— Так! В общем, оказалось, в соседнем доме два этих самых, блогера, снимали какие-то ролики на балконе. Увидели, как Егор и Каролина скандалят, и всё засняли! Представляешь? Там всё видно! Видно, как она на подоконник влезла, как орала и как упала. А Егор только потом появился! Так что он теперь только свидетель!
Лёка лишь угукнула, потирая глаза и пытаясь осмыслить вывалившуюся на неё информацию.
— Брата отпускают, а она — «угу»! — обиделась мама.
— Да нет, я просто ещё не проснулась. Слушай, может приготовить чего? Торт?
— А это хорошая мысль, — поддержала мама. — Давай-ка испеки там чего-нибудь. О, шоколадный!
— Сделаю, — пообещала Лёка. — А какие ещё новости? Ты вроде сказала, что-то ещё случилось.
— А ещё… — Мама на что-то отвлеклась, раздались щелчки и чьи-то голоса. — Ой, мне сейчас тут некогда. Ты телевизор включи, и всё узнаешь.
Лёка нажала «завершить». Ещё полежала в кресле, глядя на плывущие по небу облака. Как хорошо, что Егора отпустили. Может, он теперь домой вернётся? И всё станет как было. А вот это вряд ли. Как было уже никогда не станет. Всё изменилось. Но, может, это и к лучшему?
Поднявшись, Лёка первым делом пошла на кухню проверить, всё ли есть в холодильнике для торта. А пожалуй, надо бы ещё какой-нибудь вкуснятины наготовить. Повод-то есть. Да и времени теперь вагон.
Вспомнив про нарезку, Лёка нашла свою сумку. Вытащила контейнер с нарезкой для Груши. Кошка тут же прискакала на запах и стала тереться об ноги.
Нащипав нарезку мелкими кусочками, Лёка выложила их в миску. А что там ещё в сумке болтается?
Колода карт. Но Марта сказала, что мазычи уехали. Стало быть, карты можно засунуть в какой-нибудь дальний угол, чтобы под руку больше никогда не попадались.
Ещё в сумке нашлась многоугольная мандала из чёрных верёвочек, переплетённых золотистыми нитями. Так вот почему вчера Лёка ни разу не видела Ларису. Ну и ладно. Возвращать мандалу всё равно теперь некому. Лёка повесила её у двери на ветку чертополоха. Может, теперь обойдётся.
Наскоро позавтракав, Лёка достала масло, муку, яйца, какао и сахар. Пожалуй, торт лучше испечь первым, а потом — салаты и горячее. Тем более что бабушка прислала сообщение, где обещала прийти помочь с готовкой.
Лёка собрала миксер и включила кухонный телевизор.
— Этим двоим предпринимателям, можно сказать, повезло, — вещал закадровый голос, а на экране демонстрировались пышные богатые интерьеры. Их Лёка, кажется, уже видела. Когда её первый раз утянули в чужой сон. — Главнов и Крутов отравились метанолом как раз в тот момент, когда к их домам уже прибыл спецназ. Подозреваемых отправили в больницу, а следователи провели обыск. — Теперь люди в форме описывали коллекции часов и пересчитывали здоровенные пачки денег. — Напомним, двое предпринимателей, которым принадлежит половина Растяпинска, обвиняются по множеству статей — от незаконной охоты и дачи взяток до похищения людей и даже убийств. Резонансное дело о несчастном случае на охоте, когда погиб сын одного из подозреваемых, возобновлено.
Вот, значит, какие ещё новости имела в виду мама. Лёка смешала тесто для коржей, а на экране теперь рассказывали о жене Главнова, которая тоже подозревалась в преступлениях от мошенничества до коррупции, но сумела сбежать вместе с дочерью, прихватив солидную часть семейных драгоценностей и денег.
А вот супруга Крутова сама пришла в полицию с повинной и теперь вовсю давала показания на мужа и чету Главновых.
Лёка задумалась. Ведь серьги и перстень Русалины так и остались у Главновых. По совести, они бы должны вернуться к семье Лёки как к наследникам. И тут в памяти всплыла легенда о первом стяконь-рунго, которого завалило золотом так, что придавило насовсем. Пожалуй, и с этими дамочками приключится такая же история. Краденое золото, да ещё политое кровью, счастья не принесёт. Так что бог с ним, с наследством.
Дальше шёл блок рекламы, Лёка выключила звук и стала заливать тесто в форму. Разогрела духовку, поставила туда будущий бисквит. Обернулась к телевизору — и увидела, как на видео Каролина стояла на подоконнике и кричала, брызгая слюной и держась рукой за оконную раму.
Лёка быстро нашла пульт и включила звук. Но Каролина уже оступилась и полетела вниз с восьмого этажа. А из глубины комнаты приблизился и выглянул Егор. Миг смотрел вниз, потом исчез. Камера переместилась и засняла, как брат Лёки выбежал на парковку и свалился на колени перед телом Каролины.
Вот, значит, то самое видео, о котором говорила тогда мама. А блогеры-то знакомые: девочка в пирсинге и мальчик с фиолетовыми волосами. Заходили как-то в «Ойме». Как бы их поблагодарить?
Новости снова ушли в рассказы о семьях Главнова и Крутова.
Надоело. Лёка выключила телевизор. Об этих людях ей и раньше не хотелось ничего знать, а теперь и подавно.
В дверь позвонили. Не особо горя желанием открывать, Лёка всё же подошла. Качнула пальцем мандалу и спросила:
— Кто там?
— Лёнька, открывай!
Лёка открыла. За дверью стояла взволнованная тётя Тамара.
— Дом культуры сносят!
