Мама с монахиней спустились вниз первыми и указали Лёке на вход в кухню, предварительно нагрузив её пакетами с провиантом, которые привезла мама в багажнике. Когда их весёлые голоса стихли, Лёка осторожно вошла в приоткрытую дверь.
— Вам кого? — спросила светловолосая девушка в косынке и фартуке.
— Я на это… как оно… — У Лёки от волнения все слова повылетали.
— Послушание? — догадалась девушка. — Ну, проходите. Как вас зовут?
— Лёка. Это, то есть Гликерия, — быстро добавила Лёка.
— А я Мила, а это — София и Люба. И там на улице ещё Кира крыльцо красит. Сестёр тут мало, они все на урожае. А мы — на послушании.
Пока Мила всё это рассказывала, другая девушка уже успела завязать на Лёке фартук и косынку.
— Готовить умеешь?
— Я в кафе работаю. Правда, в буфете.
— Это сколько ж тебе лет? — улыбаясь, спросила девушка постарше, кажется, София.
— Восемнадцать. Я только школу закончила.
— Не поступила? — догадалась третья девушка.
Лёка только коротко кивнула. Надоели такие расспросы.
— Ладно, садись картошку чистить. Справишься? — София указала на табуретку у таза с мытой картошкой и ведром с водой.
Лёка кивнула. Наконец-то можно было заняться простой, понятной, а главное — полезной работой. Картошку она всегда хорошо чистила, её бабушка ещё в детстве научила.
София и Мила рубили капусту, видимо, для консервации. Люба помешивала суп в большой кастрюле и попутно шинковала зелень. Спустя минут двадцать в кухню вошла страшная Кира.
— Так, с крыльцом всё. — Она тоже надела фартук. — Ну, к чему приступать?
— Тесто замеси для коврижки, — сказала София через плечо.
— Слушайте, вы же знаете, что тесто — не мой конёк. Я вообще готовлю не очень.
— Да, это все знают, — закивала Люба. — Мне от твоих вчерашних макарон до сих пор тяжко.
— Ну, извините! — развела руки Кира. — Я сыровар, а не повар.
— Как тебе сыры-то удаются, — пробормотала Мила.
— Эм, — подняла руку Лёка. — Я умею тесто делать.
— Вот и отлично, — обрадовано сказала Кира. — Давай сюда нож, я лучше картошку почищу.
— Нет! — хором прокричали все три остальные девушки.
— Тебе острые предметы нельзя в руки брать. В прошлый раз три шва наложили. Лучше иди компот вари. Вишнёвый лист добавить не забудь, а то его слишком много. — София указала Кире на кучу яблок и слив в углу. Потом повернулась к Лёке: — Ты правда умеешь делать тесто?
— Да, — кивнула Лёка. — Какое нужно? Мне разве что заварное и дрожжевое слоёное не всегда удаются. Ну, пару раз получалось.
— Нет, здесь всё проще, — улыбнулась София. — Так. Вот формы для двух больших медовых коврижек. Справишься?
— Что такое коврижка?
— Это вроде плотного бисквита. Яйцо и масло сегодня можно, день скоромный. Продукты там, в холодильнике.
Лёка не поняла, что такое «скоромный», но спрашивать постеснялась. Просто вытащила продукты и смешала тесто венчиком, потому что миксера на кухне не было. Зато нашлись лесные орехи, которые достала Мила. Их Лёка подсушила и слегка обжарила с сахаром и мёдом.
Лёка смазала формы маслом, залила тесто и, молясь про себя, чтобы всё получилось, отправила коврижки в большую печь. И увидела, как Кира собрала в охапку вишнёвые листья и уже готовилась бросить их в кипящий компот.
— Подождите, ну что вы делаете?!
Все разом повернулись к Лёке. Она почувствовала, как уши покраснели. Хорошо, что на неё надели косынку.
— Вишнёвый лист надо ошпарить и немного проварить с мёдом и пряностями. Так вкуснее. Давайте. — Не дожидаясь разрешения, Лёка забрала у Киры листья, промыла их, ошпарила. Налила в кастрюльку воды, добавила мёд, палочки корицы, ванильный сахар, гвоздику и мускатный орех. Когда смесь пошла мелкими пузырьками, бросила в неё вишнёвые листья, довела до кипения, немного поварила. Потом сняла с огня и процедила в компот.
Сработал таймер, который Лёка поставила на смартфоне, чтобы не пропустить момент, когда испекутся коврижки. Вытащив формы, Лёка выдохнула — тесто замечательно поднялось и красиво зарумянилось.
— А запах! — закатила глаза Кира, которую отправили мыть посуду. — Ты приезжай почаще. Кстати, а зачем ты вообще здесь? То есть — что стряслось?
Лёка мялась, не зная, можно им рассказать о Егоре, или нет. С одной стороны, хотелось с кем-то поделиться. С другой — не рассказывать же такие личные вещи людям, которых видишь впервые в жизни.
— Порчу снимать? — спросила Кира, погружая формы от коврижек в мыльную воду.
Кажется, девицы в курсе таких вещей.
— Приворот, — тихо проговорила Лёка.
— Жениха у тебя увели? — снова спросила Кира.
— Брата. — Лёка теребила в руках полотенце. — Он как будто с ума сошёл.
— Бывает, — протянула Кира, шкрябая формы железной мочалкой. — Кто только ещё берётся за такие дела.
— То есть?
— Так за это всегда отвечать приходится. И бьёт, знаешь, больно. Да, девочки? — пропела Кира, улыбаясь остальным. Они сосредоточились на своих делах. — Ладно, не обижайтесь.
