Валерий Алексеевич молча ушёл.
— Капучино и латте, — сказала одна из официанток и ушла на кухню. Тоже бледная и мрачная. У всех всё не так. Скоро она вернулась с подносом, на котором лежали два круассана. Поставила поднос на стойку и наклонилась к Лёке: — Слушай, будь другом, отнеси заказа на улицу, а? Там всего две девчонки сидят за столиком. А то мне ну очень надо! Сама понимаешь.
— Ладно, давай, — вздохнула Лёка.
Официантка убежала в служебные помещения. Ей бы уже пора в декрет уходить, наверное. Но хочет ещё поработать. Ну, её право.
Лёка взяла поднос с двумя чашками и круассанами и, стараясь держать его ровно, пошла к выходу. За столиком на улице сидели две её бывшие одноклассницы. Делать нечего, пришлось подойти.
— Можно представить, что мы в Париже, — говорила одна из девчонок, делая селфи на фоне нарисованной на окне кафе Эйфелевой башни.
— Ваш заказ, — буркнула Лёка, ставя поднос на стол.
— Ой, Лёка, привет, — расплылась в ярко-накрашенной улыбке бывшая одноклассница. — А чего ты тут? Работаешь? Не поступила, что ли, никуда? Или на заочном?
Отлично. Теперь все об этом узнают.
— Не поступила, — признала Лёка. Врать про заочное не хотелось. — На бюджет баллов не хватило. А куда хватало — не интересно. Решила подзаработать и на следующий год на платное идти.
— М-м. Не стрёмно тебе обслугой быть?
— Нет. Кто-то же должен в кафе работать. Вы же хотите чувствовать себя как в Париже. И потом — платят нормально. И коллектив хороший. — И тут Лёка краем глаза заметила, как во внутренний двор прошла Марта. — Мне надо идти. Пока.
Уже в дверях Лёка услышала:
— По-моему, она врёт. Просто слишком тупая, чтобы на нормальную специальность поступить.
— Угу. Её даже платно никуда не возьмут, так и будет кофе носить.
Сами девчонки поступили в местный индустриальный техникум, и Лёка раньше никогда не осуждала их выбор. Вернее, направление. В общем, туда брали всех, кто приносил документы. Но сейчас не до них.
Близилось время обеда, и Валерий Алексеевич заменил Лёку в буфете. Но вместо кухни Лёка постучала в кабинет Марты.
— Чего тебе? — Марта похудела и как-то постарела.
— Я насчёт Августа…
— Тебе что за печаль? — резко спросила Марта.
— У меня брат в такой же ситуации, — промямлила Лёка, отчаянно не желая, чтобы подумали, будто она собирает сплетни.
— Ладно, зайди, — разрешила Марта. Когда Лёка вошла, добавила: — Дверь плотно закрой. Знаешь женский монастырь километрах в десяти от Растяпинска?
— Нет, — покачала головой Лёка, не понимая, при чём здесь вообще монастырь.
— Найди его на карте. — Марта морщилась, глядя на себя в зеркальце. — Монастырь Владимирской иконы. Езжай туда, спроси монахиню Маргариту. Расскажешь ей, что случилось. Она тебе поможет.
— Как?
— Рылом об косяк!
От крика начальницы Лёка вздрогнула и попятилась.
— Извини, — выдохнула Марта, убирая зеркальце. — Всё это выматывает. В общем, найдёшь её, а дальше она тебе всё объяснит. Только езжай хотя бы на два дня. Возьмёшь какое-нибудь послушание. И продуктов отвези туда. Крупы какой-нибудь.
— Ладно, — слабо произнесла Лёка, у которой в голове пазл совсем не складывался. Монастырь, крупа, послушание… О чём это вообще? — Просто я думала, кто приворот делает, тот его и снимает.
— Ага, щас! — Марта хохотнула. — Ты видела, чем это заканчивается! Думаешь, кто-то будет так подставляться? У них у всех правило — приворот обратной силы не имеет.
— Что такое послушание? — рискнула спросить Лёка.
— Это тебя попросят пол помыть или посуду. Или картошку на кухне почистить. Они помогают тебе, ты — им. И вообще: если хочешь, чтобы случилось что-то хорошее, надо поработать, тоже сделать что-то хорошее. Благодать умножает благодать. Ясно?
— Вроде да, — кивнула Лёка.
— Тогда иди.
Лёка поплелась на кухню, чтобы перекусить. Она-то думала, что Марта просто сможет найти кого-то, кто за деньги снимет приворот с Егора, да и дело с концом. Но оказалось, придётся попотеть самой. То есть, Егор милуется со своей Каролиночкой, которая из него кровь пьёт, а разгребать Лёке, младшей сестре. Отлично.
По пути домой Лёка всё же решилась на поездку. В конце концов, это же монастырь. То есть, никто ей там ничего плохого не сделает. Наверное.
Так. А ведь мама опять у бабушки — помогает с заготовками. А папа на рыбалке, аж на три дня уехал. И как быть с Грушей?
В подъезде Лёка сначала остановилась на третьем этаже. После небольшого раздумья нажала кнопку звонка.
Замки проскрежетали, дверь отворилась.
— Заходи, — пригласила тётя Тамара.
— Спасибо, я на минуточку. Тёть Тамар, мне тут надо будет уехать на день. А родители тоже в отъездах. Так что, если вам не сложно, завтра вечером покормите, пожалуйста, нашу кошку. Я вам ключ оставлю.
— А, ладно. Куда собралась-от? — Тётя Тамара потеплее запахнула вязаную кофту.
— Да в монастырь, тут недалеко.
