«Анкера ставить будешь?»
– Нет, на этот раз мы, к сожалению, не будем устанавливать анкера, – ответила Дилан. – Для того, чтобы установить в скале стационарные точки страховки, к которым смогут прищелкнуть свои оттяжки уже и другие альпинисты, нужно было бы буквально насверлить там кучу дырок. Я бы с удовольствием проложила несколько спортивных маршрутов и установила на скале и шлямбуры, и станции, но данная экспедиция является лишь обзорной. Мы должны оставить это место в точно таком же состоянии, в каком мы его нашли. Может быть, мы сможем вернуться позже… – она взглянула на скалу.
И на миг она забыла о тысячах подписчиков, о стриме, который вела. В эту долю секунды она не назвала бы имя матери или собственный адрес, чары скалы захватили ее полностью, до последней клеточки тела. Дилан опустила руку, и камера поймала лишь ее лоб в обрамлении тяжелых облаков.
– Упс, извините, – сказала она, снова надевая маску задорной девчонки. – Мы надеемся, что со временем это место получит свое развитие, но пока я просто дам имена тем маршрутам, которые проложу во время своих первых восхождений. Надеюсь, они окажутся не слишком сложными! Я буду постить обновления, убедитесь, что не забыли подписаться на канал, чтобы не пропустить их. А сейчас я закончу подготовку и полезу на эту скалу! Скоро поговорим еще, ребята!
Она вышла из прямого эфира, и мелькание смайликов и поток путаных сообщений исчезли.
Дилан и не надеялась поймать сигнал прямо у скалы. Часть ее хотела, чтобы сеть пропала, чтобы можно было просто наслаждаться подъемами, а о подписчиках подумать как-нибудь потом.
Дилан вернулась к костру. Люк сидел там, уже в беседке, смотрел на деревья и потягивал кофе.
– Страховка готова? – спросила она.
– Ну что, накачала эмоциями всех своих маленьких подписчиков? – спросил он, когда девушка села рядом с ним.
– Я должна была это сделать, – сказала она, проследив за его взглядом до самых деревьев. Ничто не шевелилось, пейзаж был настолько неподвижным, что больше напоминал фотографию, чем трехмерный лес. – И ты это знаешь. Когда-нибудь мне больше не придется заниматься этим дерьмом, но я – новичок в «Petzl» и должна поддерживать свою аудиторию. Я знаю, что тебя это раздражает.
Люк хмыкнул:
– Ты такая фальшивая в этом своем блоге.
– Я не знаю, что тебе на это сказать, Люк, – ответила она. – Никто не будет спонсировать меня, если никто не будет знать, кто я такая. Я думала, ты понимаешь это.
– Ты ведешь себя так, как будто кроме этого ничего не имеет значения, – сказал он.
– Ты же знаешь, что это неправда, – ответила она. – Послушай, мне жаль Слэйда. Действительно. И я прошу прощения, если мое поведение показалось бесчувственным. Но это не значит, что ты теперь можешь на меня срываться или вести себя так, как будто я тобой как-то пренебрегла. Я смотрю на эту ситуацию как на работу, действительно как на работу, которую не смогу сделать без тебя.
Она положила голову на его угловатое плечо, так что щека прижалась к ее зубам. Протянула руку за его спиной и потерла второе плечо Люка своей мозолистой ладошкой.
– Готов начать восхождение?
– Все в порядке? Можно начинать? – спросила Дилан.
– Я готова, – сказала Сильвия, поправляя блокнот.
– Да, можно, – ответил Клэй, стоя за своей навороченной камерой.
Воздух рядом со скалой был пропитан электричеством до такой степени, что у Дилан покалывало руки и основание шеи. Она слышала, что такое бывает в тех местах, куда вот-вот ударит молния, но небо оставалось ясным, ярко-голубым.
Она осмотрела гранитный склон перед собой. Точно знала, откуда начнет, куда для этого положит руки, где придется подтянуться, чтобы переместить ноги. Прикинула, где установит точки страховки – закладки и камалоты. Она прощелкнет через них веревку, привязанную к талии, так что, если и упадет, то сорвется не на такое уж большое расстояние, и не рухнет на землю изуродованной кучей мяса.
Дилан вздохнула. Она тренировалась с первого года обучения в средней школе, именно тогда подруга затащила ее на местный скалодром. Продержалась на стене не больше часа, прежде чем ее мышцы набрякли, а кожа на кончиках пальцев взбунтовалась, начав посылать оглушительные волны острой боли по усталым рукам, когда она пыталась ухватиться за грубые пластиковые хваты еще одного маршрута. Этот час был единственным, но ничего больше не понадобилось ей, чтобы заглотить наживку. Но вылазки в Ущелье по выходным окончательно укрепили ее в понимании – она хотела заниматься именно этим, и чтобы ей за это платили. И теперь ей дали шанс. Она не могла его просрать. И не просрет.
– Поднимайся, – сказал Люк, держа свободный конец веревки в руках, готовый подать его ей или натянуть, если она сорвется.
