что ту у вас…? — В кухню вошёл Егор, ещё не успевший разуться, увидел жену на полу и подсел к ней.
— Она меня-а-а… — Каролина захныкала, кривя рот с размазанной помадой.
— Ты что творишь? — оторопело повернулся Егор к сестре.
Ясно, Лёке тут не место. Она вышла в прихожую, обулась.
— Да ты что, — выбежала из кухни мама и схватилась за дочкину куртку. — Да всё правильно, она совсем с катушек слетела! Буянит, хамит, дома не ночует.
— Это их проблемы. — Лёка выдернула куртку из маминых рук. — А ещё ваши. Вы же дали им денег. А мне надо выйти подышать.
Лёка вышла на улицу и открыла зонт. Домой пока лучше не соваться.
И что теперь делать? Работы больше нет, дома не ждут. Придётся искать что-то другое. Но, может, папа всё-таки сможет её устроить к себе. А жить где, если её совсем вытурят?
Пару часов Лёка просто бродила по осеннему дождливому городу. Но деваться некуда — рано или поздно домой всё равно придётся вернуться. Дождь разошёлся, ботинки забрызгало грязью, джинсы намокли.
Плетясь нога за ногу, Лёка поковыляла домой. У входа в подъезд остановилась, стала искать ключ по карманам. Из-под края зонта виднелись чьи-то длинные ноги в узких джинсах. Лёка выпрямилась. Перед ней стояла Яна.
Город сходит с ума
— Пригласишь войти или как? — спросила Яна, улыбаясь во все свои шикарные зубы.
— Или как, — буркнула Лёка, обходя Яну по дуге. Ещё не хватало ведьму домой приводить. Как будто без того проблем мало. — Здесь поговорим.
В это время в палисадник вышла трёхцветная молодая кошечка из «оркестра тёти Тамары». Увидев Яну, она замерла, поджав одну лапку.
— Приве-т! — Яна села на корточки. — Это кто это у нас такой красивый?
Кошка пару секунд смотрела на Яну, потом попятилась и убежала в подвал.
— Зачем вы пришли? — устало спросила Лёка.
— Узнать, что ты планируешь делать дальше. — Яна с любопытством сматривала дом, палисадник, курдонёр и соседский мусор в мешках.
— Вам-то не всё равно?
Яна только обернулась и села на заборчик.
— Работу планирую искать. — Пожалуй, не стоит говорить этой ведьме, что Лёка рассчитывала на помощь отца в этом вопросе.
— Может, останешься в «Ойме»? Хотя бы на некоторое время?
— Вы думаете, Марта мне это разрешит? — усмехнулась Лёка.
— А почему нет? Ты же не виновата. И потом — именно твой кофе делает ей выручку. Возвращаются-то к тебе. Плюс ещё гадания.
— Это уж совсем, — махнула рукой Лёка. Ей вообще-то не очень-то нравилось заглядывать в чужие жизни. Со своей бы разобраться.
— Хотя бы месяц доработай, а? — В голосе Яны появились просительные интонации. Как-то это странно — с чего такое беспокойство? Яна погримасничала, потом сказала: — Ладно. Ты нам нужна.
— Зачем это?
— Чтобы забрать череп, — развела руками Яна. — Во-первых, у тебя связь с этим местом. — Она кивнула в направлении заброшенного ДК. — Во-вторых, ты почему-то можешь видеть то, чего даже мы не видим.
— Я до сих пор не понимаю, зачем вам вообще его забирать. Ну, лежит он там — и пусть дальше лежит.
— Он людей калечит. И вообще — мы же тебе объясняли! — Яна сбавила обороты и заговорила спокойнее. — Он затягивает, создаёт воронку. А ещё он помогает этим двум товарищам и их семействам уходить от ответственности. Вот погоди, увидишь, как они весь город загадят, а потом сбегут.
— Вам-то эта штуковина зачем?
— Так она из нас силу тянет. — Яна нахмурилась. — И не только из нас. Заметила, как некоторые в последнее время изменились? А если ты ещё сводки новостей почитаешь, то узнаешь, что в городе сейчас идёт взрывной рост всяких преступлений.
— Я в этот Дом культуры больше не полезу.
— Может, и не придётся. — Яна повеселела. — Так что — вернёшься?
— Если Марта разрешит.
— Считай, что разрешила. Выходи на смену. Да, тут на днях Чипамаде. В городе будет карнавал. — Яна снова широко улыбалась.
— Не люблю все эти праздники. — Лёка их ненавидела ещё со школы, когда все девочки наряжались принцессами, а она — пиратом. Потому что после брата только такой костюм оставался.
— В этот раз придётся поучаствовать. Ну, я побежала. — Яна помахала рукой и скрылась за поворотом. Но вдруг вернулась. — Чуть не забыла. Мы ведь следим за этими… ты понимаешь. И вот. — Она показала Лёке экран смартфона. На фотографии Каролина садилась в красную машину. Яна перелистнула фото. Там Каролина уже целовалась с Робертом Крутовым в салоне.
У Лёки слова потерялись. Ещё и Каролина. А Егор?!