— А кто тебя сюда направил? — Люба, сощурив глаза, опёрлась двумя руками о металлический стол.
— Начальница. У неё с сыном такая же ситуация.
— Марта? — спросила София. Все вдруг посмотрели на Лёку. — Марта — твоя начальница?
— Ну да. А что?
— Ты с ней поосторожнее, — медленно проговорила София.
— Я знаю, — кивнула Лёка и отвела взгляд.
— Не всё ты знаешь, — усмехнулась Кира и указала жестом остальных девушек. — Они же тоже из бывших. Из одной, так сказать, организации.
— В смысле?
— Марта твоя одно время работала с такими же, как она. Целый отряд был. — Кира продолжила шкрябать формы. — Силу хотели иметь. Большую силу. Но не сложилось. Их же самих и пришибло.
— Ты тогда уж до конца рассказывай. — Люба повернулась к Лёке. — И мы там работали. Сила, она, знаешь… манит. Один раз попробуешь — удержаться потом трудно. Но длилось это недолго. Появилась одна, которая стоила нас всех.
Люба вперила в Киру сверлящий взгляд.
— Да, — протянула Кира, ополаскивая форму. — Но и меня чуть не в клочья разорвало. Вон, какие следы остались. В общем, лучше с этими вещами не играть. От последствий убегать потом трудно.
— И что делать? — Лёка почему-то мало удивилась тому, что в захолустном монастыре оказалась на одной кухне с бывшими ведьмами. Привыкла, наверное.
— Маргарита тебе скажет. — Кира взялась за вторую форму. — Она же всю эту историю начала.
Не надо беспокоить нечисть
За трапезой Лёка всё думала о том, что рассказали ей девочки на кухне. Оказалось, после краха организации ведьм многие из них попросту не выжили, а тем, кто выкрутился, пришлось скрываться, и непонятно, от чего именно. Их настигали катастрофы, аварии и прочие вроде бы случайности.
Видимо, и Марте досталось. В образе произошедшего с Августом. А может, и не только это.
Лёка и не заметила, как умяла овощной салат, грибной суп и картофельное пюре с рыбой. В целом, очень даже неплохо для провинциального монастыря. А компот, который она варила, да ещё с медово-ореховой коврижкой вообще вышли отличными. Зря волновалась.
Блюда оценили и монахини. Все подходили и благодарили. Лёке отчего-то было стыдно. Главным образом от того, что раньше никто ей так часто спасибо не говорил.
— И что же мы с вами будем делать? — спросила одна из монахинь, когда остальные ушли, а девочки, с которыми Лёка готовила, стали убирать со стола.
— Это и есть Маргарита, — тихо сказала Лёке мама. — Она может нам помочь.
— Хорошо бы ещё, чтобы ваш сын сам хотел помощи, — вздохнула монахиня.
— Да он дальше своего носа не видит, — резко произнесла мама. — Уткнулся в эту свою Каролину. Как будто она — маяк, а кругом темнота.
— Да, сложный случай. Вот что. Сегодня после вечерни останьтесь в храме. Помолимся.
— А сейчас нам что делать? — спросила Лёка, как-то не ожидавшая, что придётся ещё и в церковь ходить. Ну да, всё правильно. Странное дело — в монастыре и вдруг в церковь надо идти.
— Ты давай на кухню, а я в прачечную. — Мама с энтузиазмом потёрла руки. — Послушание есть послушание. Таня… э… Леонида говорит, за послушание в монастыре грехи прощаются.
— А гадание — это большой грех? — вдруг спросила Лёка.
— Ну, бывают, конечно, вещи и похуже, — ответила Маргарита. — Но всё равно, лучше бы от этих практик воздержаться. Не надо нечисть беспокоить. От неё потом отделаться трудно.
Подумав, что где-то она уже об этом слышала, Лёка поплелась на кухню. Хорошо бы, конечно, грехи-то отработать. Но так лень! А, лень — это ведь тоже грех. Куда ни кинь — везде клин.
В кухне уже вовсю сновали три бывшие ведьмы и страшная Кира. Неслабо её перекорёжило. Интересно, от гаданий тоже может так разукрасить? Если да, то колоду карт лучше сжечь.
— Что делать? — спросила Лёка, беря фартук с вешалки у входа.
— Ну, во-первых, с тебя опять компот, — выскочила Кира. — Два чана. И выпечка. Из дрожжевого теста умеешь? А то София его ещё утром поставила.
— Да, если бы ты взяла на себя выпечку, было бы прекрасно, — проговорила София, указывая на огромную кастрюлю, из которой через край вываливалось подошедшее тесто.
— Сделаем, — вяло произнесла Лёка. Чтобы месить и раскатывать такое тесто, руки нужны как у атлета. В их семье этим обычно мама занималась. Но здесь, слава Богу, уже всё замешено. Главное теперь не прозевать нужный момент. Ну что ж, назвался дворником — полезай на лобовуху, как говорит папа.
С компотом проблем не возникло, потому что Люба помогла порезать сливы и яблоки. А дальше — дело техники. А вот с тестом пришлось повозиться. Оказалось, сухофрукты ещё сушились и не были готовы, а джемы пока на кухню не приносили. Так что пришлось проявить фантазию.
Лёка, нареза́ла воздушное тесто на длинные жгуты, которые скручивала в кренделя. Готовых кренделей на доске выстроилось несколько колонн — теста оказалось много.
Потом Лёка заняла одну конфорку на плите — поставила на неё большую кастрюлю с водой. Довела до кипения и стала опускать туда кренделя партиями. Как только они разбухали — вылавливала и быстро выкладывала на противень. Полный противень отправляла в разогретую печь.