— КГБ?! — больше у Саттера не нашлось слов.
— Точно я тебе говорю, ты вылитый кэгэбэшник! Был у нас в институте майор, так все вынюхивал, чтоб от нас антисоветчиной не пахло. Потом, когда я в одной хитрой конторе работал, был капитан, так тот все языки нам подрезал, чтобы лишнего не болтали.
Саттер с каменной физиономией проглотил этот нахальный выпад и, поиграв желваками на скулах, отрезал:
— Перестаньте паясничать, господин Раздольнов! Я представляю Центральное разведывательное управление Соединенных Штатов Америки.
Но это не произвело впечатления на Раздольнова. Он пожал плечами и с усмешкой сказал:
— Может хватит ломать комедию?
— Еще раз повторяю, я представляю ЦРУ — разведку Соединенных Штатов Америки.
— Ха, напугал ежа голой жопой. Мне что теперь, перед тобой на четыре кости хлопнуться? — отмахнулся Раздольнов и отрезал: — Ничего у тебя, Джон, не выйдет! Я родиной не торгую! На меня три раза покушались, чо мне твое ЦРУ. И, вообще, запомни, американец, русский десантник, как тот спартанец — со щитом, либо на щите!
Саттер, скрипя зубами, выслушал очередную вызывающе нахальную тираду Раздольнова и выложил свой главный козырь. С каменным выражением лица он предложил:
— Николай Павлович, прежде чем говорить про щит, посмотрите фильм, он не про спартанцев, но вам будет интересно.
Погасив свет, Саттер нажал кнопу на пульте управления. На стене вспыхнул экран. Раздольнов повернулся к нему. В кадре крупным планом возникла вилла — его вилла. В распахнутые ворота въехали две БМВ. Из них выбрались Стрельцов и Галлиев открыли багажник, вытащили киллера, потом водителя и поволокли в гараж. Кровавые следы были отчетливо видны на брусчатке. И здесь выдержка изменила Раздольнову, он сорвался на крик:
— Выключи! Выключи свою шарманку!
— Ну что вы так надрываетесь, Николай Павлович? Это же всего лишь кино, — отыгрывался за недавнее унижение.
Саттер; его главный козырь сыграл, остановил запись и предупредил: — Если будете дальше смотреть, то там есть любопытные кадры с вашим участием.
— У-у, гады! — взвыл Раздольнов.
— Николай Павлович, успокойтесь, это же кино. Страшное кино, но продолжение сценария мы можем писать вместе.
— Дай! Дай чего-нибудь выпить! — требовал Раздольнов.
Саттер достал из холодильника бутылку колы.
— Пей сам эту дрянь! — отмахнулся Раздольнов и потребовал: — Дай что покрепче?
— Есть виски, есть русская водка.
— Водку! Водку давай!
Саттер поменял бутылки. Раздольнов налил водку в стакан и залпом выпил. Его лицо обмякло, а глаза потухли. Прошла секунда, другая и чужим голосом Раздольнов произнес:
— Так чего ты от меня хочешь?
— Совсем немного, Ник.
— Ты меня за придурка не держи, из-за ерунды такие спектакли не устраивают.
— Николай Павлович, еще раз убеждаюсь, ты умный человек и общий язык мы найдем.
— Ага, потом за этот язык мне столько впаяют, что тебе и не снилось. Не на того напал, я секреты таскать не буду.
— Ну что ты такое говоришь, Ник? Это же не твой уровень! Я предлагаю взаимовыгодное сотрудничество, — мягко стелил Саттер.
— Знаю я ваше сотрудничество! Я уже сказал, сделать из меня шпиона не получится! — отрезал Раздольнов.
— Не спеши, Николай Павлович, выслушай меня до конца. У тебя серьезные проблемы с деловыми партнерами из «Глобал Шипинг», не так ли?
— Нет у меня никаких проблем, это домыслы конкурентов.
— И не только с «Глобал Шипинг». У тебя есть проблемы и на канале поставки титана за приделы России. Кроме того, конкуренты угрожают твоей жизни, вчерашнее покушение тому подтверждение. Согласись, Ник, ситуация сложилась критическая, а ЦРУ может разрешить твои проблемы, если мы договоримся. Ну так как?
Раздольнов молчал, его лицо уродовали судороги, а в глазах застыла тоска. Саттер напряженно ждал ответа. Паузе, казалось, не будет конца, и здесь губы Раздольнова дрогнули. Избегая смотреть в лицо, он осипшим голосом спросил:
— Так какое сотрудничество ты предлагаешь?
Саттер с облегчением вздохнул и торопливо заговорил:
— Я решаю твои проблемы в Италии и помогу восстановить отношения с партнерами из «Глобал Шипинг».
— Ну, допустим, я согласился, а что взамен?
— Совсем немного.
— Ну, эти сказки, Джон, рассказывай кому-нибудь другому, а не мне. Не крути, говори, чего хочешь!
— Надо установить контакт с одним человеком на Верхнесалдинском металлургическом производственном объединении.
— И что, это все?! — не мог поверить Раздольнов.
— Да, — подтвердил Саттер.
— Что-то ты темнишь, Джон? А почему бы тебе самому не съездить в Верхнюю Салду и не найти этого человека?
— Видишь ли, Ник, он находится в специфической среде.
Раздольнов усмехнулся и спросил:
— В пробирке что ли?
— На закрытом и подконтрольном русской контрразведке объекте.
— А-а, понял, на испытательном полигоне, что под Салдой, но я туда ни ногой.
