— Извините, товарищ полковник, возможно, это не имеет прямого отношения. Возможно, это мелочь, но мне кажется… — мялся Шаронов.
— Говори, говори, в контрразведке не бывает мелочей. Твой свежий взгляд мог заметить то, на что замылился наш опытный.
— В нашей профессии, Валерий Николаевич, мелочь — это суть вещей. Как говорил незабвенный Шерлок Холмс, дедукция и индукция дадут продукцию, — назидал Волков и, бросив взгляд на часы, поторопил: — Генерируй мысль, только быстро, у нас мало времени!
— Извините, товарищ подполковник, но индукция — это из области электромагнитного поля, — проявил ершистость Шаронов.
— Да? Ну ты прямо Эдисон.
Ильин рассмеялся и заметил:
— Игорь Сергеевич, в электричестве Валерий Николаевич настоящий дока. С красным дипломом закончил электротехнический факультет Уральского университета и перед тем как перейти в контрразведку два года работал мастером на Уралмаше.
— Ну, ну, Эдисон, давай генерируй, а мы послушаем, — снизошел Волков.
Шаронов обратился к сводкам телефонных переговоров Раздольнова с Дунканом и зачитал:
«Дункан: — Ник, передай, ему, ты понял кому, что старый приятель помнит о нем и надеется, что на этот раз удастся договориться.
Раздольнов: — Я говорил, но он крутит носом.
Дункан: — Поговори еще раз и убеди.
Раздольнов: — Мне, что ему паяльник в задницу засунуть?
Дункан: — Нет! Нет!
Раздольнов: — Ладно, поговорю»… конец разговора.
— Молодец, Валерий Николаевич! — похвалил Волков, пододвинул к себе сводку, задержал внимание на первой фразе Дункана и отметил:
— Весьма любопытный разговор, тут есть над чем поразмышлять.
— Товарищ подполковник, а если речь шла о «Колоколе»? — предположил Шаронов.
— Товарищ лейтенант, вам на ночь надо меньше читать детективы, а чаще обращаться к приказам и ориентировкам. Мы в Москве их пишем не для того, чтобы они пылились в сейфах, — строго заметил Волков.
— Игорь Сергеевич, не только читаем, но и записываем, — поспешил сгладить ситуацию Ильин и перевел разговор на основную тему. — Итак, товарищи, с какой мотивацией будем выводить Карпова на Дункана?
— На том, что движет всеми шпионами — корысти! — предложил Гусев.
— Виктор Николаевич, корысть корыстью, но ты не забывай, как американцы относятся к инициативникам, — напомнил Ильин.
— Отфутболит его Дункан, и что тогда? — присоединился к нему Волков.
— Игорь Сергеевич, но нам сама ситуация подыгрывает! Это же Раздольнов направил Бориса к Дункану.
— Направить-то направил, но знает ли об этом Дункан? Если вот так с бухты-барахты бросаться в шпионский омут, то можно и захлебнуться.
— Ну почему же с бухты-барахты? Если у Дункана возникнут сомнения, что ему мешает позвонить Раздольнову и все выяснить? — не сдавался Гусев.
— Да, может связаться, но вопрос ведь еще и в том, насколько Карпов будет убедителен перед Дунканом? То есть, мы снова возвращаемся к мотиву. Что кроме корысти могло подтолкнуть Карпова к выходу на Дункана? Что? — снова и снова задавал себе и остальным этот вопрос Ильин.
— А что если использовать Беднова? — предложил Гусев.
— Да ты что, Виктор Николаевич! Его опасно из камеры выпускать, а ты хочешь выводить на Дункана! Нет! — с ходу отверг Волков.
— Игорь Сергеевич, я предлагаю…
— Нет и еще раз нет, Виктор Николаевич!
— Погоди, погоди, Игорь Сергеевич, не горячись и не руби с плеча, — остудил его Ильин и обратился к Гусеву. — Виктор Николаевич, так в каком качестве ты намерен использовать Беднова?
— Для усиления мотива выхода Карпова на Дункана, и не более того.
— Каким образом, поясни?
— Разыграть перед Дунканом то, что Борис сделал перед Раздольновым.
— А что, хорошая мысль, это сработает на усиление мотива, — согласился Ильин.
— Ну, если так, будто не поделили шкуру не убитого медведя, тогда пойдет, — поддержал это предложение и Волков.
На этом спор закончился, и они занялись разработкой дополнений в план оперативно-розыскных мероприятий операции «Двойник». После того как он был готов, Волков доложил о нем в Москву в Управление контрразведывательных операций. На следующий день на имя генерала Эдварда Войцинского — руководителя Свердловского управления федеральной службы контрразведки за подписью новоиспеченного Директора поступило указание. В нем предписывалось:
«…В ходе операции «Двойник» прошу Вас учитывать особый характер российско-американских отношений. Используя имеющиеся оперативные возможности, не допустите утечки информации о двигателе РХД-5, других секретных разработках управления РД и, избегая эксцессов, затрудните деятельность американской разведки по ее получению…»
Столь дипломатичный стиль указания говорил многое опытному, советской закалки, контрразведчику Войцинскому. Новый ставленник Кремля — руководитель российской контрразведки, бывший преподаватель Ленинградского Высшего политического училища МВД СССР, кандидат исторических наук, защитивший диссертацию по теме «Партийное руководство противопожарными формированиями Ленинграда в годы Великой Отечественной войны» Сергей Степашин был брошен властью на тушение пожара крамолы в рядах упраздненного Министерства безопасности. А там было что тушить, его недавний глава генерал армии Виктор Баранников во время октябрьского 1993 года противостояния президента Ельцина и Верховного Совета перешел на сторону парламента. Поэтому Степашин был больше заинтересован в обеспечении лояльности Кремлю сотрудников контрразведки, чем в том, чтобы решительно и бескомпромиссно бороться с иностранными разведками.