— А-а, ну это дело хорошее. За меня записочку-то подай.
— Какую записочку? — не поняла Лёка.
— Ну, о здравии. Вот молодёжь, ничего не знают, — усмехнулась тётя Тамара. — Ой, кстати, хотела тебе сказать. Квартиру-то прямо над вами тоже продали, новый жилец там будет.
— А кто?
— Да пока не знаю. Увидим. А ключ не надо оставлять, у меня есть. Ещё ваша бабушка запасной мне передала.
— Это хорошо. Я тогда корм в пакете на кухне поставлю. Спокойной ночи.
— Ну, бывай.
Дома Лёка нашла расписание автобусов, на которых можно было доехать до монастыря. Сложила тёплые вещи в рюкзак на всякий случай. И всё-таки решилась позвонить маме.
— Ма, я тут уеду на пару дней.
— Куда это? — быстро спросила мама на фоне бабушкиного голоса.
— В монастырь. Грушу тётя Тамара покормит.
— Да что ты мне про кошку! Ты-то чего туда намылилась? — Бабушка, кажется, чем-то возмущалась. Ну, в семье всегда так.
— Мне сказали, там могут помочь Егору. Ну, ты понимаешь.
Мама помолчала. Они вслух об этом ещё не говорили, но Лёка откуда-то знала, что мама догадалась про приворот.
— Я с тобой. Мало ли что. Завтра утром заеду.
Мама, как и обещала, заехала рано, в семь часов. Лёка только успела налить Груше воды и навалить две миски корма. И бегом спустилась вниз, где уже сигналила машина.
— С работой проблем не будет? — спросила Лёка, когда мама завела мотор.
— Ещё чего.
— А Егор там вообще появляется?
— Нет, — покачала головой мама. — Мы ему пока отпуск оформили. Дальше посмотрим.
Машина прокатила по улицам Растяпинска, окрашенным холодным осенним солнцем, и выехала за город. Лёке вдруг стало внутри тепло и спокойно. Раньше они с мамой часто куда-нибудь ездили вместе — на дачу, к бабушке, на праздники в соседние города, да хоть на рынок.
Дорога бежала через уже убранные тёмные поля, потом мимо леса.
Скоро мелькнула остановка с названием «Ежевичная», и мама свернула с широкой асфальтовой дороги на просёлочную. Ехать стало труднее, ухабина сменяла ухабину.
— А ты вроде знаешь местность? — спросила Лёка, чувствуя, что её начинало укачивать.
— Так тут совхоз был, — улыбнулась мама. — Мы сюда на картошку ездили.
По обеим сторонам тянулись ухоженные сады с побеленными деревьями, чуть подальше виднелись теплицы.
Машина проехала под ржавой аркой, и показались скучные бледные постройки. Лёка бы никогда не догадалась, что это монастырь, если бы не церковь с пятью небольшими куполами.
Дорога привела к двухэтажному кирпичному зданию с деревянным крыльцом. Едко пахло краской. Какая-то рыжая девица в косынке и заляпанной пятнами куртке красила перила крыльца.
— Кого тут надо найти? — тихо спросила мама.
— Монахиню Маргариту, кажется. — Лёка отчего-то сильно волновалась.
— Ну, пойдём. — Мама направилась к девице, что красила перила. — Извините, где можно найти… — Дальше мама сделала вид, что закашлялась.
Потому что рыжая девушка обернулась. А лицо у неё выглядело так, будто было сшито чёрными нитками из парусиновых лоскутов.
— Кого? — невозмутимо переспросила девушка.
— Маргариту, — кое-как выдавила Лёка.
— Она на послушании в теплице. Вам зачем?
— Нам сказали, она может помочь. — Мама вернула самообладание.
— А-а, — понимающе протянула девушка. — Вы надолго?
— До завтра, — сказала мама.
— Тогда идите на второй этаж, там сразу направо. Постучите. Вас примет сестра-эконом. Ей всё расскажете, она вас устроит.
Стараясь не испачкаться краской, Лёка с мамой, поблагодарив страшную девицу, прошли в здание. По деревянной лестнице поднялись на второй этаж.
— Тут жди, — тихо сказала мама и постучала в дверь. Когда оттуда разрешили войти, она прошла в тесный кабинетик. Лёка топталась у двери на небольшом тёмном пятачке. Стены были увешаны фотографиями и рисунками, в сторону убегал длинный коридор с дверями в два ряда.
Скоро вышла мама, и с ней высокая монахиня в тёмном одеянии и в очках.
— Я вам сейчас выдам постельное бельё.
Получив бельё, мама и Лёка прошли в одну из комнат, где стояли четыре койки.
— Смотри-ка, — усмехнулась мама. — Ну ничего не изменилось! Тут мы и жили, когда на картошку приезжали! Только тогда это было совхозное общежитие.
Мама расторопно застелила две кровати. Потом в комнату вошла сестра-эконом.
— Ну? Готовы?
— Да, — кивнула мама и обратилась к дочке. — Так. Ты сейчас пойдёшь в трапезную, это на первом этаже. Там, кстати, и раньше кухня была со столовой. Поможешь с готовкой. А мы с Танюхой прокатимся до теплиц.
— Но-но-но! — с весёлой строгостью произнесла сестра-эконом. — Я теперь сестра Леонида!
— А в школе была Танюха, — кивнула на неё мама, тоже улыбаясь. — Ну и оторва была. Джинсы рваные, волосы фиолетовые. А ещё как-то на спор побрилась на лысо. Вечно у директора, вечно родители в школе. Даже на учёте стояла, а?
— Ну, когда это было, — махнула рукой сестра Леонида. — Ладно, поехали.