И Дилан стала подниматься. Двигалась вверх по скале, плавно и легко. Шею ощутимо припекало. Камень был сухим, полным песка и липкой паутины, и она втыкала камалоты в стену, каждый плавно и плотно входил в трещины. У нее было такое ощущение, что этот подъем она уже проходила раньше, он чувствовался как «Блинчики», международный маршрут в Мьюир – руки словно сами помнили, что делать, двигаясь вдоль давно знакомой стены, а не нащупывали подходы к новой. Прокладка нового маршрута как правило означала суету в воздухе на высоте тридцати футов, попытки расположить квадрат металла шириной в дюйм так, чтобы он касался как можно большей части камня, чтобы он мог удержать ее, если она упадет, мышцы на противоположной руке сжаты до судороги, лишь бы зафиксировать ее на стене, пока она не закончит возиться с установкой снаряжения. Но эта стена? Никаких напряженных, забитых мышц, орущих, что они сейчас откажут, пока Дилан вщелкивает оттяжку, никакого шкрябания рукой над головой в поисках невидимой зацепки. Волшебство как оно есть.
Этим они и занимались весь остаток утра. Люк подавал ей веревку по мере того, как она поднималась все выше, Клэй фиксировал каждое движение на свою камеру. Закончили они, когда уже давно было пора обедать, и к тому времени Дилан успела пройти по четырем маршрутам.
Они собрались у костра, и, покусывая энергетические батончики и поджаренный на костре хлеб, наперебой принялись рассматривать фотки – Клэй сделал их на свой айпад, худший гаджет, наверное, чтобы делать фотки в лесу. Он прикреплял фотографии, сделанные им на каждом маршруте, нажимая пальцем на красные линии на снимке скалы. Сильвия расспрашивала Дилан о качестве подъема – текстуре скалы, ее твердости, оценке сложности, которую она могла бы дать каждому маршруту, и делала пометки в блокноте. Как бы она ни нарекла их, эти записки останутся для нее навсегда связаны с этой долиной.
Дилан включила свой телефон и увидела, как ползет по стене, крошечная, больше похожая на паука, чем на человека, часто не в фокусе или едва попадая в кадр. Гаджеты у Клэя были крутые, но это не означало, что он толком умеет снимать. Она нашла кусочек в середине записи, длиной где-то с минуту, на котором она поднималась гладким движением, текла, словно шелк, и выложила его себе на страницу, сеть – к счастью и к сожалению – ловила на отлично: «Небольшой обзор того, что мы обнаружили сегодня. Здесь шикарно. Мой первый #ПервыйПодъем!»
9 марта 2019
Сильвия заносила координаты каждого маршрута с GPS-трекера, делая почти неразборчивые каракули. Ей поручили самую хлопотную работу, собственно их запись – нельзя было, конечно, сказать, чтобы это чертовски сложно, но все же она заметила, что Клэй вообще ничего не записывает, а только возится с камерой.
– Где твои записи? – спросила она.
Он постучал пальцем по виску.
– Все здесь, – сказал он. – Я запишу все позже.
Она засунула блокнот под мышку и сбалансировала камеру на штативе, поворачивая объектив так, чтобы сфокусировать его на скалах и зазубренных камнях сразу за Дилан, которая разминалась у подножия перед вторым восхождением.
– Настроила ее для тебя, – поддразнила она. – С собственным оборудованием управиться не можешь.
Клэй, стоявший сзади, подался к ней, его горячее дыхание обдавало ее плечо, пока она возилась с настройками. Камера стояла в футах двадцати от стены, плюс-минус, но Дилан на цифровом дисплее выглядела так, будто какая-то фантастическая машина уменьшила ее. Провода и шнуры обвивали бедра, какие-то железки и пружинные клинья свисали с них. Крохотная Дилан на экране завязала на веревке узел-восьмерку и пропустила ее через свою беседку.
– Все настроили, как надо, о незаурядная операторша? – спросил Клэй, засунув руки в карманы.
– Конечно. – Она стиснула зубы и сосредоточилась на камере, отрегулировав последнюю настройку.
– Хорошо, – сказал он. Допил остатки энергетика, раздавил банку и швырнул ее через весь лагерь в направлении кострища. Банка ударилась о ствол дерева и срикошетила в густые кусты за ним.
– Эй, это не круто, – сказала Сильвия. – Мы должны оставить это место чистым. Здесь действительно интересная и довольно древняя экосистема, нетронутая человеком. Если мы собираемся находиться здесь, то должны относиться к этой земле с уважением. Это место должно оставаться таким же, как было до нашего прихода.
– Да забей, – ответил он. – Потом уберу.
Сильвия фыркнула. Клэй протянул ей потрепанный мобильник.
– Это что? – спросила она.
– Дилан спросила, не могли бы поснимать на ее телефон.
– Да? – ответила она. – А я здесь при чем? Я делаю заметки. Почему бы тебе не поснимать на него?
– Я должен сосредоточиться на этой камере, – сказал он, – чтобы у нас была хорошая запись. Кроме того, Дилан просила, чтобы в этот раз это сделала ты. Она сказала, что я отстойно снимаю. Почему бы тебе просто не найти какое-нибудь место, поставить его там и включить запись?
Сильвия снова фыркнула, открыла камеру на телефоне и зашагала прочь. Перекладывать работу на других – это было на него не похоже. Обычно он хотел контролировать каждую мелочь. Похоже, эта экспедиция и подготовка к диссертации и впрямь оказались для Клэя серьезным испытанием.