Указание Степашина наводило Войцинского на мысль: «выкручивайся как можешь, но так, чтобы не раздражать американцев». Генерал недолго думал. Ему надоело стелиться под очередную «кремлевскую метлу», неделю назад он принял решение — написал рапорт об увольнении и положил в сейф. Поэтому, выбрав верность долгу, а не лояльность новому руководителю, Войцинский вызвал к себе Ильина и распорядился: «…действовать с умом, без оглядки на ЕБЦУ (еще более ценные указания) и дать, как следует американцам, чтобы они не совали свой длинный нос в наши секреты».
Приняв к исполнению распоряжение генерала, Ильин возвратился к себе в кабинет и вызвал Волкова, Гусева, Шаронова и капитана Рубцова, выделенного Войцинским в помощь. Его опасения, что куратор из Москвы — Волков станет вставлять палки в колеса, оказались излишни. Профессионал из семьи контрразведчика, он был сторонником решительных действий в отношении Дункана, а не политических политесов на московском властном паркете.
План будущей оперативной комбинации по выводу Карпова на Дункана после нескольких часов мозгового штурма наполнился содержанием. Войцинский рассмотрел его, внес небольшие изменения и утвердил. С того часа вся мощь управления: наружное наблюдение и оперативно-технические службы были подчинены одной цели — обеспечению контакта Карпова с Дунканом.
Наступила суббота. Стрелки часов медленно приближались к часу дня и отсчитывали последние секунды до начала операции. Карпов остановил машину неподалеку от генконсульства США в Екатеринбурге, вышел из нее, достал телефон и набрал номер. В нескольких сотнях шагов от него в оперативном штабе, у мониторов замерли Ильин и Волков. Перед ними на экране, высветились два телефонных номера. Они надели наушники. В них раздался голос Дункана.
— Я вас слушаю.
— Добрый день, Пит, — поздоровался Карпов.
— Добрый, с кем я говорю?
— Это Борис, я от Николая Раздольнова…
Наступила пауза. Ильину и Волкову казалось, что ей не будет конца. В эти невыносимо томительные секунды решалась судьба операции «Двойник». Они выдохнули с облегчением, когда снова зазвучал голос Дункана.
— Что вы хотели, Борис? И откуда у вас мой номер?
— Его дал Николай. Вы знаете, что произошло с ним?
— В общих чертах. А почему звоните вы, а не Михаил?
— Я бы не хотел говорить об этом по телефону. Ваше предложение остается в силе?
— Э-э, да.
— Предлагаю обсудить его без посредников, — продолжал держать инициативу в своих руках Карпов.
— О’кей, Борис. Но давайте не будем спешить, позвоните мне через неделю, в это же самое время.
— Хорошо.
— И еще, возьмите на встречу то, что вы должны были передать Нику.
— Извините, Пит, но это будет только часть.
— Почему?!
— Я бы не хотел оказаться в дураках. Мои условия: задаток в три раза больше того, что называл Михаил. Остальные материалы в обмен на оставшуюся сумму.
— Погодите, погодите, Борис, вы слишком торопите события.
— У меня нет времени. Так вы согласны?
— А вы, Борис, не промах.
— Мне нельзя промахиваться, слишком дорого обойдется.
— И сколько же вы хотите?
— А сколько запрашивал Михаил?
— 500.
— Я так и знал! Негодяй! Хотел нагреть меня на двести. Встречу гада, зубы посчитаю!
— Нет, нет, Борис, нам не нужны осложнения! — предостерег Дункан.
— Так значит 500?
— Я пока могу обещать задаток. Окончательный расчет после того, как материал изучат специалисты.
— А как насчет моей работы в Боинге, или это был Мишкин треп?
— Что значить треп?
— Врал.
— Нет, для вас всегда найдется место. Обсудим это на нашей встрече. Номер телефона я пришлю SMS. Через неделю жду вашего звонка. До свидания…
В наушниках Ильина и Волкова зазвучали короткие сигналы. Они не могли поверить своим ушам. Опытный разведчик Дункан, долго не раздумывая, решился выходить на прямой контакт с Карповым. Борис, как заправский артист, блестяще сыграл свою роль и не только на словах, но и где требовалось включал нужные интонации. Анализ ситуации говорил Ильину и Волкову, Дункан пошел на столь рискованный шаг в силу сложившихся обстоятельств — после бегства Раздольнова, Карпов оставался единственной ниточкой, ведущей к секретам ракетного двигателя РХД-5. Ради них американский разведчик готов был серьезно рисковать. С тим Ильин и Волков отправились на доклад к генералу Войцинскому.