Лёка глянула на неё с загадочным выражением.
— Тебе как будто испорченная икра на банкете попалась, — пробубнила Яна. — Пошли в подсобку.
Вместе они спустились на первый этаж. Яна открыла несколько пачек зернового кофе и высыпала их в глубокую миску, которую принесла с кухни. Август в этой миске обычно перемешивал салаты.
— Пошли. — Яна поднималась впереди Лёки и через плечо тихо говорила: — Скажешь им, что это особый вид гадания на зёрнах. Каждая должна положить в миску одну вещь. Лучше кольцо. Потом я буду читать стихи, а ты будешь шебуршить рукой в зерне.
— И в чём смысл? — не могла понять Лёка. Она сосредоточилась на подоле длинного платья, что дала ей Яна. Приходилось его придерживать, чтобы не споткнуться на лестнице.
— Кому что выпадет, — проговорила Яна. Она хотела сказать что-то ещё, но они уже поднялись. Свет в зале был погашен, зато горело несколько свечей.
— Ну? Долго ещё ждать? — требовательно спросила Лолита.
— Нет, мы уже здесь, — заулыбалась Яна, входя. Миску она успела сунуть Лёке.
Лёка подошла к столу. Хорошо, что эти девицы уже немного приняли, и свет тусклый. Вряд ли они смогут её потом узнать.
— Это гадание на кофейных зёрнах. — Лёка попыталась придать голосу глубины и мистики. — Каждая из вас кладёт в миску маленькую личную вещь. Лучше, если кольцо. Пожалуйста.
Девицы беспрекословно постягивали с пальцев кольца и положили на зёрна.
Лёка, закатив для эффектности глаза, стала водить миску кругами, чтобы украшения ушли вглубь.
— В первый раз вижу, чтобы так гадали на кофе, — раздался чей-то шёпот. Оказывается, одна из девиц была вполне трезвой. — Вообще-то это самый примитивный вид гадания, мы ещё в детском лагере так делали, только с гречкой.
— Может, ты заткнёшься? — грубо оборвала подружку Лолита.
— Итак, мы начинаем, — бархатисто прошептала Яна, потом запела.
«И́дет, и́дет по полю,
Кроет, кроет мороком,
Слышит — песню запою,
Обернётся во́рогом».
Лёка водила рукой в кофе, и так расслабилась от голоса Яны, что чуть не уснула. Только когда звуки стихли, пальцы сами сомкнулись на чём-то маленьком. Лёка подняла руку.
— Чьё кольцо? — спросила Яна.
— Моё, — сказала одна из девиц, забирая украшение. Из небогатой семьи, но мечтающая попасть в высшее общество. — И что это значит?
Лёка не знала, что сказать, она ведь почти всю песню проспала. Но Яна смотрела на неё, двигая бровями. Пришлось выкручиваться:
— Это значит, у вас есть недоброжелатели, они вас обманывают.
— А кто? — быстро спросила девушка.
— Это вам виднее, — произнесла Яна. — Продолжим?
«Покровом стелются снега,
Их делит надвое дорога.
Он был один до четверга,
А после стало много».
Лёка вытянула чьё-то колечко.
— Это моё! — выскочила мелкая девица с острыми чертами. Она здесь была впервые. — И что это значит?
— Вы на распутье, — попыталась разгадать песню Лёка, хотя и сама ничего не поняла. — И скоро придётся делать выбор.
— А точнее можно?
— Это же не прогноз погоды, — улыбнулась Яна. — Мы только делаем намёки, дальше действуйте сами.
«Пеной кружится волна
Песнями душа полна
Жажду здесь не утолить
По реке придётся плыть».
Лёка вытянула кольцо. Оно принадлежало той девице, что была настроена скептически. Это она завидовала Лолитиным серьгам, снятым с тела Русалины.
— Ну и? — скучающим тоном спросила девушка, надевая кольцо.
— Вам придётся сменить обстановку, — наугад ляпнула Лёка. — И ещё вас ждет что-то хорошее, но до него ещё надо добраться. То есть, приложить усилия.
Девица не стала ничего уточнять, только подняла брови.
— А моё кольцо? — нетерпеливо спросила Лолита.
Яна кивнула и запела:
«Князь спускается в долину
Напоить коня.
Я тебя уж не покину
Кто ты без меня?»
На этой песне, очевидно, свадебной, Лёке бы вытащить кольцо Лолиты. Но сколько она ни крутила рукой в миске, ничего не ухватила. Глянула на Яну, ища поддержки.
Яна запела снова:
«Покрыты инеем поля
И убраны стога
Промёрзла стылая земля
И кружатся снега».
Лёка всё пыталась найти кольцо, но в руку попадали только кофейные зёрна. Может, Лолитино кольцо потерялось? Или она его уронила, когда все клали украшения в миску?
— Ну? — Лолита скрестила руки на груди. — Вы мне кольцо-то вернёте? Или как?
— Попробуем ещё раз. Просто предыдущие песни вам не подходят.
Яна прочистила горло и запела:
«Снег окрасился багряным
И гонец письмом нежданным
К деве в ставни постучит.
Но дом её давно закрыт».
Пальцы Лёки так и хватали одни зёрна. И тут раздался странный звук — будто дверь хлопнула. Следом послышался звон, как будто чашка разбилась. Пламя свечей на миг стало горизонтальным. Все разом подпрыгнули.
— Это ещё что? — испуганно спросил кто-то из девиц.
— Наверное, ветер, — тихо сказала Яна, оглядываясь.