— Этого и не требуется, ты только найди человека и создай ситуацию, чтобы он вышел на меня.
— Найти и организовать тебе встречу с ним, я правильно понял?
— Совершенно верно.
— Ладно, говори, кто такой и где его искать, — сдался Раздольнов.
— О’кей, Ник, давай не будем торопиться, отдохни, позже мы все обсудим, — не стал форсировать события Саттер.
— Отдыхать, не работать. Правда, после такого цирка, впору в петлю лезть, — мрачно обронил Раздольнов.
— Ха-ха, — рассмеялся Саттер и успокоил, — он уже закончился. Сейчас тебя освободят и принесут извинения в связи с происшедшим недоразумением. Сам понимаешь — Италия, здесь любят устраивать представления, — закончил он разговор-вербовку и нажал на кнопку звонка.
В кабинет вошел капитан-полицейский. Перед лицом американского босса он был сама любезность. Принес извинения Раздольнову и лично отвез на виллу.
Газета «Сыщик».
Тревожная хроника.
«По данным нашего источника в правоохранительных органах области на вилле в Италии, где сейчас находится известный екатеринбурский бизнесмен, глава «Урал-Грейта» Николай Раздольнов, на него было совершено очередное покушение. Сам он не пострадал».
Глава 11
Раздольнов, чудом избежав смерти и надеясь рано или поздно выскользнуть из шпионского капкана, устроенного Саттером, покинул Италию и отправился в родной Екатеринбург. В первые дни он не снимал с себя бронежилета, постоянно находился в плотном кольце охраны, на люди не выходил и большую часть времени проводил в стенах офиса, либо в загородном доме. Прошла неделя, другая. Его враги — «уралмашевцы» на рожон не лезли, а «синяки» Харламовы после неудачного покушения легли на дно. Другой могущественный противник — Меценат занял нейтральную позицию и подавал сигналы, что готов к компромиссу.
Раздольнов на этот счет не обольщался. Наступившее в городе временное затишье напоминало ему затишье перед бурей. Он не стал ждать, когда она разразится, и решил первым нанести удар. Вести войну открыто и одновременно с несколькими врагами было равносильно самоубийству, поэтому ему ничего другого не оставалось, как искать союзников. В этом он рассчитывал на президента «Интер-Урала» Олега Багина, находившегося на ножах с «синяками» Харламовыми, а также совладельца дочерних компаний «Урал-Грейта» в Москве и Италии Наума Березняка; у того в последнее время тоже возникли проблемы с Меценатом.
Березняк находился в России и без колебаний принял предложение «провести срочную консультацию по перспективам общего бизнеса». С Багиным все оказалось сложнее. Скрываясь от киллеров, он последние четыре месяца стороной объезжал Россию и большую часть времени проводил в США. Перспектива вернуться домой, чтобы вместе двигать бизнес, о которой ему говорил Раздольнов, пересилила страх, и Багин решился возвратиться на родину. 22 апреля он прилетел в Москву и, не задерживаясь, первым же рейсом отправился в Екатеринбург.
Встречать его в аэропорту «Кольцово» выехал лично Сова вместе со Стрельцовым, Галлиевым и Рэмбо. Несмотря на убитую дорогу, больше напоминавшую каток, чем основную магистраль Екатеринбурга, они не опоздали и на место подъехали за несколько минут до прибытия рейса из Москвы. Сова не спешил покидать машину и закурил. Рэмбо включил радио.
— Атас! Атас! — завопил певец Николай Расторгуев.
То ли песня, то ли вопли любимца пролетарской публики и крутых мужиков подействовали на нервы Сове, он потребовал:
— Рэмбо, выруби шарманку!
— Ты чо, это же наша тема? Вот, вот щас послушай, самый клевый момент! — предвкушал Рэмбо и подпел певцу.
— Я сказал: выруби! Мы приехали не музон слушать, а другана Палыча прикрывать.
— Та все будет нормально, Сова! Ну чо ты икру мечешь? — заворчал Рэмбо, но радио выключил.
В машине наступила тишина, ее нарушало недовольное сопение Рэмбо. Стрельцов посмотрел на часы, самолет с Багиным вот-вот должен был приземлиться, и поторопил:
— Ребята, пора выдвигаться!
— Потопали! — согласился Сова, расстегнул наплечную кобуру и вышел из машины.
Стрельцов и Галлиев проверили пистолеты и последовали за ним. По пути зашли в бар, заказали по чашке кофе, но не успели выпить, как на выходе из зала прилета показались пассажиры рейса Москва — Екатеринбург. Галлиев с высоты своего роста первым заметил Багина и двинулся ему навстречу.
Началась работа. Тело Стрельцова сжалось в пружину, готовую мгновенно распрямиться и нанести упреждающий удар.
Глаза ни на секунду не упускали движений окружающих, которые могли таить скрытую угрозу. Галлиев блокировал правое, не менее опасное направление. Сова шел впереди, подобно волнорезу разрезал толпу и своей массивной фигурой закрывал по-юношески стройного Багина. На выходе из аэровокзала — самом опасном месте, они сжали кольцо вокруг него. Рэмбо тоже не дремал, не обращая внимания на знаки и пассажиров, подъехал вплотную к двери. Сова распахнул дверцу БМВ, Багин стремительно проскользнул на заднее сидение и занял место рядом с ним. С другой стороны пристроился Галлиев. Стрельцов сел впереди. Рэмбо нажал на газ, испуганные пассажиры шарахнулись в стороны, и съехал на дорогу.