— Как? Опять? — не поверила Лёка.
— Бульдозер уж прикатил!
— Я сейчас! — Лёка оставила соседку в прихожей и рванула сначала на кухню, чтобы выключить духовку, а потом в комнату, чтобы одеться.
Вместе с тётей Тамарой они спустились вниз. И встретили Арсения, который, похоже, тоже спешил к месту сноса.
— А я там в детстве танцами занимался, — бормотал Арсений, поддерживая под руку тётю Тамару, которой трудновато было идти.
— А я в хоре пела, — отозвалась Лёка. — Правда, плохо.
— Да ладно, не поверю. У вас красивый голос.
— Так она вообще вся ничего, — подхватила тётя Тамара.
Лёка, как обычно, покраснела и отвернулась. Действительно, только выйдя из двора, они сразу услышали грохот. Экскаватор громадным тяжеленным ковшом ломал обгоревшие стены, рассыпающиеся на кирпичи.
— Здание разрушилось само! — кричал мужчина в оранжевой каске и жилете, окружённый гудящей толпой. — Оно сгорело! Необходим снос!
Стена хрустнула и всем весом оглушительно рухнула, подняв огромное облако пыли.
— Я не могу на это смотреть. — Лёка отвернулась, пытаясь задавить рыдания. Ведь где-то там, под грудой развалин, лежали останки Русалины. Ни при жизни ей покоя не было, ни после смерти.
Повезло — снова звонила мама.
— Что у тебя там за шум?
— Дом культуры сносят, — шмыгнула Лёка.
— А. Жалко, конечно, но ты не реви. Нечего тут реветь. Вот я тебе сейчас настоящий повод дам.
— Что ещё стряслось? — спросила Лёка, чувствуя, как разогнался пульс и ослабели колени. Перед глазами вихрем пронеслись самые жуткие картины от пожара в мастерской до Егора в тюрьме.
— Мамашка Каролины хочет судиться с Егором из-за квартиры. Дрянь такая.
— А, это. — Лёка выдохнула. — Значит, будем судиться. Погоди-ка. А ведь квартиру вы Егору успели купить до их брака.
— Ну да. Дохлый номер. Она просто отомстить хочет. Ладно, я побежала.
Мама отключилась. В это время из толпы кто-то спросил, что будет на месте бывшего ДК.
— Я не знаю, я только руковожу сносом… — Голос мужчины в каске утонул в гуле толпы. — Вроде бы сквер или спортивная площадка…
Теперь телефон звонил у Арсения. Заткнув одно ухо, он отвернулся и прокричал:
— Алло! А, Марта, доброе… Сейчас? Ну, пожалуй, могу. Да, приду. — Арсений убрал телефон и сказал: — Извините, мне надо идти.
Попрощавшись с Лёкой и тётей Тамарой, он пошёл в сторону «Ойме».
— Не прощёлкай, — произнесла тётя Тамара прямо над ухом.
— Да ладно вам. Он вон почти олигарх местного масштаба. А я кто?
— А ты — человек. И вполне симпатичный.
Лёка улыбнулась соседке и пошла следом за Арсением. Нагнала его уже у входа в «Ойме», заколоченного фанерными листами. На улице ждали Марта и Валерий Алексеевич.
Пока Арсений с ними о чём-то беседовал, а Марта всё указывала на здание, Лёка ходила по противоположной стороне улицы, делая вид, что рассматривает картины в витрине галереи и всякую всячину в соседнем сувенирном магазине.
Марта, её муж и Арсений всё разговаривали. Чтобы скоротать время, Лёка достала телефон. Надо же точно узнать, что будет на месте снесённого ДК. Оказалось, решение ещё не приняли, администрация города предлагала несколько концепций, за которые можно будет проголосовать на сайте.
А вот сводка по истории Дома культуры была хоть и краткой, зато интересной. Вернее, та её часть, что рассказывала о времени, когда здание ещё было церковью. К тексту прилагалось фото священника, которого потом арестовали и сослали в лагеря. Он, оказывается, причислен к лику святых. А ещё Лёка видела его в церкви в монастыре.
Вот это да.
Не успела Лёка отойти от новости про священника, как на лентах мелькнула «молния» — под фундаментом Дома культуры нашлись человеческие останки. Может, удастся как-то провести генетическую экспертизу, или как там это называется. Надо же Русалину похоронить по-человечески.
Лёка отвлеклась от телефона. Арсений уже стоял у фасада «Ойме» один и кому-то звонил.
— Всё, я договорился! Да, сделку закроем на днях. У них ипотека как раз… — И тут он увидел Лёку. Быстро произнёс: — Я перезвоню.
Лёка подошла и прямо спросила:
— Вы покупаете «Ойме»?
— Ну, до заключения сделки рассказывать не принято, — улыбнулся Арсений. — Пока предварительно.
— А почему они продают?
— Уезжают, насколько я понял. У них сын болеет, лечить надо.
Видимо, Августу стало лучше, раз его уже можно перевозить. Ну и хорошо.
— И что здесь будет? — Лёка осматривала кафе. Аж плакать хотелось, как жаль, что оно закрывается.
— Да то же самое. Кофейня, только теперь с пряниками.
— Правда?
— Ну да. Вон, ещё внутренний двор задействуем. Летнюю чайную там устроим.
— Здо́рово, — обрадовалась Лёка. И только потом догадалась спросить: — А персонал?
— Увольнять никого не буду, — пообещал Арсений и посмотрел на часы. — Мне надо ехать. Давайте, может, вечером встретимся? Побеседуем? Вы меня, так сказать, введёте в курс дела. А то я только на производстве работал, а в ресторанном бизнесе — новичок.