— А моё кольцо? — капризно спросила Лолита.
Яна приготовилась было снова петь, но Лёка сумела использовать неожиданную паузу, чтобы тряхнуть миску и по звуку найти кольцо.
— Пожалуйста.
— И что меня ждёт? — Лолита надела кольцо и вроде повеселела.
— Новости, — пожала плечами Лёка.
— Очень информативно, — пробормотала девушка-скептик.
— А давайте не возьмём её в клуб, — предложила самая пьяная девушка, которой нагадали выбор. — А то она такая душнила!
— Точно, — закивали остальные.
— Клуб! — Лолита вскочила, будто что-то вспомнила. — Там же столик заказан! Поехали!
Все скопом поднялись и, шатаясь, стали спускаться вниз, где их уже ждало такси.
— Почему её кольцо не находилось? — спросила Лёка у Яны, глядя, как огоньки фар машины становились всё меньше в сентябрьской ночи.
— Сама-то как думаешь?
Лёке вообще не хотелось об этом думать. Лолита не вызывала симпатии, но смерти ей Лёка не желала. Тем более в «Ойме». А кто-то желал.
Из зала на первом этаже доносились крики. Яна и Лёка спустились и вышли из служебной двери.
Посреди зала стоял Валерий Алексеевич и, словно рефери, не давал Марте и Тине приблизиться друг к другу. Две официантки, что обслуживали девичник, испуганно жались к буфету, а рядом с Тиной стоял бледный Август.
— Ты не понимаешь? Не понимаешь?! — брызгала слюной Марта. — Она хотела человека убить! Мы её за руку поймали! Она и тебя так отравит!
— Не неси чушь! — рявкнул Август.
— А это что?! — Марта показала ему маленький стеклянный пузырёк с розовыми гранулами. — А я тебе скажу, что это! Это — крысиный яд! Она бы не только Лолиту на тот свет определила, но и нас всех подставила!
— Враньё! — проорала Тина. — Не слушай её! Это она мне подбросила, чтобы нас разлучить! И за что вы меня только ненавидите?!
— За то, что ты хвостом своим поганым вертишь! — Лицо Марты стало напоминать звериный оскал.
— Не смей на неё орать! — прокричал Август.
— Да нужна она мне сто лет! Пусть катится отсюда!
— Тогда и я уйду! — заявил Август.
— Да кому ты нужен, — махнула рукой Марта, немного успокоившись. — Бестолочь.
— Что? — теперь оскалился Август. — Я бестолочь? А ты-то кто? Шлюха старая!
Лёка от удивления закрыла ладонями рот. Девочки-официантки разом ахнули.
— Август! — возмущённо прикрикнул Валерий Алексеевич. — Не смей так говорить с матерью!
— Ты бы помолчал, урод! К нашим деньгам решил примазаться, да?
— Нашим, — усмехнулась Марта. — Ты за свою жизнь и рубля не заработал. Только всё на девок спускаешь. Вали на все четыре стороны! И потаскуху свою забери!
Тина изобразила крайнее удивление, потом обиду, потом театрально зарыдала и уткнулась Августу в плечо.
— Ну, я тебе сейчас! — Август отшвырнул Валерия Алексеевича и замахнулся на Марту, но она поймала его руку, вывернула так, что он резко упал на колени, а потом махнула ножом. Кто-то взвизгнул.
Пол вздрогнул, стены гулко ухнули, на пол со звоном полетела посуда. Август головой уткнулся в пол, комком свалившись на бок. Марта стояла над ним, сжимая в одной руке пучок нитей с его запястья, в другой — нож, которым их перерезала.
Она жутко взглянула на Тину и еле слышно проговорила:
— Пошла вон. Ещё раз тебя увижу — убью.
Растрёпанная Тина ошалелыми глазами смотрела на Августа, потом перевела стеклянный взгляд на Марту. Стала потихоньку пятиться, налетая задом на столы. Развернулась и выбежала из «Ойме».
— Плохо дело, — проговорила Яна, севшая на пол около Августа.
— А что с ним? — прошептал Валерий Алексеевич, садясь рядом.
— Ничего хорошего. — Яна оттянула Августу веко, потом посмотрела на Марту и покачала головой.
Марта встала перед Лёкой, вцепившейся в стойку буфета, и официантками.
— Значит, так. — Она переводила взгляд с одной подчинённой на другую. — Вы ничего не видели. Пикнете — хуже будет. Ясно?
Когда все молча кивнули, она указала им на выход.
Приворот обратной силы не имеет
Ни Марта, ни Август не появлялись в «Ойме» больше недели. Тина тоже пропала. На работу приходил только Валерий Алексеевич, но выглядел он настолько мрачно, что никто из сотрудников не рисковал приставать с расспросами.
Мазычи тоже исчезли, но это мало кого расстроило. А вот потеря одного из поваров на кухне оказалась весьма чувствительной.
— Новое меню. — Валерий Алексеевич, как обычно, подошёл неслышно. И был немногословен, тоже как обычно.
Лёка взяла из его рук ламинированные листы. Пробежала глазами и увидела незнакомое название.
— А что за кофе «Чернореченский»?
— Так это твой рецепт с двумя сгущёнками. Забыла, что ли?
— Нет, просто не знала, что его так назвали. — Лёка достала старые меню и отдала управляющему.
— Так ты же название так и не придумала, хотя тебя просили. Так что теперь этот вид кофе называется «Чернореченский». Или ты против?
— Нет, почему, — пожала плечами Лёка. — Пусть будет.