— Скинь мне фотки, — проговорила Лёка, так и глядя на фотографию.
Яна передала фотографии и ушла.
Лёка ходила кругами по квартире. Каролина не просто изменяет Егору, а именно с Робертом Крутовым. Надо же. Рассказать? Или не стоит? Про Тину-то она не говорила никому. А оказалось, все знали.
Но Егор-то — её брат. Тут уже дело личное.
Позвонить? Отправить фото в мессенджере? Нет, лучше всё лично обсудить. Но Егора и Каролины дома уже не было, а мама ни в какую не желала их обсуждать. Попросту делала вид, что ничего не случилось.
Следующим утром Лёка проспала отъезд родителей на работу. Поэтому добираться до их автосервиса пришлось своим ходом. Чтобы туда попасть, пришлось сесть на автобус, идущий в промзону. Красочный Растяпинск — это только половина города.
А в промышленные районы туристы не заходят, поэтому всё здесь обшарпанное и блёклое. Дворы заставлены машинами, ветхие дома ждут расселения, заброшки никак не сносят.
Зато в центре хотят мусоросжигание устроить. Почему не в промзоне? Она ведь рядом. А, ну да — туда же ездить далеко. Да и репутация у этой промзоны так себе. Вплоть до слухов о мутантах, появившихся из-за сбросов химии в соседнем Добромыслове.
За окном автобуса проплыл заброшенный недострой. Обещали элитный жилой комплекс из высоток и таунхаусов, а получилось покосившееся и уже полуразрушенное жуткое нечто. Кстати, застройщиком был Главнов.
— Женщина, сумку свою уберите!
Лёка обернулась и увидела, как молодая мамаша толкала по проходу между креслами коляску. Ей мешала проехать хозяйственная сумка на колёсиках. Владелица сумки невозмутимо смотрела в окно.
— Ты, крыса старая, хлам свой убери, я сказала! — проорала мамаша, брызгая слюной. Ещё и витиеватое матерное ругательство добавила.
Пожилая дама, что поставила багаж в проходе, обернулась и, мило улыбаясь, обложила мамочку трёхэтажным матом.
— Что?! Да ты знаешь, кто у меня муж?! Да он сейчас…
— Догонит нас на троллейбусе, да? — засмеялась пенсионерка. — У него, поди, проездной? Да уж, олигарх, ничего не скажешь!
Мамашка попыталась достать хозяйку сумки, но автобус резко затормозил, и она полетела на пол. В этот момент над ухом Лёки раздался грубый мужской голос:
— Девушка, можно присесть?
Лёка обернулась. На неё нагло смотрел парень лет двадцати пяти, державший за руку мальчика детсадовского возраста. Свободных мест в автобусе не было, и Лёка поднялась. Парень плюхнулся на её место, мальчика посадил себе на колени.
— Что, сразу-то нельзя было догадаться? — спросил парень, глядя на Лёку.
— А молодёжь тупая пошла, — выдала дама с хозяйственной сумкой. Мамаша тем временем поднялась, отряхнулась и попёрла было коляской на ненавистный предмет в проходе, но захныкал её ребёнок. Она, пошире расставив ноги, полезла в свою сумку и стала менять малышу подгузник. На весь автобус запахло «детской неожиданностью». Люди стали оборачиваться.
— Это ты воняешь? — спросил парень с ребёнком у Лёки, но она даже ответить не успела.
Использованный подгузник плюхнулся прямо на хозяйственную сумку. Её владелица поднялась и залепила клюшкой мамочке в голову, та бросилась в драку. Окружающие смеялись и снимали всё на телефоны.
Автобус остановился и открыл двери. Лёка выскочила из салона. Отдышалась. Яна, похоже, права — город медленно, но верно сходит с ума.
Хорошо, что раньше в промзоне работало много людей — в советское время построили удобный тротуар вдоль дороги. Идти, конечно, далековато, да ещё дышать выхлопными газами. Зато не ехать с агрессивными людьми в замкнутом пространстве.
Мимо то и дело пролетали большегрузы, оставляющие за собой тёмные вонючие облака. Хотелось кашлять, и Лёка прикрыла лицо шарфом. Наконец показались мастерские. И первым, кого встретила Лёка, стал тот самый хам с ребёнком из автобуса.
— А, рожу-то прикрыла. Правильно, нечего людям психику травмировать. И пешком ходи — хоть похудеешь.
Лёка с трудом поборола желание попросить у отца ломик и огреть этого папашу. Кого он воспитает с таким поведением? Даже думать противно.
— А ты чего здесь? — откуда-то появился отец. Увидев мужика с ребёнком, кивнул ему: — Машина готова, сейчас можете забирать.
— Мне надо с Егором поговорить, — сказала Лёка, придерживая шарф.
— И о чём таком важном? — усмехнулся отец. — Раз даже сама сюда приехала.
Лёка глянула на клиента, ожидающего машину. Отец кивнул, и они ушли.
Достав телефон, Лёка позвонила Егору и попросила выйти. Он появился через несколько секунд. Подошёл, вытирая грязные руки засаленным полотенцем.