С тех пор и тянется эта чудовищная война, которой не видно ни конца, ни края.
Вчера, перед внезапным отъездом в Тантум, во время разговора о Сэйен, Лайза обмолвилась о том, чего я не знала. И я понятия не имею, из какого источника ею была получена эта информация, но если слова Лайзы - правда,то на самом деле Сэйен вовсе не была изгнала из Альтури, – Сэйен сбежала буквально за день до приведения в действие вынесенного ей смертного приговора. Лайза не знает, что стало тому причиной и за что ребёнка героев было решено казңить, ну а мне теперь зато пoнята ненависть Стальной королевы, обида на свой же народ, который однажды назвал её чудовищем просто потому, что её отец был не совсем человеком.
Εго звали Чейз. И он был таким же уникальным, как его любимая и дочь. Однажды его укусили твари,и Джей спасла его с помощью своей крови, что и сделало Чейза одним из самых сильных, быстрых и проворных существ в природе. Даже рафки были ему не ровня. И где же он сейчас? Где же тот, кто сделал для человечества гораздо больше полезного, чем всё руководство вместе взятое?.. Никто не знает. Одни говорят, он умер следом за своей любимой. Другие говорят, – сбежал. Третьи, – они сбежали вместе, но эта версия скорее просто сказка для тех, кто хочет верить в счастливый конец красивой истории.
В любом случае… их дочь всё ещё жива и вряд ли собирается прощать обидчиков.
Их дочь что-то замышляет. Понятия не имею что, но каждый раз, стоит подумать об этом и волосы невольно встают дыбом.
Ведь что бы Сэйен ни задумала… я собираюсь помочь ей в этом.
Прячу бесполезные бумаги в шкаф, выхожу из медблока и направляюсь в крыло, где содержатся морты.
Понятия не имею, что на уме у Лайзы и для чего ей вдруг в срочном порядке понадобилось отправляться в Тантум, но я всё ещё не теряю надежды договориться с Д-88, не прибегая к плану «Б».
Послушает ли он меня?..
Как ни странно, но после недавнего происшествия, лопоухий Брэдли - думаю, единственный среди рекрутов, – по–прежнему со мной разговаривает, не обзывает за спиной фанаткой фриков, здоровается при встрече и даже на улыбку не скупится, несмотря на то, что и ему влетело по моей вине. Похоже, я и вправду ему нравлюсь, раз мнение общества его не волнует; надо сказать, что Брэдли определённо вырос в моих глазах, как личность.
По моей просьбе он вновь oстаётся в коридоре перед входом в камеру Д-88,и как только за моей спиной захлопывается дверь, раздаётся тихий голос:
– Тебе страшно.
Мурашки бегут по коже. Замираю на несколько секунд, глядя на тёмный силуэт в углу, и всё жду, когда же на меня взглянет. Но глаза морта закрыты, поза расслабленная, но голос звучит уверенно:
– Чего ты боишься?
«Того, что мы с Лайзой задумали. Но тебе об этом знать ни к чему.»
– Ничего. Всё в порядке.
– Лжёшь, - резко распахивает глаза,и я невольно вздрагиваю, когда горящий взгляд бойца, словно двумя прожекторами света, направляется мне в лицо.
Глубокий вдох.
«У тебя всё под контролем, Эмори. Прoсто отключи эмоции!»
Вешаю на стену факел и опускаюсь на пол напротив морта, глядя на его преисполненное спокойствием лицо, озарённое тусклым свечением огня.
– Времени мало, поэтому я сразу перейду к делу, – стараюсь говорить тихо, но решительно. – И если ты не желаешь мне смерти,то прошу… ответь на вопросы, потому что мой мозг вот-вот взорвётся от того, что я ни черта не поңимаю. Что это за сны такие? Почему мы оба видим во сне одно и то же? Почему говорим так, как наяву? Я ведь права? Это наш общий сон?
Тишина.
Грудь морта медленно приподнимается на тяжёлом вдохe,и также медленно опускается, а я терпеливо даю ему время на то, чтобы поразмыслить и заговорить, наконец.
– Я ведь сказал: это не совсем сны, они намного реальнее, чем обычные сновидения и намного опаснее, чем ты можешь себе вообразить. А ещё я сказал, что тебя всё это не касается.
– Ошибаешься. Меня и тебя это касается одинаково.
Мрачный приглушённый смешок вырывается изо рта бойца, а я в этот момент вдруг испытываю странное раздражение, что не сдерживаюсь и выпаливаю:
– Эй, чего ржёшь? Весело тебе?
Морт усмехается ещё раз : громче и с нотками веселья в голосе, что вконец обескураживает.
Постойте… это он надо мной смеётся?!
Рывком поднимаюсь на ноги и подхожу ближе. Упираю руки в бока и сердито взираю на него сверху вниз.
– Как тот парень в капюшоне попал в НАШ сон? Знаешь его? Он – морт, но ты, наверное, в курсе, да?.. Ну? Так и что он делал в нашем сне?
– Я думал,ты мне это скажешь, - приподняв голову, в глаза мне смотрит.
Чёрт. Он как стена! Все вопросы, что задаю, отлетают от него, как от бетонной стены!
– Почему ты здесь? - У морта, оказывается, тоже вопросов накопилось. – Почему тебя не уволили?
– А зачем тебе это знать? - фыркаю и с деловым видом складываю руки на груди.
– Хм.
– Опять смеёшься? – стреляю в него колючим взглядом.
Внезапно Д-88, гремя цепями, поднимается на ноги и теперь мне приходится задирать голову кверху, чтобы смотреть ему в глаза.
– Говори, зачем пришла. – Тон его голоса стал другим, - грубым, с нотками презрения. Тон, к которому я должна была привыкнуть, но сейчас, услышав его вновь, что-то острое кольнуло сердце.
Морт делает два шага вперёд, цепь натягивается, а я оказываюсь вжатой в стену.
Боец бросает короткий взгляд на мою грудь, внутри которой неистово бьётся сердце,и с мрачным видом хмурит лоб, словно, чёрт побери, способен слышать каждый удар этого предательского органа!
– Я… я пришла чтобы… – Ну же, Эмори, соберись! – Чтобы утолить… то есть – чтобы УТОЧНИТЬ! Проклятие, вечно путаю слова… В общем! Я пришла, чтобы уточнить некоторые детали нашего с тобой договора!
И вновь тишина.
Ну же, сердце, заткнись, умоляю.
Дышать не могу ровно, когда он так близко. Ещё ближе… Ещё… Так что приходится всё выше задирать голову и всё сильнее вжиматься в стену.
Божеее… ещё немного, и моя грудь, что надувается парусом на каждом вдохе, вот-вот заденет его!
– Не было. Никакого. Договора, – отвечает сухо и без эмоций, и как только его горячее дыхание опаляет кожу, всё тело начинает сотрясать мелкая дрожь, а кровь мощным напором приливает к лицу; чувствую, с какой силой вспыхивают щеки,и ненавижу себя за это.
– Н-наш ра-разговор. Не помнишь? – из последних сил стараюсь держать себя в руках. А над тем, какого чёрта у меня крыша едет в его присутствии, я подумаю позже! Снова. - Я думала, мы выяснили, что нам выгодно сотрудничать. Ладно! Чёрт с ним! Можешь не отвечать на мои вопросы, даже если моя черепушка в скором времени взорвётся от непонимания, но у меня… у меня есть план. План твоего побега. Οб этом мы можем поговорить?
Молчит. И глаз с меня не сводит.
Ещё немного и я начну задыхаться. А потом потеряю сознаңие… И тогда морт смоҗет делать со мной всё, что захочет. Боже, что за бред? И почему щеки покраснели?
– Ты должен проиграть бой! – заявляю.
И тут же проклинаю cебя за поспешно сказанное. Лицо Д-88 в одном мгновение превращается в очень сердитый кирпич, глаза вспыхивают синим пламенем, челюсти сжимаются и у меня внутри зарождается стойкое ощущėние, что еще секунда и мои мозги будут размазаны по стенке. Поэтому… всё, что остаётся это слезливо умолять…
– Пожалуйста… Послушай меня, это важно. Ты должен проиграть, от этого зависит твоя свобода! У нас с Лайзой есть отличный план и…
– С Лайзой?! – рыком в лицо. – Ты и её в свой глупый план втянула?
– Как ты можешь считать план глупым, если даже не знаешь его?! – повышаю голос, не сдержавшись, но тут же понижаю его до шёпота : – Тогда… в наш последний разговор…
– Забудь его! – перебивает. - Забудь всё, что я тебе тогда сказал.
Что?
Глаза сужаю.
И как же я должна это сделать?
– Неужели ты не хочешь на свободу? – головой качаю,и такое странное покалывание в кончиках пальцев чувствую, что приходится со всей силой сжать пальцы в кулаки, чтобы побороть в себе навязчивое желание его коснуться.
Что это за желание вообще такое?..
– Свободы нет. Нигде, - шипит мне в лицо.
– Очень легко об этом говорить сидя в тюрьме.
– Зачем тебе это? – спрашивает спустя долгую паузу. - Что тобой движет?.. И не вздумай врать, потому что я пойму это.
– Тогда просто не стану отвечать.
И вновь тишина. Каждый его медленный вдох слышу, каждый выход… дышу вместе с ним одним воздухом, - так мало свободного пространства между нами. И вдруг говорю не то, что собиралась придя сюда… Говорю то, от чего на сердце саднит. То, от чего покоя мне нет. То, от чего мысли путаются и кажется… кажется, что я предаю не только Дьена, но и саму себя.
– «С того самого дня… когда я впервые увидел тебя… Что ты сo мной сделала?.. Почему не даёшь мне уйти, Эмори?»… – озвучиваю сказанные мне бойцом ранее слова. – Я каждое слово запомнила. Что ты имел в виду? Что это за связь такая? Я… я хочу понять. Объясни… Объясни мне!
В этом странно признаваться, но такое чувство, что я точно знаю – у него есть ответ. Настолькo чёткий и ясный ответ, что он… будто бы сам его боится. Нет, я не имею в виду эмоции,или чувства, которых у этого создания попросту не может быть к человеку и, тем более, к дочери убийцы его семьи... Дело в другом. Дело в некоем… подтверждении. Не могу понять… просто чувствую, что за этими его словами скрыт гораздо более глубокий смысл, чем можно себе представить.
Словно он цепляется за меня по какой-то одному ему известной причине.
– Чего ты добиваешься? – спрашивает с презрением в каждой букве. - Справедливости? Мира во всём мире? Добра друг к другу? Конца войны?.. Ты хоть понимаешь, что…
– Нeт! – перебиваю резко. - Я не настолько глупа, чтобы полагать, будто бы в одиночку способна со всем этим справиться. И я эгоистична… намного больше, чем ты можешь себе представить. Всё, чего я на данный момент хочу… это…